Предлагаем, наш уважаемый читатель, ознакомиться еще с одной газетной заметкой, смоленского журналиста конца XIX– начала XX вв. Сергея Матвеевича Черкасова. Она достаточно объемная, но при этом очень хорошо отражает то далекое прошлое.
В прошлом месяце я посетил южную часть Рославльского уезда, где я был перед тем года два назад; край этот с пятидесятитысячным крестьянским населением в то время был объят переселенческим движением; все тогда заявляли начальству о своем желании переселиться в далекую Сибирь, продавали прошения, «ходили» по подлежащим инстанциям, жаловались на отказы, ездили на Урал для осмотра земель, распродавали постройки, скот, ехали целыми семьями без установленного разрешения, полиция задерживала их, водворяла, они опять ходатайствовали, опять жаловались и т.д. Край был настолько возбужден, что потребовалось прибытие на место высшей губернской администрации для увещеваний и успокоения умов…
Одновременно с этим начали гореть деревни; хотя дознанием это и не подтверждалось, но среди местного населения ходили упорные слухи о поджогах переселенцами своих дворов для получения страховой премии, так как постройки их покупались по невозможной цене, например, изба с надворными постройками продавалась за полтора рубля…
Волостные правления и камеры земских начальников с восхода солнца до поздней ночи полны были просителями-переселенцами; здесь составлялись всевозможные списки о семейном и имущественном положении крестьян, считали подворно стариков, работников, детей, лошадей, коров, свиней, овец, выражали ценность всего этого в деньгах; ведомости эти шли из волостей к земским начальникам, проверялись ими, отсылались в губернию, там опять рассматривались, нередко возвращались для исправления, добавления, представления того же материала только по другой форме и с заключением…
Работа имела характер спешный, лихорадочный, сведения давались сбивчивые, нередко противоречивые; как сами переселенцы, так равно органы уездной администрации действовали неуверенно, как будто ощупью. Между тем много озимых и яровых полей остались невозделанными и незасеянными, потому что вековечные работники на них не думали более оставаться здесь и мысленно уже были за Уральским хребтом…
По деревенским кабакам и местечковым трактирам сидели адвокаты, окруженные крестьянами, и писали прошения, которыми буквально засыпали все присутственные места, компетенции которых подлежал переселенческий вопрос. Смятение было страшное. Переселенческое движение несколько урегулировал известный циркуляр Министерства внутренних дел от 20 января 1897 г. Благодаря ему, получило широкое распространение ходачество, и крестьяне могли предварительно или сами лично, или чрез своих ходоков ознакомиться с теми землями, которые казались им в их мечтаниях столь заманчивыми.
***
В последнюю поездку я нашел край успокоившимся; переселенческое движение здесь потеряло прежний массовый, так сказать, эпидемический характер; только изредка какой-нибудь домохозяин заявляет о своем желании переселиться, причем основательно подкрепляет это желание вполне уважительными доводами и полным знакомством с теми условиями жизни, с которыми ему придется считаться на новом месте, избранном для переселения; в своих рассказах он описывает эту местность в отношении ее положительных и отрицательных качеств так же подробно, как и свою родную деревню…
Но такая обстоятельная объективность недаром досталась местному населению: не одна сотня крестьянских семей, побывавших в Сибири и возвратившихся обратно, в поисках лучшей жизни потеряло все, что имела, разорилась в конец и стала чуждым элементом на своей родине; тяжелые, неподдающиеся описанию, материальные условия жизни обратных переселенцев могут охладить какой угодно пыл.
***
Южную часть Рославльского уезда прорезывает старый мглинский большак, некогда оживленный; по нем до проведения Орловско-Витебской железной дороги тянулись непрерывные обозы, катили на лихих тройках купцы, а теперь лишь плетутся заморенные почтовые лошади, с трудом вытаскивая из сыпучего песка колеса брички. Совсем затих этот тракт… По обеим сторонам его, до самого горизонта тянутся пространства, когда-то покрытые вековыми соснами, на месте которых теперь торчат среди песка одни лишь пни; поля здесь песчаные, требующие хорошего удобрения, но мало унавоживаемые; попадаются большие деревни, которые тянутся по обеим сторонам большой дороги на полверсты и более; мало отрадного представляет собой внешний их вид, несмотря на сравнительную дешевизну лесного материала, избы построены из плохих тонких бревен, крыты соломой, а на некоторых хатах вместо крыши одни стропила (солома скормлена скоту); среди деревни нередко можно встретить хаты без оконных рам, без дверей и дворы без ворот – это усадьбы переселенцев, а в иных усадьбах вместо хат лишь одни кучи мусора.
Не лучший вид имеют деревни и вдали от большака, по другую сторону реки Ипути, например, Костюковка; в этой еще не так давно большой деревне дворов осталось теперь немного более чем на половину, дворы эти или скучены в одном месте, или же отделены большими пустырями, тут прежде стояли усадьбы переселенцев, продавших свои постройки на дрова для железнодорожной станции…
Пусто и тоскливо как-то чувствуется в этой деревне…
II.
В Костюковке я заехал к одному знакомому крестьянину, Петру Прохорову, некогда сильно, но почему-то безуспешно домогавшемуся разрешения переселиться; он пробовал даже самовольно переселиться, но был возвращен на место постоянной оседлости, где после должного внушения был водворен.
Петр Прохоров живет нераздельно со своим братом Захаром, оба они женаты и имеют детей, у Петра трое: семнадцатилетняя дочь и два сына, 12 и 8 лет, а у Захара два сына, старшему 5 лет, а младший еще грудной. Живут они в одной избе, воздуху в которой еле хватает всего для трех человек, если считать, согласно требованиям гигиены, по три кубических сажени на каждого; кроме семьи в хате помещались теленок и свинья с поросятами, а потому легко представить себе, какого качества должен быть воздух в избе Прохоровых.
В хате было холодно, пахло чем-то кислым и сыростью. Мужиков дома не было, они повезли шпалы на станцию, и дома были одни бабы с детьми. Ребята сидели и лежали, кто на печке, кто на полу, растрепанные волосы их, неумытые, бледные лица, грязное белье – все это говорило о том, как мало заботятся здесь о чистоте. Не веселее смотрели и бабы, они были молодые и красивые, лица их не лишены были, как у всех вообще женщин той местности, некоторой интеллигентности, но преждевременное увядание наложило на них свою печать.
Из разговора я узнал, что братья имеют один надел земли (4 десятины), хотя в этом году в их деревне и не было, так сказать, официального недорода хлеба, но последний, по обыкновению, не уродился, потому что поля песчаные, а удобрения положено было мало; хлеба со своего надела хватило только до Покрова; семье Прохоровых приходится арендовать землю у соседнего владельца, но урожая и с этой земли хватило только до Рождества, и в настоящее время они едят покупной хлеб; арендную плату за землю отбывают они полевыми работами, причем для уплаты повинностей и для покупки хлеба кроме всего этого приходится брать на обработку десятины в соседних имениях; условия на эти работы заключаются в марте и апреле, причем тут же берут большую половину денег вперед; по примерному расчету две трети рабочего времени тратится на заработок для уплаты повинностей и покупки добавочного хлеба. Но и при таких условиях настоятельная нужда в деньгах на покупку предметов первой необходимости имеет хронический характер – между тем весь зимний заработок заключается в возке шпал на линию железной дороги, и условия его следующие: место выделки шпал находится в расстоянии двадцати верст от их деревни, а место поставки шпал – в десяти от нее, так что шпалы везут тридцать верст, для того чтобы свести воз их мало суток, на это потребно одна ночь и два дня; на один воз можно положить 5-6 шпал (более конь не свезет), за доставку каждой шпалы платится 12 коп., следовательно, крестьянин с конем за два дня может заработать 60-72 коп., т.е. по 30-36 коп. при своих харчах и корме и при потере конского навоза в дороге.
***
Питаются Прохоровы преимущественно растительной пищей, мяса не ели с осени, в варево по скоромным дням кладут кусок сала, причем на каждого взрослого не придется трех золотников, как сами они говорят – «более для вкуса»; варят щи, картофель и крупник, капусту в этом году рубили мороженную, и сваренная, она имеет противный вкус; чистого хлеба они давно уже не ели, а все более с примесями, при этом ради экономии мягкого хлеба не едят, а дают ему зачерстветь, тогда он спорнее; по осени, около Покрова, убили свинью, окорока продали в лавочку, мясо съели недели за две (сытно тогда ели – вспоминали бабы с удовольствием про это счастливое время), половину сала тоже продали, а другой довольствуются теперь. Дойная корова одна молока дает не более полбутылки, и им кормят ребенка, которого его мать не в состоянии питать грудью. Кур во дворе две, летом было больше, были и цыплята, но по осени их продали на соседнюю мельницу немцу. Во дворе у Прохоровых две лошади и две коровы, одна овца (было пять, но четыре пали), одна свинья с поросятами, более никакой животины нет. Сена хватит еще на неделю, им кормят лошадей, коров же кормят соломой, которой тоже умаление. Я спросил, чем они будут жить дальше? На это мне ответили, что сами не знают, при этом выразили надежду на Бога…
В семье Прохоровых нет ни одного грамотного, потому что ближайшая церковно-приходская школа в шести верстах, а у ребят нет крепкой зимней одежды, и им не в чем ходить учиться…
Семья Прохоровых самая обыкновенная, средняя по материальным достаткам, в той же деревне есть дворы, пользующиеся одним наделом земли, между тем в них число едоков достигает до двадцати человек.
Одним словом, в последнюю свою поездку в деревню я не вынес ни одного приятного впечатления, я не заметил там никаких отрадных явлений…
Автор: Юрий Шорин
Источник: Касов С. В деревне // Смоленский вестник. 1899. 10 февраля. №32. С. 3; 11 февраля. №33. С. 3.; научно-популярный журнал "Край Смоленский" №11, 2022, стр.57-58
Почитайте и другие материалы из этой серии:
"Очерки минувшего: на ярмарке"
"Крестьянский дровяной промысел конца XIX века"
"Из деревенской жизни: на сельской ярмарке"
Если материал вам понравился, не забудьте поставить дружеский лайк.
