Арита Франклин – это Джими Хендрикс, переживший своё время. Страусиный плюмаж и шляпа с пером давно сданы в музей, но эхо титанической миссии живет в веках. Хендрикс отправил пролетарский блюз за пределы галактики. Пронзительный голос Ариты соединил молитвенный дом с будуаром, напитав африканской жарой охладелые мощи.
Дива? – Одна из двух. Слушатели новинок Ариты Франклин находились в ту пору в меньшинстве, а советскому кинозрителю была лучше знакома «Дива» Жан-Жака Бенекса с темнокожей оперной певицей Вильгельминой Фернандес.
Альбом La Diva сгорел в иллюзорном пламени диско-инферно вместе с сотнею попыток других артистов старой школы вписаться в новый танцевальный бум, как это было в эпоху твиста.
Канул, растворился за ширмой соблазнительной обложки, ради которой когда-то у вас могли купить и диск, абсолютно чуждый покупателю «по музыке».
Собственно, La Diva – седьмой в череде не совсем успешных альбомов Леди Соул на лейбле Atlantic, некогда послужившем ей чем-то вроде космодрома на мысе Кеннеди после семи лет благородного прозябания в кулуарах «Коламбии».
Парадоксальным образом пластинки этой поющей пианистки напоминают тогдашние альбомы Джерри Ли Льюиса, где посредственное напоминает что-нибудь посредственное из прошлого, а незаурядное так же похоже на то, что казалось таковым десяток, а то и более, лет назад.
Голос, окутанный бережной и продуманной аранжировкой, звучит уверенно, местами даже авторитарно. Коллеги аккомпанируют тактично, любуясь руладами солистки, и все же слышна психологическая усталость человека, чей перфекционизм превратился в привычку.
Так звучит Something He Can Feel, едва ли не сильнейшая вещь в репертуаре Франклин 70-х, которую написал для фильма Sparkle гениальный в своем однообразии Кертис Мэйфилд. Мы присутствуем на чисто техническом богослужении тому, в чье существование верить совсем не обязательно.
А тут еще и вступление, отсылающее ко временам дуэтов Марвина Гэя, и сочный скэт, предвосхищающий маленький шедевр Ленни Уильямса.
Из таких вот разрозненных отблесков и вспышек постепенно складывается богатейший путеводитель по трекам, каждый из которых хранит свою маленькую тайну. Одну песню написал Эдди Хинтон, лучший белый продолжатель манеры Отиса Реддинга. А еще одну сочинили Гленн Мердок и Майк Кек – основатели искрометных Mother’s Finest.
Так из-за каждой пластинки появляется целое сонмище живописных личностей, подобно тому, как покидает свои укрытия параллельно закату солнца ночное племя.
На одном диске Ариты Франклин в безупречной интерпретации слушателя ожидает знакомство с немыслимым в ином случае разнообразием материала. Здесь встречаются иконописный хиппи Лион Расселл, диско-денди Вэн МакКой и Герберт Магидсон – довоенный современник Гершвина и Берлина. Тот самый Вэн МакКой, чью Sweet Bitter Love певица так проникновенно исполняла на заре карьеры.
И это при том, что авторские сочинения певицы ничуть не уступают песням либо заимствованным, либо написанным для неё другими людьми.
Мой личный опыт одержимости этим феноменом: обнаружив на клочке магнитной ленты финальный фейд Spanish Harlem, я, не имея иной возможности, мысленно реконструировал по нему эту вещь в полном объеме. Разумеется, это было давно, в беспомощном и бесправном пионерском возрасте.
Арита Франклин 70-х – это мемуары, написанные впрок для тех, кому нечего припомнить из этой эпохи в силу малолетства или предвзятого отношения тех, кому он доверился в плане ознакомления с нею. Это аналог эпопеи Марселя Пруста, запечатленный художником, которому некуда торопиться…
Её 80-е на лейбле Arista подавляют восторги стабильностью (но не статичностью) уровня, компенсируя это ощущение заочным знакомством с массой престижных имен. Количество знаменитостей и дарований ослепляет: тут и Дэвид Фостер, и Нарада Майкл Уолден, и потомок казака-белогвардейца Уолтер Афанасьефф.
Нечто подобное могли позволить Neville Brothers, чей список помощников простирается от Джерри Гарсиа до Брайена Ино.
А чего стоят её дуэты с тогдашней даровитой молодежью – Джорджем Майклом, Уитни Хьюстон, или матерым шоуменом Питером Вулфом, чей сценический стаж уже насчитывал леи пятнадцать.
К числу замечаний, не требующих сиюминутной и подробной расшифровки, относится и это: Let It Bleed, последний альбом на лейбле Decca, закрывает помпезный госпел You Can’t Always Get What You Want, формально воспроизведенный Аритой на второй пластинке, записанной в новом десятилетии.
Есть ли в этом какой-то скрытый смысл, рассуждать пока еще рано. Материал 80-х весь как на ладони, он пожалуй, чересчур доступен, чтобы рождать заочные прозрения, как в случае с музыкой 60-х. О нем не хватает именно искаженных, но самостоятельных представлений.
В свое время Эрик Бёрдон, уловив момент, добавил два важных слова в одну из двух сильнейших (вторая You’ve Lost That Loving Feeling) песен о присутствии и об отсутствии любви. Вот они, эти слова:
I love you baby like a flower needs the spring
I love you baby like Aretha Franklin needs to sing
И эта эмоциональная отсебятина, не нарушая размер поэтической строки, заставляет её играть новыми красками.
То же самое, не опасаясь упрека в перегибе, можно смело сказать о любой песне, которой уделила внимание Арита Франклин.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
