8844 подписчика

Искандар Хайон: Путь Мага

27 декабря 202227 дек 2022

661

44 мин

Ступень первая – Неофит

Искандар Хайон родился на Просперо. Его предки происходили от терранских колонистов, выходцев с Урала. При рождении будущий колдун Тысячи Сынов получил имя Сехандур Каин. И он получил его не случайно. Ведь Просперо заселили наиболее выдающиеся псайкеры своего времени, которые смотрели на мир куда шире ортодоксов последующих эпох. Эти люди хорошо понимали символизм имен.

Сехандур – вариант арабского имени Искандер/Искандар, которое стало широко известно в своей греческой форме Александр. В переводе имя означает «защитник», но это в переводе с греческого. Арабское «Искандар», которое используется в истории Хайона, означает «мужчина». В исламе так зовут полумифического военачальника Зуль-Карнайна, который отождествлялся с Александром Македонским. Согласно исламским легендам, Зуль-Карнайн был великим завоевателем, который покорил огромные территории, включая Персию и Рим. Его невероятное могущество объясняется божественным покровительством. Что интересно, русские мусульмане почитают Зуль-Карнайна как великого пророка индоевропейских племен.

Но куда любопытнее фамилия персонажа. По собственным словам колдуна, его терранские предки произносили это слово в варианте «Каин», а не «Хайон». С древнееврейского «Каин» переводится как «созданный», а «Хайон» на арабском означает «предатель». По всей видимости, эти слова могут происходить от одной основы, но единого мнения у лингвистов нет. Для нас важно, что в случае с Искандаром оба варианта описывают судьбу просперийца – сначала из него создадут оружие для завоевания галактики, а затем он станет предателем для Империи, которая его породила.

Ступень вторая – Ревнитель

О жизни Хайона на Просперо мы знаем только то, что в детстве он проявлял исключительные способности псайкера, которые не могли не обратить на себя внимание легионеров Тысячи Сынов. Также мы знаем, что его мать звали Эйхури и спустя века Хайон продолжал хранить в памяти ее образ. Эйхури погибла во время Сожжения Просперо.

Еще нам известно, что у Искандара была сестра по имени Итзара. В какой-то момент Итзара оказалась за стенами Тизки и подверглась нападению психонойен, которыми Просперо кишел со времен Долгой Ночи. Девушка чудом выжила, но варп-сущности сумели отложить в ее мозгу личинок. Тизканские хирурги сумели извлечь их, но повреждения оказались необратимы. Хайон помнил, как плакали его родители, понимая, что их дочь вот-вот, проведя последние минуты своей жизни в страшных мучениях.

Искандар к тому моменту уже был вознесен, поэтому имел определенные связи в легионе и контингенте Механикум, который приписали к Просперо. Как и сами просперийцы, техножрецы Машинного культа, базировавшиеся на этой планете, зачастую отходили от ортодоксальных парадигм собственных догматов. Они регулярно проводили таинственные эксперименты, один из которых назывался Анамнезис. Этот эксперимент был призван создать гештальт-сознание между несколькими людьми и машинным духом, чтобы получить аналог искусственного интеллекта, находящегося под запретом. Все попытки реализовать Анамнезис провалились, но Механикум не отступали.

Нам неизвестно, кто узнал об этом эксперименте первым – Хайон или Итзара. Вероятно, это всё же его инициатива, потому что в разговоре с Леором Искандар утверждает, что это был единственный шанс для его сестры. При этом Анамнезис говорила, что участие в эксперименте – это собственный выбор Итзары. По всей видимости, Хайон рассказал об исследовательской программе сестре и она согласилась участвовать. Кстати, любопытно, как Итзара могла общаться и принимать решения, не имя половины мозга (причем, по словам Хайона, так или иначе был поврежден весь ее мозг). Похоже, он общался с сознанием сестры напрямую благодаря своему дару.

Так или иначе, Хайон передал Итзару Механикум, которые позже перевели ее на Марс, где в кузнице Церера эксперимент в первый и последний раз увенчался успехом. При этом, хотя Итзара уже не являлась собой, в гештальт-сознании Анамнезис ее разум стал доминирующим элементом. Именно поэтому она порой демонстрировала привязанность к Хайону, который пусть и старался скрыть свою заинтересованность судьбой сестры, в действительности показывал её слишком явно. Вот один из фрагментов разговора Искандара и Анамнезис:

Анамнезис вновь прижала руку к стеклу – ладонью к моему кулаку через толстый барьер.

– Мы причинили тебе эмоциональный ущерб.

Я никогда не умел лгать. Этот талант не давался мне с самого рождения. И все же я надеялся, что фальшивая улыбка ее обманет.

– Ты преувеличиваешь мою приверженность заботам смертных, – ответил я. – Мне было просто любопытно.

– Мы фиксируем, что спектр твоего голоса указывает на существенный эмоциональный вклад в данный вопрос.

От этого моя улыбка стала более искренней. Можно было только гадать, зачем создатели из Механикума наделили ее способностью анализировать подобные вещи.

Поясню, что к этому моменту Анамнезис является машинным духом боевого корабля «Тлалок», которым командует Хайон. Разумеется, все эти имена тоже неслучайны. В работах Платона анамнезис – это способность человеческой души вспоминать мир, в котором она пребывала до воплощения в физической реальности. Правда, в истории Итзары всё наоборот – возвысившись, став чем-то большим, чем человек, псайкер или машинный дух, она отчасти осталась сестрой Искандара Хайона, будучи привязана к его миру. Как минимум через воспоминания брата.

Что касается названия корабля, Тлалок – имя одного из главных божеств в культуре ацтеков. Тлалок почитался как покровитель сельского хозяйства, бог дождя, грома и бури. Он мог быть благодетельным, обеспечивая богатый урожай, но также мог гневаться, насылая засуху, наводнение и болезни. Иными словами, образ двоякий и далеко не идеальный. Как и наш герой.

Ступень третья – Практик

Мы практически ничего не знаем об Искандаре Хайоне периода Великого крестового похода и Ереси Хоруса. Нам известно, что он служил в 548-м Экспедиционном флоте. Одна из кампаний, которые хорошо запомнил сам Искандар, имела место в неизвестный момент времени после 840.М30. Эта кампания стала десятой для 548-го флота.

Мир, который надлежало покорить Тысяче Сынов, назывался Варайя. Он напоминал Старую Землю – прекрасный и процветающий, с голубыми океанами и зелеными лесами, пышущий жизнью. Однако его города, отринувшие Согласие, имели удивительно мощную оборону, через которую оказалось чрезвычайно сложно пробиться. Так как производственные мощности Варайи имели приоритетную ценность, орбитальная бомбардировка использовалась ограниченно. Высадка на десантных капсулах под огнем лазерных батарей представляла собой серьезную опасность.

Хайон (на тот момент либо рядовой, либо командир отделения), спускался в первой волне вместе со своими преданными братьями – Мехари и Джедхором, которые позже станут рубрикаторами, но продолжат служить Искандару. Тогда капсула колдуна была сбита зенитным огнем и половина его отделения погибла. Он сам выжил лишь чудом. Мы не знаем, как закончилась та кампания, но по какой-то причине она оставила в памяти Искандара эмоциональную метку, к которой он возвращался даже неосознанно. Возможно, это была его первая война, либо же она запомнилась ему тем, что он впервые оказался на волосок от смерти.

Мы не знаем, насколько высокое звание имел Искандар и какой у него был оккультный чин. Нам неизвестно, в какой момент и при каких обстоятельствах он стал командиром «Тлалока». Зато мы знаем, что задолго до Ереси Хоруса он уже являлся выдающимся боевым псайкером, а также уважаемым и умелым воином, потому что входил в Орден Шакала, членов которого называли Оценщиками Жизни и Смерти. Орден Шакала отвечал за сохранение памяти о деяниях павших братьев. И одновременно они же контролировали рекрутский набор в легион. Им надлежало просеивать всех потенциальных кандидатов, оценивая их потенциал и прозревая будущее.

Также Орден Шакала решал, достоин ли тяжелораненый воин погребения в саркофаге дредноута. Члены Ордена служили стражами Храмов просперийских Культов. Их легко можно было отличить по шлемам в форме морды шакала и по соответствующему символу на наплечнике. Иными словами, служба в Ордене Шакала, хранящего традиции легиона, считалась исключительно почетной, и крайне маловероятно, чтобы в этот Орден мог быть принят слабый псайкер или недостаточно сильный воин.

Более того – Искандар Хайон являлся членом Таинства Кхенетая. Это мистическая секта внутри Ордена Шакала, элита легиона. Они являлись знатоками Искусства, были психически связаны между собой, выступали хранителями санктумов и реликвариев. Иными словами, кхенетайцы представляли собой эталон воина-ученого, к которому стремились все Сыновья Магнуса. При этом мы не знаем, входил ли Искандар в Кабал Клинков – это внутренний круг Таинства Кхенетая, лучшие фехтовальщики Пятнадцатого легиона, которые сражались парными клинками. Кабал Клинков обладал уникальной внутренней связью, так что входившие в него легионеры бились как одна душа в нескольких телах, с идеальной координацией.

Ступень четвертая – Философ

Следующая веха в истории Искандара Хайона – Сожжение Просперо. Хайон был призван на планету Алым Королем и ответил на призыв отца, также поступило большинство сыновей Магнуса. Нам ничего не известно о том, где Искандар находился в тот или иной момент битвы. Учитывая, что Хайон принадлежал к легионной элите и храмовым стражам, логично предположить, что он сражался либо возле какого-то Храма, либо в одной из стратегических точек, где Волки продавливали оборону Тысячи Сынов.

Так или иначе, ближе к финалу сражения Искандар убил множество Сынов Русса, но и сам был тяжело ранен. Он пользовался своими силами, не сдерживаясь, однако волна Перерождения Плоти на задела его. Искандару удалось выжить во многом благодаря своему тутеларию, которого звали Гира. Мы знаем, что многие хранители тогда попытались восстать против своих хозяев, некоторые из них обезумели, но не все. Гира оставалась верна Хайону от начала и до конца.

В какой-то момент Хайон, уже едва стоявший на ногах, столкнулся с Аяриком Рожденным-из-Огня. Это был сильный и умелый воин, и вполне возможно, он имел неплохие шансы одолеть колдуна. Но Аярик в самом начале схватки сделал критическую ошибку – он назвал Искандару своё имя. Это решило исход поединка:

Восхитительный топор поднимается. Я не призываю пламя из-за пелены и не прошу духов помочь мне. Я смотрю на воина, который намеревается стать моим палачом, прокладываю канал между нашими мыслями и позволяю своей ожесточенности литься из моего разума в его.

Моя ярость беспомощного, загнанного в угол, избитого пса пускает корни в его сердце. Сам варп струится по связи между нами, разливаясь в его крови и костях, разрушая их на незримом уровне частиц и атомных структур. Он не просто умирает на месте. Я уничтожаю его, разрывая на части до основания. Он распадается внутри доспеха, плоть обращается в прах так быстро, что его тень даже не осознает, что тело мертво.

Призрак вцепляется в меня, растворяясь в ветрах варпа. Когда я последний раз вижу его дух, на лице читается непонимание. Последний звук, который издает воин – душераздирающий вопль в момент, когда он начинает гореть в Море Душ.

В коротком диалоге с Волком Искандар несколько раз повторяет, что никого не предавал, но Аярик не хочет его слушать. Что интересно – Волк вооружен топором, на котором фенрисийскими рунами племени дейнлиров написано «Саэрн». Хайон знал несколько диалектов Фенриса, поэтому легко перевел название топора – «Истина». Иронично, что Сын Русса теряет истину вместе со своей жизнью, а умирающий Сын Магунса подхватывает её.

Но в следующее мгновение на Искандара бросается огромный фенрисийский волк. Маг понимает, что у него нет шансов – он слишком сильно ранен, ослабел, его сознание туманится. Но через мгновение волк останавливается, а потом его разрывает на куски. Искандар с трудом поднимается, некоторое время приходит в себя, а потом замечает, что волк неподалеку:

Серо-белый мех стал черным, а во взгляде, где прежде была лишь звериная хитрость, читается хищный ум. Я знаю этот взгляд, хотя никогда не видел его прежде. Мне известен разум, находящийся по другую его сторону. Известен дух, который оживляет наполовину облекшийся плотью призрак мертвого волка.

– Гира?

Волчица крадучись приближается, послушно приветствуя меня. Она – и это первый раз, когда я отчетливо и безусловно воспринимаю Гиру в женском роде – издает волчье повизгивание. Слов фрактального существа, состоявших из музыки ветра, больше нет, но этот позаимствованный облик слишком нов для нее, чтобы она могла общаться безмолвной речью.

Я чувствую исходящую от нее вспышку бессловесной верности, сердце волка придает окраску холодной геометрии духа демона. Отныне и впредь она будет не волчицей и не демоном, а неким производным от них обоих.

Позже, когда Хайон расскажет эту историю Абаддону, тот ухмыльнется, сказав, что это верное создание спасло Искандару жизнь. Но колдун поправит Магистра Войны: «она, а не оно». Гира до последнего мгновения своей жизни оставалась верна Хайону, готовая в любой миг отдать за него собственное бытие. Он называл её «волчица моя».

К сожалению, мы не знаем, почему этот демон был так привязан к колдуну. Сам Искандар тоже не вполне понимал её мотивы. Он говорил, что демоны не все одинаковые. Многие из них ненавидят себе подобных и готовы без раздумий истреблять собственный вид. Вероятно, Гира была именно такой. Она не служила никому из Четвёрки, выбрав своим хозяином Хайона. Тем не менее, волчица знала о планах Богов Хаоса. Вот фрагмент одного из диалогов колдуна и его фамильяра:

– Жизнь – это больше, чем старые клятвы, господин.

– Довольно странная мысль для связанного клятвой демона.

Я провел закованными в перчатки руками по ее черной шерсти. Волчица внутри нее ответила на ласку рычанием. Демон проигнорировал ее.

– Договор – это не клятва, – сказала она. – Договор ограничивает жизненную силу. Клятва же – это то, о чем смертные блеют и визжат друг другу в мгновения слабости.

– Гира, если бы Хорус Перерожденный ступил на планеты Великого Ока…

Волчица вздрогнула, словно прогоняя озноб. Её безмолвный голос сочился злобой.

– Пантеон разделяет твою тревогу по поводу такого перерождения. Жертвенный Король умер так, как ему было суждено умереть. Он не может восстать вновь. Его время прошло. Эпоха Двадцати Ложных Богов окончена. Мы вступаем в Эпоху Рождённых и Нерождённых. Так есть, и так должно быть.

Во-первых, этот эпизод подтверждает тезис о том, что волчица имела прямую связь с Четвёркой. Во-вторых, её привязанность и преданность проистекали вовсе не от демонической сущности. Как указывает сам Хайон в предыдущей цитате, его перерожденный тутеларий лишь наполовину остался демоном, тогда как вторая половина Гиры – это поглощенный ею дух фенрисийской волчицы. При этом неясно соотношение понятий клятвы и договора, которое они обсуждают. Ведь мы знаем из «Тысячи Сынов», что Пятнадцатый легион не заключал с тутелариями ни клятв, ни договоров.

Так или иначе, из руин Тизки Искандар вынес не только Саэрн и обновленного тутелария. За ним последовали боль и отчаяние. Спустя века он продолжал видеть кошмарные сны, полные чудовищных волков. Сожжение Просперо, во время которого погибла его мать, его братья и его легион, сломило Хайона. И после этой травмы он никогда не восстановился полностью.

Ступень пятая – Младший Адепт

Искандар Хайон не был одним из тех воинов, которых ритуал Магнуса-Аримана-Тзинча перенес на Сорциариус. Сложно представить, что кто-то вообще мог выжить в дымящихся руинах Тизки, ведь после ухода Алого Короля истребительные команды Космических Волков, Кустодиев и Сестёр Безмолвия прочёсывали город, добивая предателей. По всей видимости, у Искандара больше не осталось сил сражаться и он решил спрятаться, с чем ему помогла Гира. Ведь волчицу никто не видел, если она этого не хотела, плюс её невероятно развитое (даже по меркам демонов) чутьё.

Искандар Хайон прятался в руинах Тизки шесть месяцев. Мы можем определить этот временной промежуток благодаря истории Ревюэля Арвиды, который не был на планете во время Сожжения, но вернулся на неё спустя полгода, и в этот самый момент на Просперо пришли Пожиратели Миров. Позже на планету спустится Гвардия Смерти и Белые Шрамы во главе со своими примархами, но в контексте нашей темы важнее то, что мы не знаем другого момента, когда на Просперо был Двенадцатый легион. А это важно, потому что умирающего Хайона нашёл именно Пожиратель Миров – Леорвин Укрис.

Хайон был благодарен Леорвину и не остался в долгу. На самом деле, их вполне можно было назвать друзьями. Они через многое прошли вместе. Искандар не доверял никому, но если начать перечислять воинов, к кому он мог испытывать потенциальное доверие, то Леор занял бы в этом списке одно из первых мест. И это было взаимно, потому что Укрис всегда соглашался на авантюры Искандара. Они часто ругались, причем Пожиратель Миров не стеснялся в выражениях, но это была беззлобная ругань боевых братьев.

Хайон с исключительным уважение относился к Леорвину и его воинам. Это подтверждает тот факт, что после неудачной попытки объединения между бандами Хайона, Кибре и Укриса, Искандар спас остатки группы Пожирателя Миров, укрыл их на своём корабле и попросил у Леора имена всех его павших братьев, чтобы занести их в архивы корабля и воздать им должное. Леорвин назвал имена и сказал, что у колдуна, похоже, все-таки есть хребет. Но я = забегаю вперед.

После неожиданного спасения Хайон отправился на Терру и участвовал в Осаде, командуя небольшим контингентом Тысячи Сынов. В какой-то момент Дети Императора, которые должны были прикрывать воинов Искандара в Зале Небесного Отражения, покинули свои позиции и Хайон потерял тридцать три воина, сражаясь против превосходящих сил Кровавых Ангелов. С этого момента он стал соответствующе относиться к Третьему легиону и особенно к Телемахону Лирасу, который командовал ротой, оставившей Тысячу Сынов в уязвимой позиции.

Мы не знаем, когда Искандар покинул Терру и как добрался до Сорциариуса. На тот момент он ничего не знал о своем корабле, который ушел из системы до Сожжения Просперо по приказу Магнуса. Тем не менее, вскоре Хайон оказался на Планете Чернокнижников. Там он узнал о планах Кабала Аримана и пытался противостоять ему. Искандар использовал Саэрн, чтобы открыть портал на вершину пирамиды, где Ариман творил свой ритуал. Хайон прошёл к пирамиде вместе со своими воинами и атаковал Аримана, но его топор остановил Санахт, непревзойденный мечник-атенеец.

После Рубрики, когда Магнус изгнал Аримана, Хайон тоже покинул Сорциариус, видя, что путь Алого Короля и остатков Пятнадцатого легиона – это больше не его путь. Он забрал «Тлалок», ещё с ним ушла рота рубрикаторов, включая старых боевых братьев Искандара – Мехари и Джедхора. Эти двое тоже пройдут с Хайоном до самого конца, но не только потому, что как рубрикаторы они не имели собственной воли. Искандар не вполне понимал их состояние, но видел проблески душ, а воины в определенные моменты подтверждали своими действиями, что их верность не слепа.

Хайон относится к эти двум рубрикаторам вовсе не как к бездушным автоматонам. Например, во время уже упомянутой битвы, когда флоты Искандара, Леора и Фалька бежали от Детей Императора, колдун, рискуя жизнью, держал открытым варп-проход, дожидаясь, пока через него пройдет Джедхор. А потом он рисковал снова и снова, сражаясь с демоническими ордами, чтобы выиграть для Джедхора бесценные секунды.

Еще одним верным союзником Хайона стал его друг, наставник и боевой брат по легиону Ашур-Кай Кезрема, выдающийся псайкер, известный как Белый Провидец. Это прозвище он получил за то, что был альбиносом. Ашур-Кай командовал «Тлалоком» в отсутствие Хайона, занимал должность Провидца пустоты (то есть навигатора). Кезрема был по своей сути авантюристом, исследователем, и особенно его влекли пророчества. Он являлся советником Искандара и помогал координировать действия их банды во время большинства миссий. У Ашур-Кая тоже был верный тутеларий, которого звали Токугра, он предпочитал форму ворона-падальщика.

Хайон назвал свою группировку Ха’Шерхан. У них не было мира или порта, который они могли бы назвать своим. Но если воинам требовался отдых, а «Тлалок» нужно было отремонтировать и пополнить его запасы, Хайон шел к Галлиуму, о котором я еще упомянул сегодня.

Искандар долгое время путешествовал по Оку Ужаса, собирая артефакты и союзников, а также наживая врагов. Я говорю «долгое время», но мы должны помнить, что в варпе его течение непредсказуемо. «Тлалок» мог странствовать в Море Душ годы, века, тысячи лет. Хайон за это время посетил бессчетное множество миров, участвовал в сотнях кампаний.

Нередко он действовал как обыкновенный наемник, убивая кого-то или истребляя целую группировку в обмен на знания, технологии или ресурсы. Невероятный псайкерский талант, выдающееся колдовское мастерство, бритвенно-острый разум ученого и одаренного стратега – все это позволило Хайону завоевать славу одного из самых грозных и таинственных воинов в Оке Ужаса. Его ненавидели так же сильно, как и боялись. Мало кто оказывался достаточно безумен, чтобы бросить Искандару открытый вызов. При этом его группировка оставалось независимой, он никому не служил.

Среди артефактов Хайона помимо психоактивного рунического топора Саэрн и трехствольного археотекового лазерного пистолета Кьяроскуро, стоит отметить уникальную колоду Таро, в каждой карте которого был заключен могущественный демон. Об одном из этих демонов мы знаем достаточно, чтобы понимать, насколько опасным оружием являлась колода Хайона. Этого демона звали Оборванным Рыцарем и его история началась в тот момент, когда Папа римский Иннокентий III объявил секту катаров вне закона.

Во время Альбигойского крестового похода, инициированного Иннокентием, были убиты десятки тысяч катаров и тех, кого обвинили в связях с ним. Это долгая кампания, которая требует отдельного разговора, но по лору Вархаммера Оборванный Рыцарь явился как сущность в её финале, которым стала осада последней твердыни катаров – замка Монсегюр. Пятнадцать рыцарей и полсотни солдат почти год держались против многотысячного войска французских крестоносцев. В итоге замок был захвачен, все рыцари и монахи убиты. Однако согласно версии, которую приводит Аарон Дэмбски-Боуден в «Когте Хоруса», также в Монсегюре находились тысячи мирных жителей (что, конечно, было невозможно). Папа якобы приказал убить их всех. Из этого злодеяния родился Оборванный Рыцарь:

Порой, как в случае с этим крестовым походом против Альбихойи, на свет появляется демон, который возвышается над сородичами – тот, кто воплощает в себе всю жуткую сложность, жестокость и пропитанный кровью позор геноцида.

Представьте себе это создание, порожденное великим предательством. Представьте, как дух войны обретает жизнь, когда каста воинов обращает клинки против собственного народа, действуя по слову тирана и во имя лжи.

Его кожа – сочащийся красным уголь сожженной плоти, как у семей, сгоревших в своих домах. Его броня – почерневшая от пламени насмешка над доспехами рыцарей, предательство которых дало ему жизнь. Оно вооружено мечом, как были вооружены мечами те рыцари-мясники, хотя у него на клинке выгравированы руны проклятий, возвещающие о славе Бога Войны.

Багрово-оранжевый свет, горящий по ту сторону его глаз – огонь, озаривший горизонт, когда запылал обреченный город. Когда существо открывает пасть, каждый его выдох – эхо десяти тысяч предсмертных криков.

В описании Оборванного Рыцаря довольно много моментов, где Дэмбски-Боуден открыто называет религиозные войны геноцидом, вскрывая всю жестокость и иррациональность религиозного фанатизма. Но к нашему сегодняшнему разговору всё это не относится. Я привел историю Оборванного Рыцаря, чтобы показать, насколько сильным колдуном являлся Хайон, раз мог связывать таких созданий. Но не все его союзники и орудия были демонами.

Например, ему служила Чистокровная из Комморы по имени Нефертари. Мы точно не знаем, при каких обстоятельствах они с Хайоном встретились и почему она следовала за ним. Позже на рухнувшем мире-корабле, который захватили демоны Слаанеш, тёмная эльдарка сразилась с Заракинель, которую также называли Ангелом Отчаяния и Несущей Страдания. Заракинель была одним из первых демонов Слаанеш, на том мире-корабле она атаковала Искандара и могла убить его, но Нефертари прикрыла колдуна и сама получила смертельный удар.

После этого Хайон уничтожил демоницу (не изгнал, а именно уничтожил). Он подхватил тело эльдарки и сумел направить в Нефертари свою силу, сделав так, что ее дух застыл на границе между жизнью и смертью. Она оставалась в мире живых, но не по причине естественных для ее тела биологических процессов, а благодаря воле Искандара. Эльдарка навеки была связана с ним, но сама не знала этого. Хайон стер её память, ведь если бы Нефертари открыла правду о том, почему до сих пор жива, это разрушило бы колдовство, погубив ее.

Кстати, истинного имени тёмной эльдарки мы не знаем. Чистокровная назвалась Нефертари, когда присоединилась к Хайону. В разговоре с колдуном Абаддон заметил, что с тизканского Нефертари переводится как «прекрасная спутница». Это реально существовавшее древнеегипетское имя, которое в действительности так и переводится. Конечно, в этом нет ничего удивительного, ведь Тизка и сама культура Просперо явно тяготела к Древнему Египту.

На борту «Тлалока» у Нефертари имелось собственное Гнездо, куда Хайон периодически приводил ей жертв. Эльдарке нужно было пить кровь, чтобы поддерживать собственное тело. У Нефертари сформировалась сильная связь с Гирой, а также с самим Хайоном. Вот один из эпизодов, который это подтверждает:

Она подошла ближе. Слишком близко. Если бы кто-то другой прикоснулся ко мне, как она в тот миг, я бы убил его из-за причиненного дискомфорта. Но она была моей, моей Нефертари, и я позволил ей провести когтистым кончиком пальца перчатки по моей щеке. Не путайте близость с чувственностью. В этой сцене не было никакой страстности. Лишь болезненная, тесная близость.

Как я уже сказал, многие в Оке знали имя Искандара Хайона и название его корабля. Благодаря Гире, Нефертари и Ашур-Каю, а также множеству других ценных союзников вроде Кераксии, правительницы мира-фабрики Галлиум, Искандар мог выполнить практически любую задачу, которую перед ним ставили его наниматели. Он достигал всех своих целей, но на самом деле лишь двигался по течению. Мы можем только догадываться о том, какие деяния он совершал и ради чего. Например, за часть карты Паутины он шесть терранских лет сражался на стороне банды Повелителей Ночи.

Среди Тысячи Сынов его прозвали Хайоном Чёрным за то, что он отвернулся от своих братьев. Позже его будут называть Сокрушителем Королей, потому что Хайон сумел поставить Магнуса на колени. К сожалению, это событие только упоминается в дилогии Дэмбски-Боудена (я имею ввиду «Коготь Хоруса» и «Чёрный легион»), но нигде не описывается подробно. Однако самый важный отрезок истории Хайона начался гораздо позже всех описанных событий. Он начался тогда, когда началась Долгая Война.

Ступень шестая – Старший Адепт

Всё изменилось, когда Искандар ответил на призыв Фалька Кибре, который решил отыскать «Мстительный Дух». Именно тогда он снова встретил Леорвина Укриса, который к этому моменту стал предводителем банды Пятнадцать Когтей. Мотивы Фалька были просты и понятны – после завершения Ереси Хоруса Сынов Луперкаля возненавидели все вокруг. Апофеозом этой ненависти стало разорение Детьми Императора мира Маэлун, где у Шестнадцатого располагалась основная база (называемая Монумент) и где хранился труп Хоруса. Кибре пришел в ужас, когда до него дошли слухи о том, что Фабий Байл намерен клонировать Воителя.

Вдоводел видел лишь один вариант развития событий, при котором его легион имел шанс восстановиться и нанести поражение Детям Императора. Он решил отыскать «Мстительный дух», где должен был находиться Абаддон, единственный, кто мог объединить Шестнадцатый и остальных предателей. Однако у Фалька было недостаточно сил для реализации этой дерзкой затеи. Именно поэтому он попросил помощи своих единственных союзников – Хайона и Леорвина. Однако на место встречи трех группировок внезапно вышел флот Детей Императора.

В последовавшей битве были уничтожены практически все силы Пожирателей Миров – выжил только Леор и шесть его воинов, их спас Искандар, проведя через варп на «Тлалок». Также сильно досталось группировке самого Фалька Кибре, однако он сумел сбежать, как и Искандар. Причем Хайон прихватил с собой уже упомянутого Телемахона Лираса из Детей Императора, легендарного мечника и одного из лучших воинов в Третьем легионе. Чтобы одолеть Лираса, колдун использовал Оборванного Рыцаря, который сразил Сына Фулгрима лишь потому, что тот не понял природы своего противника.

На борту «Тлалока» Хайон перекроил память и нервную систему Лираса, теперь мечник всецело подчинялся воле колдуна и стал очередным полезным активом. Хотя кое-чего Искандар не учел. Он намеревался использовать Нефертари, чтобы пытать Телемахона, однако Лирас с первого взгляда страстно возжелал тёмную эльдарку. Это было больше, чем страсть, больше чем любовь, обожание и благоговение в сочетании с бесконтрольным желанием причинять ей нестерпимую боль. Это было принципиально иное чувство, которое сам Лирас не мог объяснить. Проблема для Хайона заключалась в том, что эльдарка хоть и не отвечала Телемахону взаимностью, но явно на каком-то уровне симпатизировала ему.

Так или иначе, Хайон отыскал Фалька Кибре и присоединился к его поискам «Мстительного Духа». Их безумная авантюра, полная невероятных приключений, завершилась успехом. В финале оказалось, что колдун Саргон из Несущих Слово, который помог найти «Мстительный Дух», был посланником Абаддона, давно уже собиравшего союзников по всему Оку. Изекииль, сильно изменившийся к этому моменту, принял решение объединить не только Сынов Хоруса, но и остальные предательские легионы. Он мечтал возродить воинское братство и бросить вызов Империуму.

Однако чтобы положить конец Войнам Легионов и начать Долгую Войну, Абаддону прежде требовалось сокрушить своего самого главного противника – Детей Императора, которые по-прежнему намеревались клонировать Луперкаля. Изекииль решил ударить в самое сердце империи Третьего легиона – Град Песнопений на демоническом мире Гармония. Для этого он использовал все возможности своих союзников. Но если говорить откровенно, в момент рождения Чёрного Легиона большим среди всех пожертвовал Хайон. Ему даже Лираса пришлось отпустить из колдовской хватки, и тот искренне присягнул новому Воителю.

Ступень седьмая – Свободный Адепт

Абаддон понимал, что у него недостаточно обученных специалистов, чтобы управлять «Мстительным Духом». Однако Хайон рассказал ему про Анамнезис и это могло стать решением, хотя и рискованным. Тем не менее, Анамнезис успешно слилась с машинным духом древнего корабля и взяла под контроль все его системы, приняв новое имя – Ультио. Кроме того, Искандар перевёл на флагман Абаддона экипаж «Тлалока», включая Ашур-Кая, который продолжал выполнять функции навигатора, помогая Анамнезис.

Всё время, которое заняло путешествие к Гармонии, Хайон находился в трансе. Он тянул освобожденный от экипажа «Тлалок» за «Мстительным Духом» на психической привязи. Но так лишь казалось со стороны. В действительности Искандар натягивал пространство перед «Тлалоком» подобно тетиве, чтобы в нужный момент запустить корабль с невозможной скоростью. Этот финт играл решающую роль в планах Абаддона.

Когда «Мстительный Дух» вышел в системе Гармонии, Изекииль обратился к Третьему легиону и его союзникам, заявив, что намерен избавиться от позора Сынов Хоруса и перековать их братство. Разумеется, Детей Императора это заявление повеселило, однако они не понимали, кто перед ними. «Мстительный Дух», управляемый Анамнезис, нанес Третьему сокрушительный урон в пустоте, а Хайон наконец выпустил «Тлалок» из психических тисков и тот ударил в Град Песнопений, столицу Детей Императора. Город был практически уничтожен, погибли тысячи легионеров и Сыны Фулгрима начали спешно отступать из системы.

Второй ключевой целью Абаддона является крейсер, который номинально назывался «Прекрасный», но сами Дети Императора именовали его «Мясной рынок». На этом корабле располагались лаборатории Фабия Байла. Там же находился труп Хоруса и его клон. Команда «Мстительного Духа» взяла корабль на абордаж, и первым с Луперкалем встретился Искандар. Сложно сказать, насколько клон соответствовал оригинальному примарху по боевым параметрам. Однако в скорости даже Нефертари не могла с ним сравниться, поэтому он с легкостью сокрушил эльдарку (хотя и не убил ее).

Хайон попытался защититься Саэрном, но каким бы могучим не было это оружие, оно не могло тягаться с Сокрушителем Миров, силовой булавой Хоруса. Когда топор отлетел в сторону, Луперкаль придавил колдуна ногой к полу и тот не мог даже дотянуться до карт Таро, которые, вероятно, исправили бы положение. Хорус уже был готов убить Хайона, но на помощь ему пришла Гира:

Моя волчица-демон метнулась к его горлу. Её когти вспороли его нагрудник, а челюсти сжались на стыке мышц шеи и плеча. Она находилась на линии огня и была беспомощна. Выпущенные с дюжины направлений болты рвались внутри и вокруг её тела, перемалывая шерсть и плоть. Но она держалась. Держалась, чтобы не дать Хорусу прикончить меня, и при каждом щелчке челюстей, при каждом рывке головы раздирала ткани с сухожилиями.

Сокрушитель Миров разорвал хватку Гиры и раздробил ей череп, уронив волчицу на палубу, словно кусок разделанного мяса. Половины её головы просто не было: там образовалась огромная рана и разлилось серо-красное мозговое вещество. Смертное тело волчицы начало растворяться, и вместе с этим я почувствовал, как её сущность утекает из моего разума.

Следующим погиб Мехари. В последние мгновения своего существования рубрикатор обрел ментальный голос. Он обратился к Искандару со словами: «Мой брат, мой командир, прощай». Затем рубрикатор взял Саэрн и шагнул к примарху. В этот момент Хорус сломал парные клинки Телемахона и отшвырнул мечника, затем повернулся к Мехари. Он ударил Сокрушителем Миров, разбив Саэрн на осколки и уничтожив рубрикатора. Лишь затем явился Абаддон, который Когтём Хоруса прикончил своего клонированного отца.

После Града Песнопений началась эпоха, которую в Чёрном легионе называли Просвещением. Все они перекрасили свои доспехи в чёрный цвет и двинулись по Оку Ужаса, собирая разрозненные варбанды предательских легионов. Со многими пришлось сражаться, на самом деле с большинством. Но Абаддону при немалом участии Хайона удалось собрать внушительную часть девяти легионов, а также всех примархов, находившихся в Оке. Именно в этот период Искандар каким-то образом сломил волю Магнуса и поставил его на колени, за что был проклят собственным отцом.

Ступень Восьмая – Магистр Храма

Когда Война Легионов в Оке Ужаса закончилась, Долгая Война с Империумом началась не сразу. При этом мы должны понимать, что Изекииль Абаддон не смог бы в одиночку объединить предателей. Колоссальную роль в этом процессе сыграли его приближённые, которых называли Эзекарион. Это были первые присягнувшие новому Воителю, лидеры его армии, те, кому он доверял. Вот их имена: Фальк Кибре, Саргон Эрегеш, Искандар Хайон, Телемахон Лирас, Леорвин Укрис, Ашур-Кай Кезрема, Валикар Хайн, Вортигерн, Амураэль Энка, Ильястер Файлех, Кераксия. Позже в этот круг вошел еще один персонаж, который изменил судьбу галактики.

На пороге Долгой Войны Искандар Хайон выполнял для Абаддона роль наемного убийцы. Нефертари восстановилась, а вместо Гиры колдун нашел себе нового демона по имени Нагваль (так называется дух-хранитель в фольклоре индейских племен Америки). Нагваль предпочитал форму чёрной рыси и Хайон называл его «рысь моя», инстинктивно используя тот же шаблон, по которому обращался к Гире («волчица моя»). Конечно, он сильно переживал о потере своего тутелария, что однако не мешало ему. Нагваль тоже был невероятно силен и абсолютно предан. Кроме того, при Хайоне оставались Ашур-Кай и рубрикаторы.

Он убил всех, кого велел убить Абаддон. Великих колдунов, великих завоевателей. Всех, кто мог потенциально угрожать Чёрному легиону. Всех, кроме Тагуса Даравека из Гвардии Смерти, которого звали Владыка Воинств, потому что он командовал группировкой Криптара, что по численности не уступала армаде Абаддона. Фактически все, кто не примкнул к Чёрному легиону, подчинились Даравеку.

Но прежде, чем говорить о противостоянии Хайона и Даравека, нельзя не упомянуть про Мориану, двенадцатую из Эзекариона, которой Абаддон вскоре стал доверять больше, чем кому бы то ни было. В какой-то момент новый Воитель послал группу во главе с Искандаром на Маэлум. Прошло много лет с тех пор, как Третий легион сокрушил здесь Сынов Хоруса. На мире, обращенном в руины, Хайон обнаружил разбившийся ударный крейсер Чёрных Храмовников. В тот момент предатели впервые узнали хоть что-то о жизни за пределами Ока Ужаса. Также под руинами Монумента Искандар нашел пророчицу, позже известную как Плачущая Дева. Мориана многое рассказала Чёрному легиону о нынешнем Империуме и фактически мотивировала Изекииля начать Первый тёмный крестовый поход.

Мориана сказала, что Тагус Даравек должен умереть, иначе он будет представлять серьёзную опасность для нового Воителя. Абаддон злился из-за того, что у Искандара не получалось разобраться с Владыкой Воинств, а Хайон злился на себя, не понимая, как Тагус каждый раз обставляет его. В какой-то момент Абаддон и Даравек решили встретиться на искусственном мире Тайал`шара. Оба привели своих приближенных, и Даравек внезапно предложил дуэль чемпионов. Изекииль легко согласился и выставил Хайона. Со стороны Тагуса вышел Ульрех Ансонтин, бывший Железный Воин.

К этому моменту Хайон уже заменил уничтоженный Саэрн. Абаддон подарил ему и другим воинам Эзекариона осколки меча Сангвиния. Искандар перековал их в психоактивный меч Сакраментум (с латыни переводится как «таинство»).

Что касается Ульреха, чемпиона Даравека, он действительно был сильным воином, которого оказалось непросто победить. Однако Искандар нашел выход. Точнее – это Абаддон сделал так, чтобы колдун вновь вернул себе свою ярость, которая давно угасла, во многом – из-за постоянных неудач с Даравеком. Хайон смог обратить эту ярость в силу, как и предполагал Иезекиль:

В тот день, противостоя Ульреху, я отринул все попытки уцелеть. Вместо здравого мышления в моей голове струилась виндикта.

Я отдал ему свою руку. Сознательно – пожертвовав ею, чтобы замедлить его клинок. Всё заняло в сто раз меньше времени, чем требуется для рассказа об этом. Удар тыльной стороной кисти, чтобы отбить его меч в сторону. Яркая вспышка силового поля. Звуковой хлопок, от которого мое предплечье громко треснуло.

В ту же секунду я рванулся вперед. Никогда не забуду ни ту жуткую легкость, с которой погружался Сакраментум – эфес поцеловал расколотый керамит на груди Ульреха – ни то, как всё его тело изогнулось в агонии, когда я провернул клинок, погрузившийся в основное сердце. Дернув вбок, я вытащил Сакраментум, на обратном пути уничтожив по меньшей мере одно из трех его легких.

Однако Хайон не стал убивать Ансонтина. Он предложил ему вступить в Чёрный легион. Бывший Железный Воин сделал шаг навстречу Искандару и тут же умер от удара Тагуса Даравека, который не смог стерпеть унижения. Хайон уже готов был броситься на Гвардейца Смерти, но Тагус приказал ему встать на колени и… колдун подчинился. А когда Даравек приказал извиниться, Хайон сделал это. Опьянённый властью, Тагус совершил непростительную ошибку – он намекнул колдуну на момент, когда всё изменилось. Битва при Дрол Хейр.

К тому моменту больше трех веков по всему Оку ходил слух, что Искандар Хайон умер на Дрол Хейре. Но ни колдун, ни его братья вроде Ашур-Кая не помнили, чтобы там был Тагус Даравек. Тем не менее, Владыка Воинств всколыхнул что-то в памяти Хайона, иллюзорный фрагмент, как он действительно вскрывает горло Сыну Магнуса. Но Хайон знал – этого не было.

Так или иначе, после поединка чемпионов Абаддон и Даравек начали переговоры. Однако они были прерваны появлением Призраков Варпа. Их корабли просто возникли из пустоты и ключевые суда двух флотов оказались мгновенно взяты на абордаж. Когда Хайон рассматривал на этих неведомых воинов, он не узнавал их силовые доспехи, потому что они выглядели более модифицированными версиями в сравнении даже с теми, что были на крейсере Чёрных Храмовников.

Призраки Варпа сливались с Имматериум, но не были его порождением. Они не являлись ни демонами, ни людьми. По своей ауре Призраки показались Искандару ходячими мертвецами, кем-то, кто неведомым образом находится между жизнью и смертью. Но при этом в них ощущались отголоски человеческих душ. Они выглядели мертвецами для шестого чувства псайкера, но для всех остальных казались живыми.

Соронос, лидер Призраков Варпа, предложил Абаддону и Даравеку помощь. Ведь для них разборки друг с другом были лишь одной из множества проблем. Например, они не представляли себе, как безопасно выйти из Ока Ужаса. Все, кто пытался сделать это до них, были разорваны смертоносными течениями и имматериальными бурями. Соронс сказал, что Призраки Варпа могут провести флот. Но лишь один. И проведут тот, который предложит бо́льшую цену. Даравек тут же начал обещать корабли, рабов и много чего еще, но Абаддон сказал всего одну фразу, после которой Соронс ответил, что проведёт через границу Ока Чёрный легион. Позднее Абаддон признался Хайону, что его цена звучало просто: «Я дам вам то, чего вы хотите».

Призраки Варпа действительно провели Чёрный легион через эмпирейные бури, хотя не вполне понятно, как они это сделали. Когда флот разозлённого Даравека двинулся к кораблям Чёрного легиона, те в какой-то момент просто исчезли вместе с флотом Призраков. Хотя Тагус всё равно сумел последовать за ними, и чуть позже я расскажу, как он это сделал.

Но ещё до того, как корабли Воителя исчезли, Призраки Варпа взяли плату. Из трюмов кораблей Чёрного легиона они забрали множество детей, вероятно – будущих рекрутов, хотя никто так и не понял, по какому принципу Призраки отбирали мальчиков. А потом они взяли всех навигаторов, в том числе – Ашур-Кая.

Разумеется, Хайон воспротивился и был готов сразиться с Призраками Варпа, лишь бы не отдавать им своего наставника, брата и друга. Ультио встала на сторону Искандара, готовая открыть огонь по серым кораблям без опознавательных знаков. Но Ашур-Кай что-то сказал Ультио, обратившись к ней по имени – Итзара. Какой довод он привёл, не узнал даже Хайон. Однако после этого Ультио успокоилась, а Изекииль позволил Призракам забрать Белого Провидца. Позже девять личных рубрикаторов Ашур-Кая перешли в подчинение Искандара, хотя долгое время он просто не мог смотреть на них, потому что вспоминал брата и это приносило боль.

Пока флот Чёрного легиона двигался к реальному пространству, произошло два важных события. Во-первых, Токугра, тутеларий Ашур-Кая, передал Хайону последнее послание наставника насчет Даравека, которое позже помогло Искандару понять, почему Гвардеец Смерти имеет над ним такую власть. Во-вторых, в бою с Железным Воином Хайон сильно повредил руку и её заменили аугметикой, покрытой золотом и адамантием. Рука начала мутировать и спустя годы обрела причудливый вид, впрочем её жуткие когти оказались невероятно прочны и смертоносны. Но интереснее то, что с тыльной стороны ладони в руку была вмонтирована склянка с кровью в форме ока. Мы не знаем, чья эта кровь. Хотя, учитывая один уж слишком прямолинейный намёк в первой книги дилогии, полагаю, это кровь Императора.

Когда флот Абаддона вышел в Имматериум, Призраки Варпа покинули корабли, которые вели в роли навигаторов. Но прежде, чем ушел Соронос, который вёл «Мстительный Дух», к нему на плечо сел почти развоплощённый Токугра. На один из вопросов Абаддона он ответил, что Призраки всегда СЛУЖИЛИ Чёрному легиону, когда Воитель соглашался на их цену. Изекииль приказал воину снять шлем и тот неожиданно легко подчинился. Это был Ашур-Кай, почти не изменившийся. Он обратился к Искандару по исходной форме его имени – Сехандур, но больше никак не показал, что узнал своего брата.

А у Хайона не осталось времени, чтобы разобраться в этом, потому что их уже атаковали Чёрные Храмовники, которых возглавлял Сигизмунд. Об эпическом противостоянии Воителя и Чемпиона Императора я не буду рассказывать в сегодняшнем материале. Во-первых, потому уже описывал этот поединок и его последствия в стриме про Сигизмунда. Во-вторых, потому что в общих чертах эта история всем хорошо известна и к Хайону она имеет мало отношения. Тем более, что у Искандара там был собственный враг, ведь Тагус Даравек всё же прошёл за кораблями Чёрного легиона и тоже вступил в сражение. Разумеется – на своей собственной стороне.

Пока Абаддон пробивался к Сигизмунду, «Мстительным Духом» командовал Хайон. Понимая, что их флот оказался между молотом и наковальней, Искандар приказал кораблям прорываться через корабли Чёрных Храмовников и отступать. По его приказу Ультио атаковала флагман Даравека, буквально приглашая его взять «Мстительный Дух» на абордаж. Влады Воинств так и поступил. Он сразил многих воинов Чёрного легиона, пока не встретился с Хайоном. Но теперь Гвардеец Смерти не имел власти над Сыном Магнуса. Ведь Искандар понял, в чём дело:

+ У тебя есть что-то, некогда принадлежавшее мне. +

Больше предупреждений ему не досталось. Я вырвал из него это – тот аспект меня, который он похитил при помощи своего колдовства. Осколок моей души, позволявший ему делать вид, будто он победил и убил меня при Дрол Хейр; часть моего сердца, дававшая ему возможность переделывать мои воспоминания; элемент моего духа, благодаря которому он манипулировал мной и противостоял всем моим попыткам его убить.

Я вырвал это из его крови и мозга и телекинетическим толчком отодвинул нас друг от друга. Мои пальцы скрючились, словно когти, как будто выдирание правды из его тела было физическим действием в той же степени, что и психическим.

Конечно, этой частицей души Хайона была Гира. После её гибели Тагус Даравек, который знал о глубокой привязанности колдуна к своему фамильяру, нашёл её сущность в Имматериуме, призвал и подчинил себе. А так как Гира даже после развоплощения оставалась связана с Искандаром, заклинание Тагуса автоматически позволяло ему контролировать и Хайона. Но теперь этой связи не стало и Даравек в считанные секунды был повержен. В реальном поединке он тотально уступал Искандару.

В это же время Нагваль сразился с Гирой. Разумеется, это уже была не Гира Хайона, а нечто куда меньшее, впрочем – всё ещё весьма опасное. Однако Нагвалю удалось сразить демоническую волчицу. Но последний удар должен был нанести сам Хайон:

Волчица, так много раз спасавшая мою жизнь, рычала, пускала пену и корчилась, с ненавистью глядя на меня снизу вверх.

Я занес Сакраментум. Моему клинку предстояло подняться и упасть ещё много раз во время зачистки угрожавших «Мстительному духу» абордажных команд, пока мы избавлялись от остатков провалившихся амбиций Даравека, однако ни один другой удар не причинял мне такой боли, как этот.

+ На сей раз оставайся мертвой, + сказал я ей. + Позволь запомнить тебя, какой ты была, а не какой стала. +

Она гавкнула, исходя кровавой пеной. Меч обрушился вниз. И последний след плана Тагуса Даравека стать Магистром войны Хаоса сгинул вместе с растворяющимся телом волчицы-демона.

Ступень Девятая – Маг

Так началась Долгая Война и Искандар Хайон сражался на её острие, по-прежнему оставаясь одним из главных советников Абаддона. Сам Изекииль называл колдуна «мой убийца». Но также Искандар нередко действовал сам по себе. Например, он помог Азеку Ариману со второй Рубрикой.

Позже в неизвестный момент времени Искандар посетил планету Палис II, привлечённый сигналом бедствия, исходившим от кого-то из Тысячи Сынов. Однако Палис был мёртвым миром, что подтвердилось, когда Искандар спустился на него. В руинах Тисака, столицы Палиса II, раскрылась правда. Сигнал бедствия был ловушкой Серых Рыцарей, которые, как оказалось, знали о Хайоне. Вот только они ничего не знали о его силе.

Пятеро Рыцарей не смогли убить Искандара. Он сразил четверых, а из разума пятого выкачал информацию об Ордене, с которым тогда столкнулся впервые. Хайон оставил этого воина умирающим на Палисе II, что оказалось ошибкой, хотя и не критической. Воин чудом выжил и спустя годы стал Магистром Братства Серых Рыцарей. Его звали Абель Сартас и он долгое время охотился на Искандара. Само собой, благородный и могучий Рыцарь не преуспел.

Позже, во время Седьмого чёрного крестового похода Хайон вместе с Абаддоном и Лирасом практически уничтожил орден Кровавых Ангелов. А в конце 41-го тысячелетия непобедимый колдун Хаоса внезапно… сдался Инквизиции. Большую часть всей этой истории про самого Искандара, Абаддона и Чёрный легион Империум знает благодаря откровения Хайона. Он назвал себя Вестником Багрового Пути и был уверен в том, что его рассказ уже ничего не изменит.

Его дальнейшая судьба неизвестна. Судя по всему, он до сих пор находится в застенках Инквизиции. И если когда-нибудь Аарон Дэмбски-Боуден всё же решит закончить сагу про Чёрный легион, можно не сомневаться, что мы ещё услышим имя Сехандура Каина.

Резюмируя этот материал, скажу, что лично у меня образ Искандара Хайона вызывает целую гамму эмоций, которые сложно определить однозначными тезисами. Конечно, Хайон не герой и не антигерой, как минимум, учитывая, на чьей стороне он сражался. Понятно, что первый шаг на пути предательства Искандар сделал не по собственной вине, тогда на Просперо Сынам Магнуса просто не дали выбора. Однако он не желал братства со своим легионом, он не желал братства ни с кем. Сломленный и опустошённый колдун совершал жуткие ритуалы, убивал невинных, стал наёмником.

Но всё это он делал не из ненависти к Империуму. Искандар просто был легионером Тысячи Сынов, воином-учёным, который продолжал искать знания и открывать истины. При этом Хайон во многом остался человеком. Вероятно – слишком во многом. Лучше всего это выражено в его привязанности к Гире, которая чуть не стоила ему жизни. Нет сомнений, что волчица любила его, конечно – по-своему. Как и не Нефертари. Именно эти союзники, эти чувства делают Хайона трагическим персонажем.

И ведь у него были преданные друзья среди братьев, те же Ашур-Кай и Леор. Ради них он был готов на безумства, совершенно иррациональные, о которых личность эгоистичная и низкая никогда бы не помыслила. Были у него и враги, к которым мы можем относится по-разному, но не можем отрицать, что они являлись откровенной мерзостью если не во всех, то во многих смыслах. Тут я, конечно, вспоминаю Телемахона и Даравека. Наконец, Абаддон, который разжёг в душе колдуна пламя ярости, дал ему цель, но взамен забрал что-то важное. Возможно, душу Сехандура? Возможно…

Я определённо не считают Хайона положительным персонажем. Но если выбирать из предателей, из его ближайшего окружения, он определённо лучше многих. Может быть даже лучше всех. В конце концов, Искандар всегда умел разделять добро и зло, и точно понимал, на которой стороне сражается. А его способность проявлять искренние чувства (о глубине и сложности которых многие из нас могут только мечтать) не может не импонировать.

Кем бы ни был Искандар Хайон в действительности, кем бы ни задумывал его Дэмбски-Боуден, для меня он навсегда останется магом. Архетипом колдуна, авантюриста, исследователя. Воина-философа, которому всегда мало мира вокруг, но который неизменно переступает ту грань, что человеку не дано переступить судьбой. Поэтому его удел – страдания. Поэтому его удел – битва, в которой невозможно победить.

Источники: