Размеренный тон, неподдельное спокойствие и легкая улыбка. Ни одного лишнего слова не было сказано – коротко и конкретно. Таков наш сегодняшний герой – актер Арсений Семенов. Тот, кто никогда и ни за что не выдаст всех секретов.
«Когда я учился в музыкальной школе, мой педагог сказал: “Ему надо в актерскую профессию”. Прислал вырезку из газеты, где был объявление на двухмесячный курс в нашу питерскую Академию. Я походил, было интересно. Решил поступать. Нравился сам процесс того, как ты подходишь к роли. Постепенно учишься что-то совмещать, потом уже многое работает на автомате. Но “раскачивался” я долго, года четыре. Молоденьким еще был, а в нашей профессии много значит опыт».
Роль фата Арсению Семенову близка. Сильва («Старший сын» реж. Григорий Козлов), Шервинский («Дни Турбиных» реж. Григорий Козлов) – дамские угодники и своеобразные шуты.
«Когда мы выпускали “Старшего сына” я был и в возрасте Сильвы, и в его настроении. Не могу сказать, что рождал этот образ. Скорее, он пришел ко мне сам. Сильва все-таки ближе к нам, к современным ребятам. Вот в “Петруша, сын ли ты мой или нет” (реж. Роман Габриа) путь был проведен больше. Поиск манеры общения, разговор. Там много от внешнего пошло. Появились толстина, усы, парик, от них уже пластика».
С Романом Габриа Арсению Семену работать удобно – большое поле для экспериментов. Да и любит он разнообразие.
«Люблю игровое, люблю абсурд – в этом можно купаться, много, чего придумать, ты не находишься в каких-то рамках. Люблю роль Верховенского (“Петруша, сын ли ты мой или нет”) – сам себя проверяю на сцене. Она самая глубокая из всех моих ролей. Самая сложная. Начиная от того, как она строилась, заканчивая тем, что летом ее невозможно играть. Физически тяжело от этой толстины, грима».
По словам Арсения Семенова, все воспринимают Фердыщенко («Идиот» реж. Григорий Козлов) как шута, но, на самом деле, он людям правду говорит только в шутливой форме.
«Во время студенчества начали заниматься этой работой. Очень сложный, кропотливый путь. Много делали этюдов. Ставили только первую часть, а “проверяли” весь роман. Проходил весь путь Рогожина и Фердыщенко. Во второй части, правда, Фердыщенко исчезает. Федор Михайлович нам так и не объяснил, почему. Мы подумали, что Достоевский не справился с ним и решил забыть. Тем не менее, и преджизнь делали: что было с Рогожиным до того, как он сел в поезд, а с Фердыщенко – до того, как он зашел в комнату к Мышкину».
В «Мастерской» Арсений ценит свободу. Он кайфует от того, что делает. Попробовал себя в роли музыкального оформителя – не понравилось – пошел пробовать другое. Планов и желаний много. Ну, а каких – секрет!