Дело было за завтраком.
— Ну, дядько, как мы будем твой день рождения отмечать? — спросил Серёжа.
Сам-то Серёжа ел бутерброд, а дядя Вася ничего не ел, он возил десертной ложкой по бокам маленькой чашки — розовой с белым горохом. Сахар, вроде, размешивал.
— Чего не отвечаешь? — веселился племянник. — Кого позовем? Чего покупать? Чем булькать?
Дядя Вася продолжал возить ложкой. Стенки чашки вибрировали.
— Эх, дядя Вася! — кричал племянник от избытка чувств, — Сейчас бы нам с тобой какое-нибудь такое. День рождения — праздник детства, и ни фига от него, значит, не деться. Где настоечки-наливочки? Давай звонить. Кто там на очереди?!
Дядя одним глотком опрокинул чай в себя, промокнул губы полотенцем, чеканно опустил чашку на стол.
— Ага, ага! — потирал ладони племянник. — Готов ли?
Дядя Вася потер висок, взял том Куприна и пошел на диван. Племянник остался на кухне в недоумении. Спустя десять минут он заглянул в комнату. Дядя смотрел за окно. Куприн стоял дыбом на полу.
— Ишь ты, — сказал тихо племянник, а потом позвал дядю.
Тот не отвечал.
Племянник подобрал книжку, открыл ее наугад и прочитал: «Штабс-капитан Рыбников».
Дядя молчал.
Племянник откашлялся и принялся читать вслух.
Читал он долго, сопел, пару раз бегал на кухню и в ванную.
Когда прочел, долго сидел и поглаживал страницу, словно не мог поверить в том, что рассказ уже завершен. За новый браться не хотелось.
— Чего ты со мной возишься, Серёжка? — вдруг спросил дядя.
— Что ж, — ответил Серёжа, — хочу и вожусь. Скоро гости придут.
— Какие гости? — спросил дядя.
— Голодные, — сказал племянник. — Можешь не вставать. Скажу, что ты напился от радости.
Дядя кивнул и закрыл глаза, но некрепко, как в детстве. Чтобы солнце протиснулось сквозь ресницы.
Записки о дяде и племяннике