Вернувшись в кабинет Михаила Петровича, Алёна привычно уселась в кресло. Пожилой врач вздохнул и в этот раз заговорил первым:
- Знаете, Алëнушка, когда уже давно работаешь в медицине, перестаешь удивляться чему-либо. Наверное, среди нас, врачей, скептиков нет и быть не может, особенно среди тех, кто работает бок о бок со смертью.
- Но ведь со временем ко всему можно привыкнуть? - спросила Алёна.
- Ко всему, конечно. Нас, врачей, иногда обвиняют в чёрствости, равнодушии. Но поверьте, мы переживаем в глубине души за каждого пациента. И смерти мы переживаем очень тяжело. Но тем не менее нам приходится учиться абстрагироваться, иначе ведь можно сойти с ума, переживая каждую трагедию.
- Да, это очень тяжело, - согласилась Алёна.
- Вот сейчас вспомнил об одном случае, когда мне не хотелось помогать пациенту, но пришлось, ведь это моя обязанность. Кстати, история довольно необычная, даже жуткая. Пригодится вам в копилочку.
Алёна всем видом показала, что внимательно слушает. Михаил Петрович откашлялся и начал свой рассказ.
***
Случилось это, когда я только пришёл работать в реанимацию. Тогда я, естественно, ещё не был заведующим, а трудился рядовым врачом-реаниматологом. К нам привезли довольно необычного пациента, причём был он не один, а в сопровождении полиции. Хирурги вытащили его буквально с того света: мужчина перерезал себе вены, как только понял, что от возмездия ему не уйти. Этот негодяй, человеком я его назвать ну никак не могу, совершал ужасные вещи. Они с супругой воспитывали двух приёмных девочек, которым на момент поступления пациента в реанимацию было пятнадцать и двенадцать лет. В общем, если коротко: мужчина на протяжении нескольких лет развращал приёмных дочерей... Выяснилось всё банально: пятнадцатилетняя девочка оказалась беременной и папаша, понимая, что скоро всё выяснится, решил свести счёты с жизнью. Ну там, конечно, всё гораздо запутанее, я вам рассказываю коротко, но суть-то не в этом.
Я заполнил историю и позвал медсестру. Помимо попытки суицида у пациента имелась хроническая сердечная недостаточность, которая могла обостриться от стресса. Ведь для него, как бы это нелепо не звучало, всё произошедшее являлось стрессом.
- А может, его лучше добить? - сквозь зубы процедила медсестра Анечка, когда я отправил её в палату к новоприбывшему пациенту.
Я вначале удивился, откуда Анечка узнала подробности о том, кто к нам поступил, но потом всё же вспомнил, что слухи в нашем отделении разлетаются со скоростью света.
- Для нас он, к сожалению, обычный пациент, - я напомнил Ане, что мы не в праве разделять пациентов на достойных и недостойных медицинской помощи. Хотя, признаюсь, сам был готов помочь подонку завершить начатое...
К слову сказать, первыми словами новопоступившего было настойчивое бормотание:
- Не дайте мне умереть! Не дайте мне умереть, прошу!
Анечка вздохнула, взяла историю с назначениями и поплелась в палату.
Я решил, что правильным будет проконтролировать, справится ли Аня с эмоциями, ведь она работала совсем недавно и была ещё склонна к идеализму... Немного подождав, я отправился следом за ней.
То, что я увидел, войдя в палату, меня ужаснуло: Анечка стояла напротив кровати пациента, вся побелевшая от ужаса, и судорожно сжимала в руках флакон от капельницы. История болезни валялась на полу.
На кровати сидел наш негодяй. Точнее, он парил в воздухе на высоте примерно сантиметров десять над кроватью, лицо его было перекошено неестественным образом, глаза горели яростью. Нет, даже не так: в глазах его было выражение чистейшего зла. Увидев меня, он оскалился и прошипел самым жутким голосом, который я когда-либо слышал:
- Что, тупой докторишко, ты ведь не дашь мне умереть, не так ли?
И залился зловещим хохотом. Это было настолько жутко, что у меня по спине мурашки забегали табуном. Я стоял и не знал, что делать. Аня что-то пробормотала про себя и перекрестилась, и в тот же миг пациента начало корёжить, его голова откинулась назад под таким углом, что захрустели шейные позвонки. Пациент завыл нечеловеческим голосом, а через секунду он упал на кровать и затих.
Мы кинулись к нему, как только пришли в себя. Также в палату ворвался сидящий в коридоре сотрудник полиции, которого оставили охранять подозреваемого.
- Что случилось? - заволновался он.
- Ничего, ничего, - ответил я и отправил полицейского обратно в коридор.
В этот раз откачали. Я даже проверил шею и удивился, не обнаружив повреждений.
- Одержимый... - пробормотала Аня.
Я промолчал. Конечно, я не очень-то верил в одержимость, но то, что мы видели с Аней минуту назад, я не мог никак объяснить с точки зрения медицины.
В ту ночь я должен был дежурить. Признаться честно, мне было жутковато оставаться в больнице. Даже при том, что я был отнюдь не изолирован наедине с жутким пациентом, мне было не по себе находиться с ним в одном здании. Аня тоже боялась. Она всё время теребила нательный крестик, изредка молилась и твердила, что теперь понимает, под чьим влиянием этот человек совершал ужасные вещи и отчего он так боится умереть.
Как назло, наш одержимый дал остановку. Всё случилось, как я и предполагал: монитор зафиксировал вначале сильнейшую тахикардию, затем фибрилляция, асистолия - всё банально и довольно предсказуемо. Спасти в этот раз мы его не смогли. Я констатировал смерть, Анечка послушно записала время - всё в присутствии полицейского, который охранял подозреваемого. Только я собрался вызывать санитаров, чтобы перевезти тело в морг, как вдруг умерший открыл глаза. Взгляд его был таким же, как днём: воплощение сущего зла.
- Ты позволил ему умереть... - прошипело нечто, владеющее телом этого человека.
Теперь я не сомневался, что всё, что совершал этот мужчина при жизни, было происками кого-то постороннего. Кого-то, кто завладел его душой.
Уже мёртвый мужчина закричал, да так, что у меня волосы на голове встали дыбом, а Анечка от страха сползла на пол без сознания. Полицейский, наблюдавший за всем этим, только молча открывал рот, как рыба...
В конце концов пациент затих и умер уже окончательно. Даже когда тело вывезли из палаты, мне всю ночь казалось, что вокруг кто-то шепчет: "Ты позволил ему умереть..." Кстати, как оказалось, шёпот этот слышал не только я, но даже пациенты из соседних палат. Жутко в ту ночь было всем без исключения. Прошло это чувство только к утру.
***
- Господи, какой ужас, - произнесла ошалевшая Алёна.
- Да, я ещё долго не мог отойти от увиденного, - согласился Михаил Петрович.
- Вы думаете, пациент действительно был одержим?
- Знаете, по прошествии времени я могу сказать, что уверен в этом. Оказывается, один мой хороший знакомый был близок с семьёй этого человека и уверял меня, что когда-то этот мужчина был благородным, добрым и ответственным, но потом стал меняться. Делайте выводы, Алёнушка. Я уверен, что существует и Бог, и его антипод.
- Да уж, ну и история, - только и смогла произнести Алёна.
Желающим выразить автору материальное спасибо:
Карта Сбербанк:
5469 6100 1290 1160
Карта Тинькофф:
5536 9141 3110 9575
Номер кошелька Юмани:
4100112007733929
Другие истории из цикла: