Предлагаем вниманию наших читателей беседу с главным дирижером, народным артистом Белоруссии Александром Анисимовым
Расскажите о фестивале «Два века с Верди».
Мы выносим на фестиваль две своих новых работы – это нашу осеннюю премьеру «Травиату» и совсем недавнишнюю постановку, которой меньше месяца – «Аиду». Состав фестивального исполнения несколько отличается от премьерного, но это интересные певцы, впрочем, премьеру у нас тоже наряду со штатными солистами пели гастролеры – Анастасия Бибичева (Амнерис) и Михаил Губский (Радамес) из «Новой оперы». С артистами работал такой замечательный мастер сцены как Юрий Александров, который даже и в традиционном спектакле умеет сказать свое слово.
Как Вы относитесь к режиссерским новациям в опере?
Когда много работаешь, творишь, не очень остается времени на знакомство с работами других. Но этой весной я был членом жюри «Золотой маски» и уж по части режиссерской оперы насмотрелся всякого. Особое недоумение оставила у меня постановка «Пиковой дамы» Астраханским театром оперы и балета. Я работал с его автором режиссером Константином Балакиным в том числе и над «Пиковой дамой» в Ростове – там тоже был очень неоднозначный спектакль, но то что привезли из Астрахани, на мой взгляд, переходит всякие границы. Я с очень большим уважением отношусь к любым проявлениям собственного видения, знаю, как это трудно в нашем театрально-музыкальном мире достучаться со своими идеями до кого-то, но все-таки надо думать не только о себе, а например о композиторе… Или о публике. С большим уважением относиться к другим.
Я уже дожил до той мудрой мысли, что не стоит специально стремиться самовыразиться, во что бы то ни стало: твой спектакль все равно будет твоим, в деталях, в штрихах будет ощущаться твое слово, твое присутствие. Только не надо это делать специально, нарочито. В свое время я работал с очень разными мастерами, такими как Конвичный, Декер, Замбелло – и при всем уважении к авторскому высказыванию режиссеров пришел вот к таким выводам.
Обрисуйте ситуацию с оперой в Самаре.
Свою задачу в этом городе я вижу, прежде всего, в том, чтобы привлечь широкую публику в оперный театр, чтобы вновь сюда проторили дорожку, которая несколько заросла за пять лет, что театр находился на реконструкции. Время стремительно меняется, изменилось за эти пять лет очень многое, и публику нужно вновь завоевывать, заинтересовывать. Хочу, чтобы широкий зритель, рядовой самарец, приходя посмотреть на наш новый декор, на ремонт, на реконструкцию в театре, вдруг открыл для себя прекрасный мир оперы, балета, классической музыки. Этим во многом определяется наша стратегическая линия на более традиционные постановки. На умеренную режиссуру – главная идея привлечь, а не отпугнуть от оперы, своего рода просветительская миссия. Хотя у нас есть и достаточно смелые постановки, такие, например, как «Риголетто» Михаила Кислярова или «Любовный напиток» Александрова.
Я хочу, чтобы в оперу приходил новый зритель, чтобы были аншлаги, чтобы в театре было интересно. Стараюсь придумывать разные новации, необычные концертные программы, которые бы заинтересовывали публику. Недавно делал свой бенефис, где прозвучала музыка из «Войны и мира» Прокофьева, «Добрыни Никитича» Гречанинова, концерта для голоса с оркестром и «Красного мака» Глиэра – то, что не исполнялось в Самаре никогда. Делал концертную программу с участием сразу всех наших солистов – это интересно и им, и публике, которая имеет возможность услышать сразу всю труппу, разные голоса, сравнивать, сопоставлять. Стремление расширить зрительскую и слушательскую аудиторию выражается и в приверженности более традиционному репертуару, более традиционным названиям. Мне как музыканту, конечно, хочется поставить, например, «Огненного ангела» или «Леди Макбет Мценского уезда», но я понимаю, что пока это рано – надо, чтобы сначала театр обрел полноценных «Аиду», «Онегина», «Баттерфляй», «Травиату», «Салтана» - в расчете и на взрослых, и на детей. Делать что-то на более изощренный вкус, как мне кажется, пока ещё преждевременно. Хотя, эксперимент нужен, и он порой дает поразительный эффект. Вспоминается сразу в этой связи опыт постановки «Видений Иоанна Грозного» Слонимского в конце 1990-х в Самаре: Светлана Петровна Хумарьян, которая долгие годы была здесь завотделом культуры, была инициатором этого проекта, пригласила в Самару Ростроповича и всю его команду, и это имело большой успех и всероссийский резонанс. И она нам говорит, что уже пора что-то более изысканное и редкое ставить, подбивает активно к новаторству.
Почему все-таки «Аида», а не что-нибудь из Верди более нетривиальное? Ведь в свое время Куйбышевский театр был здесь первопроходцем – достаточно вспомнить такие вердиевские названия в его афише как «Симон Бокканегра», «Макбет», «Эрнани».
Хороший, настоящий оперный театр не может существовать без таких названий как «Аида», «Травиата». После реконструкции многие спектакли оказались утраченными, включая упомянутых вами «Симона» и «Макбета». «Аида» - то название, та музыка, которая всегда привлечет публику в театр. А если она будет еще и хорошо, качественно поставлена – это как раз то, что нужно сегодня в Самаре. Кроме того, это очень серьезная работа для всех составляющих театра, на которых они могут расти, – хор, оркестр, постановочная часть, балет и пр. Кроме того, сейчас в театре есть солисты, которые способны это сделать хорошо. Не все, не полный состав, но например Аида – Ирина Крикунова, Амонасро – Василий Святкин и Рамфис – Андрей Антонов у нас просто роскошные.
Возможности постановки того репертуара, которого хочется, во многом зависит от управления, от менеджмента в театре: будут ли деньги на постановку, можем ли мы хоть немножко пожертвовать кассой, но сделать то, что хотим, то, что нам интересно, а не то что надо. Это будет зависеть от величины привлеченных в театр спонсорских средств, прочих вливаний. Здесь есть проблемы. Театр сегодня не имеет президентского гранта, нас поддерживает только область. Этих денег далеко не всегда хватает – ведь надо думать о людях, об их зарплатах, благосостоянии, прожиточном уровне. Поэтому сборы от спектаклей пока для нас имеют немалое значение. Отдел реализации просит нас: надо ставить оперетту, детские мюзиклы – то, что гарантированно привлечет публику в театр. А это значит, что надо вынимать силы, затраты, время из большого репертуара. Вот ответ на Ваш вопрос – он не очень радужный и с этим приходится считаться.
Правильно ли я понял, что Вы в большей степени начинаете ориентироваться на приглашенных вокалистов на ведущие партии – не как в Казани, где крайний вариант этой модели, но движетесь в эту сторону?
Нет, я бы так не сказал. Последние премьеры – «Баттерфляй», «Травиату», да и «Аиду» мы делали в расчете, прежде всего, на местных солистов. Есть у нас институт приглашенных солистов – они не в штате, но приоритетно сотрудничают именно в нашим театром, мы их считаем своими. На премьеру «Аиды» мы позвали Губского, нашего бывшего солиста, а Амнерис у нас была приглашенная из Москвы – по экстренной замене. Но второй премьерный спектакль пели уже полностью наши солисты. На фестивале мы решили разнообразить палитру и пригласили на две ведущие партии певцов из театров Москвы и Петербурга (Ларису Андрееву и Ахмеда Агади) – чтобы публике было интересно придти еще раз, послушать новых для нее певцов, сравнить, сопоставить. Но стратегии на гастрольный спектакль, где были бы постоянно только «варяги» у нас нет. Я бы в идеале хотел иметь такой театр, который мог бы собственными силами освоить, например, такую махину как «Война и мир» - как это совсем недавно и совершенно блестяще сделал Театр Станиславского в Москве. Наша задача – сохранить и развить собственную труппу.
Каково состояние труппы сегодня?
Хороших голосов никогда не бывает много – выученных, без дефектов и проблем. И хотя, например, с сопрано у нас все в порядке, появись на горизонте еще одна-две, но такая как я говорю, - взял бы без раздумий. Хороших теноров не хватает всегда.
Удовлетворяет ли Вас сегодня техническое состояние театра и его акустические свойства после реконструкции?
Да, доволен. Оборудование сцены здесь превосходное, самое современное, и акустика очень хорошая. Ее не только не испортили, но улучшили. Это был один из самых сильных аргументов «за», когда я дал согласие стать главным дирижером. В этой акустике хочется работать. Это огромное преимущество.
Консерватории в Самаре нет. Откуда черпаете кадры?
Где-то половина музыкантов учились в нашем музучилище, потом получали высшее образование в других городах России, а теперь возвращаются обратно. Кто-то учится в Москве и Питере, но особенно много в Нижнем Новгороде. Оркестр в принципе укомплектован, но вакансии есть. Конкурс объявлен.
Вы по-прежнему делите свое время между Самарой и Минском?
Да, и делаю это с большим удовольствием. Я в Минской филармонии уже более десяти лет и надо сказать, что там хорошие возможности во всех отношениях, что позволяет делать такие вещи, которые в других местах были бы невозможны, в том числе невозможны пока и в Самаре. Я там делал и «Замок герцога Синяя Борода» и большие фрагменты из «Кольца», 14-ю симфонию Шостаковича, Лирическую симфонию Цемлинского, «Жизнь героя» Штрауса и пр. В Минске у филармонии пару хороших спонсоров и это сильно облегчает жизнь коллектива. Хорошо в филармонии поставлено рекламное дело – каждый концерт рекламируется по телевидению, пусть это секунды, но это действенно. Оркестр Белорусской филармонии активно гастролирует – мы регулярно выезжаем в Европу, недавно в Японии у нас было 18 концертов.
А с Большим театром Белоруссии Вы уже не связаны?
Я отдал ему больше двадцати лет своей жизни, и мне памятны эти годы. Сегодня я там не работаю, но раза два – три в год дирижирую спектаклями. Не так давно я там делал возобновление «Евгения Онегина» - тот спектакль, который я когда-то ставил, они меня пригласили его восстановить. Можно было бы больше дирижировать в театре, но решать это руководству.
Есть какие-то планы у театра на гастрольную деятельность?
Мы очень рассчитывали, что на «Золотую маску» поедет одна из последних наших работ – «Борис Годунов» в постановке Чусовой и Каплевича, но, увы, эксперты ее не отобрали для конкурсных показов. Пока больших планов не строили, поскольку я в основном занят набором репертуара – надо создать тот товар, который потом можно будет предлагать импресарио – российским и зарубежным. Это касается оперы. Балет быстрее у нас вышел на гастрольную стезю: у них недавно были большие гастроли за рубежом и теперь будут еще осенью. По опере у нас есть идея поучаствовать в больших театральных фестивалях в Таиланде, во Франции, в Словении. Переговоры об этом ведутся.
Самарская публика – она какая?
Публика немножко вяловатая. Город огромный, вроде как должно быть немало интересующихся, но пока их меньше, чем хотелось бы. Возможно, немного отвыкли ходить в оперу за годы реконструкции. К сожалению активной оперной среды, каких-то фан-клубов пока не наблюдается. Прослойка очень грамотных, требовательных меломанов существует, они часто ходят в филармонию, заглядывают и в театр. Наша задача расширить число таких заинтересованных зрителей.
А со стороны власти?
Совсем недавно, в День работников культуры, в нашем театре был большой концерт, присутствовала вся администрация города и области. И мы им преподнесли сюрприз: не стали делать пастиччо из самых разнообразных номеров, как часто принято, а показали целиком второй акт из «Аиды» - с триумфом, со всадником на белом коне и пр. Мне кажется, мы добились желаемого эффекта: наши чиновники были приятно удивлены тем, какая опера, оказывается, есть у них в городе.
Когда мы Вас услышим в Москве?
На ближайшую перспективу пока только концерт в декабре с оркестром Башмета. Это будет программа из произведений французских авторов – Равель «Дафнис и Хлоя», Дебюсси «Послеполуденный отдых фавна» и соль-мажорный концерт Равеля. А раньше, 19 сентября, в Большом зале Московской консерватории впервые на сцену выйдут молодые музыканты симфонического оркестра Белорусской академии музыки, с которыми я работаю с этого года. Мы играем интересную программу. Следите за анонсами!
Каковы Ваши планы на зарубежье?
Мне предстоят в мае семь концертов во Франции с оркестром «Иль-де-Франс». Во второй половине года у меня будет большой проект с японскими оркестрами. Есть планы на Латинскую Америку, на Бразилию, на Индию – я ведь дирижировал индийским оркестром на Фестивале симфонических оркестров мира в Москве. Стараюсь все эти проекты увязать со своими главными обязанностями здесь, в Самаре.
Музыкальная жизнь, № 5, 2013