Конечно, кто-то из вас может поспорить насчет "забытости" героя сегодняшнего рассказа, но тем не менее при слове "передвижник" вряд ли его фамилия возникнет даже в первой десятке названных. Но тем не менее при жизни Алексей Михайлович Корин был весьма востребованным живописцем, хотя по мнению его коллеги это в итоге сыграло с ним злую шутку.
Но обо всем по порядку. Рожден будущий художник был в крестьянской, но художественной среде - в семье палехского крестьянина-иконописца в 1865 году. Для тех кто не знает, Палех (ныне - в Ивановской области) - один из древних центров иконописи, поэтому неудивительно, что уже с детства Корин работал под руководством отца, а "двенадцати лет [от роду] был отдан в иконописную мастерскую".
В начале это была школа при иконописных мастерских Троице-Сергиевой лавры, а затем (1876–1877) иконописная мастерская Шокорева в Москве. Считается, что в Первопрестольной он оказался против воли отца, поэтому на его материальную поддержку рассчитывать не приходилось. В возрасте 19-ти лет он поступает в Московское училище живописи и ваяния, где "должен был зарабатывать на свое существование: писал образа, портреты и все, что давало хоть некоторый заработок", как писал об этом Яков Минченков, оставивший нам свои "Воспоминаниях о передвижниках".
Учителями Корина в учебном заведении будут как "старые классики братья Сорокины, Павел и Евграф" так и представители реализма - Илларион Прянишников и Владимир Маковский. Жить студенту приходилось в общежитии "Ляпинка", где по словам Минченкова "процветало озорство, дебош и зарождалось пьянство... Не избежал всего этого и Корин. Его мягкая, а порой слабая натура не могла бороться с влиянием прежних друзей-иконописцев, у которых слово «веселие» непременно связывалось с глаголом «пити»".
Однако это не помешало Корину закончить Училище с максимальной ее наградой (там это была большая серебряная медаль) в 1889 году и отправится в известный городок Плёс вместе со своим другом, художником Василием Бакшеевым, причем в это же время там жил тот, с кем этот город ныне ассоциируется больше всего - Исаак Левитан, как вы наверняка уже догадались. Отмечу, что в дальнейшем Корин в течение целого десятилетия будет приезжать в Плёс в летне-осенние периоды.
Далее начинается активная работа художника и постепенно приходит признание: премии различных выставок, в том числе за портреты, а в 1892 году его картину "Больной художник" покупает для своей коллекции Павел Третьяков. Спустя два года Корин становится членом Товарищества передвижников.
В это же время его приглашают преподавать в Училище, где в итоге он проработает более двадцати лет. Минченков, конечно, сетует на то, что необходимость обеспечивать семью и вообще не творческая составляющая жизни повлияла на живописца:
Корин по своей технике, твердому рисунку, живописи мог бы справиться с большим портретом и значительной картиной. Однако у него не хватало для этого силы воли и выдержки. Под натиском житейских требований, имея в виду продажу своих вещей, он занялся мелким жанром, прибегая к сюжетам, которые тогда любили видеть в картинах большое общество и покупатель...
И Корин ищет для себя спасения, он хочет бежать от заказов, старается найти условия, при которых ему ничто не мешало бы заняться своим делом среди природы и людей. Как многие из художников, ищет своей скорлупы-собственности, тихой бухты для своего творчества. Он хочет строить свою дачу-мастерскую в деревне. А для этого снова надевает хомут, берет заказы, делает довольно крупный для него заем и начинает строить свой приют.
Вероятнее всего, от этого перенапряжения с художником случается фатальный надрыв - он начинает терять зрение. Ему придется оставить на время преподавание в Училище, многочисленные заказы и заняться своим здоровьем. Это поможет, судя по словам Минченкова, и далее он приводит любопытные слова героя сегодняшней статьи, которые хотелось бы привести полностью:
– Я как будто догадываюсь, в чем наше несчастье, – говорил Корин. – Очевидно, во мне, как и в других, подобных мне, вложено мало весомого от искусства – таланта, что ли, который поэтому и оплачивается мелкой монетой, недостаточной для жизни. Мы – малоценная посредственность – должны жить в черном теле, обитать в Ляпинке, в тесных номерах, и только для этого хватит нашей оплаты. Словом, по Сеньке и шапка, а мы возомнили о себе и переступили смету, на нас отпущенную, залезаем в долги, на покрытие которых должны работать в стороне от искусства. Сами виноваты, хотя от этого сознания не легче. Ох, как хочется отдохнуть!
Такое вот признание живописца на склоне лет... После Октябрьской революции 1917 года он поселяется в деревне Марино (Марьино), где он строил ту самую "дачу-мастерскую", о которой писал Минченков. Уже в новой стране он будет участвовать еще в нескольких выставках в Москве и Рязани в 1918-1919 годах, а затем отойдет от дел окончательно:
В деревне, в своей мастерской, среди природы у него действительно наступает некоторое спокойствие и временный отдых. Он ведет даже маленькое хозяйство — обрабатывает огород, косит сено. Здесь же в 20-х годах находит, наконец, свой полный и вечный покой.
Уточню, что произойдет это в феврале 1923 года, в деревне Марино (ныне - Московская область, округ Клин) его и похоронят.
Надеюсь, что вам сегодня было интересно и из этой статьи вы узнали что-то новое для себя. Если понравилось - ставьте лайки и подписывайтесь (и на ТГ-канал тоже), а если мнение, которым вы хотите поделиться - пишите в комментариях.
