Ирина Иринич: я никогда не была модницей, но мне с детства было интересно: как это - встречать по одежке?
В нашей семье никогда не было проблем с красивой одеждой - ни в 70-е, ни позже. У бабушки и дедушки были друзья в Польше, туда можно было прокатиться (по приглашению) и накупить много всего интересного. У красавца-папы - много знакомых девушек-продавщиц в «Детском мире», с одеждой для меня тоже все обстояло отлично.
Но однажды я отчетливо ощутила разницу между добротной и модной одеждой. Мне было лет двенадцать, мы ехали с папой по центру в его «Запорожце» - и вдруг! В сквере у Большого театра такая яркая нарядная толпа молодежи!
Гамма (был теплый апрель середины 70-х) переходила от сине-голубой джинсы к ярко-красным и зеленовато-желтым оттенкам рубашек и ветровок и гармонировала с пепельно-золотистыми оттенками длинных волос - и девушек, и юношей! Папа, заметив мое удивление, сказал: «Да, молодежь в центре Москвы очень модно одевается». Тогда мне и захотелось выглядеть не только нарядно, но и модно. Не скрою, я серьезно комплексовала, если последнее не получалось.
В 70-е годы у нас в школе на Большой Почтовой одевались обычно. Начальная и средняя школа - в серо-коричневых формах, старшеклассники в скромных юбочках с кофточками и строгих пиджаках. Но постепенно и к нам стали проникать «ростки моды». Восьмиклассники начали носить клеши, их одноклассницы - сапоги-чулки и пальто из искусственной жатой кожи.
Вскоре рядом со школой построили дом для сотрудников управления, связанного с экспортом, - к нам в школу пришли их дети. Народ был в основном побывавший за границей и знающий толк в моде. Изящные курточки неброских тонов, редкие тогда дубленки, и, конечно, джинсы. Парни носили их обычно в школу в сочетании с синим пиджаком и яркой рубашкой (батником) - салатовой, а чаще – розовой. Сердца почтовских девочек дрогнули. Но у этих мальчиков были «свои» девочки: такие же самодостаточные и модные. Общение не получалось: казалось, что из-за поездок с родителями за границу между ними и нами (сверстниками!) образовалась целая пропасть. Меня миновала тогда повальная влюбленностью в новичков, но все равно было досадно.
А еще я помню, что в годы моего детства люди были очень нетерпимы к необычным нарядам. Им в этой необычности виделось нарушение общественной морали, публичный вызов. Несладко приходилось модницам в мини-юбках, грубости в их адрес можно было услышать и от женщин, и от мужчин, выражений не выбирали.
Я, например, на всю жизнь перестала ходить с распущенными волосами после случая в троллейбусе. Дама, мимо которой я протискивалась, сказала желчно: «Распустила патлы, как в бане!». «Прививка» оказалась сильной: самые красивые распущенные волосы до сих пор для меня - «банный вид»!
С Бауманской в Лефортово
Я никогда не занималась «топографией» московской моды, но то, что ее пик - центр Москвы, прочно усвоила еще в детстве. На родной Бауманской иногда можно было встретить «залетных» модников, а вот в Лефортове, куда мы переехали в начале 2000-х, - это была редкость. Недавно я оказалась в родных краях. Первой я заметила пожилую даму. Брюки из питона, лаковая сумочка, каблучки, прекрасная укладка и, разумеется, никакой шапки, хоть было морозно. Ох, уж эти модники - у них нет возраста! Они всегда смелые и яркие.