Пора наверно. Год заканчивается и в этот раз хочу всё же успеть рассказать о том, что или очень понравилось, или сильно зацепило, или удивило. Начинаю с малой прозы - с рассказов.
Это будет не топ, это будет просто перечень. Сегодня фэнтези и фантастика на повестке дня.
Начать хочу с того, что зацепило и удивило, потому что необычно. Это три рассказа Яцека Собота. Три рассказа – три истории, связанные между собой местом и героями. Это нечто сложное, чем-то напоминающее «Горменгаст» Пика, только не о поиске себя, а о поиске бога. Этакое философско-религиозное фэнтези, тёмное и мрачное.
Начало положили «Страдания графа Мортена», где палач стал жертвой, но не перестал при этом мучить других, пытаясь объять и узреть то, что не дано и невозможно – суть страдания. Не то, что он видит и слышит, а то, что пытаемый чувствует, как угасает, как умирает надежда. Взгляд со стороны садиста на его жизнь и единственную любовь. Мучения и месть художника. Картина последнего крика. Очень метафорично. И читателю придется самому придумать, что увидел на краю казалось бы нескончаемого узилища граф Мортен.
Вспоминаются биографии известных исторических фигур типа Жиля дэ Рэ, Елизаветы Батори и Салтычихи. И как-будто из тумана так и выползают стены замка Мервина Пика, сливаясь со стенами Кальтерна – замка Соботы. Портрет монстра, которому повезло встретить свою идеальную жертву на фоне вересковья и мрачности сырых замковых комнат и подземелий.
«Голос бога» продолжает разговор про замок Кальтерн. Вновь сплошное вересковье и мрачные стены. Но появляются и новые персонажи. В этом рассказе Яцек Собота отпустил своё ехидство на волю, а оно вкупе с очаровательно едким юмором, хорошо прогулялось по героям. Начиная от сумасшедшего философа, заканчивая рыцарем Квайданом. Снова настроение «Горменгаста» и шедрая доля абсурдности. Ещё более метафорично.
Графа не стало, но гениальный палач, умело выращенный садистом, остался. И изобрел то, что в нашей реальности назвали «гильотиной». Мучается палач: философ подвел, сдохнув от гангрены, а куры совсем не то, что надо; немую служанку жалко. Впору впасть в уныние. Но тут появляется его коллега Мори. А потом «голос бога» звучит в голове палача.
Во втором рассказе Собота окончательно ушёл в притчу с очень странными, но сильными образами. Истязание поэзией? Вот это я могу представить. Может показаться, что всё происходящее - полнейший абсурд, но это не так, тут всё не лишено смысла, но он завернут в метафоры. Здесь каждый искал своего Бога. Тут у каждого были вопросы о Боге и к Богу. В концовке все фрагменты сложились в общее, абсурдное приобрело вполне конкретные, реальные очертания. Это было…. красиво. По-своему. Это о потере надежды.
«Это тебе зачтется». Надо признаться, что я читала эти три рассказа подряд, и к последнему уже изрядно наелась манерой автора и этой его метафоричностью с аллегоричностью. Да. Снова вересковье, снова отсылки к Святому Писанию, это можно назвать альтернативной историей рождения Спасителя и Предателя. Может от того, что автор с самого начала уже определил вектор, а может оттого, что его авторское мастерство заметно подросло, всё же рассказы писались с перерывами в три года, но здесь дела пошли ещё лучше. Сразу всё было понятно. Сразу стало ясно, о чем говорит автор. И притчевость не напрягала – окончательно выровнялся стиль. Этот рассказ однозначно понравился. Причта-писание о Боге, предательстве и крахе надежды.
Далее перехожу к произведениям пана Сапковского.
"Случай в Мисчиф-Крик" - повесть в стилистике вестернов, только здесь ещё и ведьмы. По сюжету бравая компания во главе с констеблем Корвином и преподобным Мэддоком отправилась в погоню за сбежавшей ведьмой. Уехав достаточно далеко от своего города, они наткнулись в лесу на странный труп, затем на странных лесорубов. Часть честной компании решила, что пора бы повернуть назад, уж больно зловещими выглядели эти знаки, но отец Мэддок привёл в пример Салем и настоял на продолжении погони. Увы, голос разума и фанатичная вера в лице человека, что, как он решил, призван карать, никогда не могли подружиться.
Сапковский и церковь – вечная тема, что кочует из одного произведения польского фантаста в другое. И тем не менее всё равно подаётся она разносторонне, каждый раз показывая и раскрывая ещё какие-нибудь детали стандартного образа фанатичного клирика. Вот и здесь обычные снобизм, надменность и непонятная уверенность в том, что один твой сан даёт тебе все властные полномочия даже в диких лесах, далеких от так называемой цивилизации, вступили в союз с вечным «постулатом» о «курица – не птица, женщина – не человек». Мэддок сразу вызывает негативные чувства к своей персоне и чем дальше, тем бОльшая неприязнь возникает. Он как стервятник, чьё появление вызывает тревогу и селит в души страх. Он не даёт своим спутникам расслабиться, он нагнетает, даже не видя поселения, уже пытается найти подвох, уже подозревает и уже выстраивает обвинение. Но здесь пастыря, «слугу короля и закона», ждал сюрприз в виде бойкой на язык Франсез Флауэрс. Троллит она пастыря и иже с ним как настоящий профессионал своего дела. Но тварь господня уже сфабриковала обвинение, уже наложила наказание, несмотря на то, что ничего не доказано, ничего ещё даже не понято… Однако, обернулось всё иначе – другим приговором и его исполнением.
Хороший рассказ со своей изюминкой. Со магическими странностями, красивыми женщинами и преподобным ослом, который, как и свойственно фанатикам, в упор смотрел да не увидел. Но, главное, с разоблачением «благочестия» и хорошей такой ответочкой.
«Боевой пыл» - о, с этим произведением всё очень интересно, так как это отрывок из ненаписанного. Как-то Сапковскому предложили написать отрывок из космооперы, над которой он якобы работает. После некоторого времени, проведенного в раздумьях, рассказ-«отрывок» он написал. И его опубликовали. Поклонники потом долго спрашивали о судьбе эпопеи, которая даже не планировалась. Такая вот жестокая шутка над фанатами. А сам рассказ о войне. Далекое будущее, наёмники, которых кинули, когда не просто запахло жаренным, а начало нехило подгорать. Дальше показана вся жестокость пути к выживанию, где каждый сам за себя или своих. Остальные побоку. Остальными можно пожертвовать ради своего небольшого отряда. Самый настоящий естественный отбор. Только вот не всегда расчет оказывается верным. Но и тогда остается кое-что – месть.
«В воронке от бомбы» - сатира в жанре фантастики.
Война. Но для ребёнка это нечто привычное. Выбегая в школу, он задается вопросом о том, кто же против кого на сей раз. По дороге ему встречаются различные вооруженные группировки, которые воют за своё. Белокресты вешают русского с лозунгом «Польша для поляков!», добровольцы из Крестьянской самообороны на бэтээрах охраняют новопроложенную границу в виде шлагбаума, чуть дальше стоят немецкие баррикады, а в парке идут в атаку друг на друга две противоборствующие силы – литовцы, вспомнившие о корнях, и фрайкопцы.
При этом Сапковский постоянно акцентирует внимание на интернациональности, его герои говорят на разных языках, даже в речи «истинных» поляков постоянно проскакивают слова на немецком, английском, русском. В Сувалках национальностей не счесть. Но…
На самом деле это очень жёсткая сатира, в которой показано то, что происходит сейчас. Рассказ был написан в 1993 году, во времена тоже неспокойные, распад Югославии и военные конфликты в восточной Европе, но читаешь как про сейчас. Большая цитата, показывающая всё:
— Ярек? — проговорил Индюк, приткнувшись к остаткам коллектора.
— Ну?
— Скажи, как это получается... Ведь ты такой суперумник и вообще... Что происходит?
Канонада усилилась, парк сотрясали взрывы, на наши головы сыпался песок.
— Что получается? — спросил я.
— Здесь же Польша, нет? Так почему фрайкорпсы и литовцы устраивают тут войну? В самом центре города? Ну пусть, псякрев, дерутся у себя в Кёнигсберге... Здесь — Польша!
Я не был уверен, что Индюк прав.
Потому что, понимаете, все было так: вскоре после подписания договора с Федеративной Республикой и создания нового ланда со столицей в Алленштейне был проведен плебисцит среди населения уездов Голдап, Думененки, Вижайны, Шиплишки, Гибы, Пуньск и Сейны. Результаты плебисцита, как обычно, оказались странными и ни о чем не говорили, поскольку, в частности, как минимум восемьдесят процентов имеющих право голоса людей не пришли к урнам, справедливо полагая, что лучше пойти в кабак. Потому не было ясно, какой процент населения высказывается в пользу восточных пруссаков, южных поляков, Левобережной Жмуди или других яцвенгов. Так или иначе, спустя неполный месяц после плебисцита границу перешел литовский корпус в составе двух дивизий: регулярной «Гедыминас» и добровольческой «Плехавичюс». Корпусом командовал генерал Стасис Зелигаускас, литовцы заняли нерешительные уезды почти без сопротивления, потому что большая часть нашей армии находилась в этот момент в Ираке, где выполняла польский долг перед Свободным миром, а меньшая часть тоже была занята, ибо осуществляла демонстрацию силы в Шленске Чешинском.
Корпус Зелигаускаса быстро захватил Сейны, но Сувалок не занял, так как его остановили подразделения гренцшутуа и Сто первой эрборны из Гданьска. Ни Германия, ни Америка не желали видеть шаулисов в Восточной Пруссии. Польское правительство отреагировало серией нот и направило официальный протест в ООН, на что литовское правительство ответило, что ему ничего не известно об операции генерала. Зелигаускас — разъяснил литовский посол — действует без приказа и по собственной инициативе, ибо вся родня Зелигаускасов с деда-прадеда — люди вспыльчивые и горячие головы, понятия не имеющие о субординации...
Идем дальше. На очереди произведение китайско-американского писателя Кена Лю.
Рассказ называется «Симулякр». Очень сложную тут Кен Лю дилемму предложил.
Пол Ларимор - успешный ученый и бизнесмен, создатель симулякров - слепков человеческой личности, которые пользуются всё большим спросом. Что, в общем-то, объяснимо, ведь это такой шанс запечатлеть близкого человека не только в виде фотокарточки на память, а иметь возможность общаться. Да, это заменитель, это не взаправду. У Пола и его жены Эдит подрастает милая дочурка, которая души не чает в своем отце и раскрывает ему все-все-все свои мысли и тайны. Отец для неё - идеал. Но в один момент всё рушится. Ребёнок застаёт отца за совсем недетским занятием в обществе симулякров. Это переворачивает весь мир Анны. Она отдаляется от отца, а повзрослев и вовсе перестает с ним общаться. Она становится ярым противником симулякров и занимается тем, что пишет на эту тему книги. Т. е. она стала отцу этакой оппозицией. Но что это на деле?
А на деле это сведение счетов. Потому что не простила, посчитав тот поступок отца предательством. Жутким предательством, что не заслуживает даже шанса оправдаться. Её не трогает, что мать на отца за тот проступок зла не держит и живёт с ним дальше. Что если и было предательство, тут тоже тонкий момент, то никак не по отношению к ней, а к матери. Тут, конечно, очень личное восприятие, так как для кого-то и просмотр порно уже измена, достойная того, чтобы подать на развод. Поэтому в этом моменте невозможно вынести какое-то беспристрастное общее суждение, виновен или не виновен. Но вот с тем, что человеку нужно давать шанс хотя бы объясниться и загладить ошибку, думаю, согласятся многие.
Но и тут осложнение у нас, ведь на Анну тот момент отложил такой отпечаток, что подчинил себе её дальнейшую жизнь. Даже род занятий. Даже взгляды. Травма детства, но ведь мы взрослеем и какие-то вещи потом пересматриваем уже с другой, уже взрослой точки зрения. Но Анна, на мой взгляд, так и не подросла, предпочтя лелеять свою детскую обиду и ревность, дав им вырасти в роскошное ядовитое дерево, что отравило её окончательно. Ревновать к слепку себя семилетней и воспринять это не как тоску отца по дочери, а подстроить под свою теорию о том, что у отца это просто "мечта о постоянном контроле и управлении, которая маскируется под любовь."
И всё равно однозначных выводов сделать не получается. Отношения и субъективное восприятие поступков, особенно тех, что совершают близкие, реакция на них - сложнейшая штука.
Ну и в конце доброе - "Девушка-одуванчик" Роберта Янга.
Никогда бы не подумала, что фантастика может быть такой. Очень мягкой. Очень трогательной. Очень романтичной. Очень теплой.
Это о любви. О настоящем чувстве. Самом-самом, настоящем-пренастоящем. Это о любви сквозь пространство и время. Это о той жертве, на которую идёшь добровольно, с надеждой и даже радостью, и немножко со страхом. Потому что тут чувство.
Сначала не понимаешь,так как видишь только внешнее: мужчина в возрасте очарован молодой, красивой незнакомкой. Он принимает её историю, которой она с ним делится, за выдумку, за фантазию ребенка, что любит уходить в свой вымышленный мир, втягивая туда и тех, кто ему нравится. Они встречаются в определенное время в одном и том же месте, что так нравится им обоим. И вдруг Джулия исчезает. Но перед этим она делает ещё одно, самое важное и самое нужное, признание...
А потом история подходит к развязке и тут прозрение, как у главного героя, который будто заново открыл для себя этот мир. И новые грани чувства, что связывает его с одной женщиной, что является для него единственной и неповторимой. И это было прекрасно.
Я познакомилась с ещё одной гранью таланта автора. До этого был рассказ "Глоток темноты", и там совсем другая история: и по настроению, и по тематике, и по стилю. А тут такое чудесное чудо. Но тоже не простое, тоже со вторым дном, так как есть здесь и тема страха, и тема сомнения, и тема неуверенности, так как особые моменты жизни несут перемены. И, увы, не всегда к лучшему. Не все откровения приносят радость и понимание своего счастья, своего причастия к чуду, каковым несомненно является настоящая любовь, что живёт с людьми всю их жизнь. Иногда приходят иные чувства и эмоции. Но не будем о плохом, так как здесь главный герой понял всё правильно. И правильно оценил.
На этом пока всё.