Сирано. Как звучит это имя. Раскручивается, распрямляется пружина, с французским ударением на последний слог. Сирано.
Сирано. Райкин. Версия. Уж от этого точно не стоит отмахиваться, отворачиваться, фыркая и морщась. Разве можно с брезгливым выражением лица слушать стихи Ростана? «Слова, что говорят в подобные мгновенья, Почти не слушают, не понимают, но Их ощущают, как прикосновенья». Волнение понятно: я снова на свидании с Сирано.
Не дает мне покоя этот герой. Задолго до появления спектакля Трушкина меня вдруг пронзила одна мысль о Сирано, одна трактовка, одна «версия», А что, если его отказ от любви, от соединения с возлюбленной, запрет на человеческое счастье, только кажется красивым и благородным? Перед лицом Поэзии и Смерти Сирано прав. Но не виноват ли он перед Жизнью-Женщиной-Роксаной?.. Конечно, так интерпретировать можно судьбу человека — персонажа собственной жизни, а не героя романтической пьесы Э. Ростана.
Но оказалось, что не только я в безлунные белые ночи так думаю о Сирано. Леонид Трушкин тоже не воспринимает его как часть художественной системы. Сирано для него — человек из жизни. А в жизни так, как написал поэт, не бывает и не должно быть. Tpyшкин, в отличие от меня, работает режиссером. Поэтому из его мыслей о Сирано получается не страничка дневника, а спектакль для публики, Это многое меняет.
Трушкин, как и я, проникся сочувствием к Роксане, эта бедная женщина в пьесе выглядит полной дурой, ведь так? Пятнадцать лет ничего не понимать, не видеть в упор, не слышать. Подумать только: мало того, что не узнала поэтический стиль своего кузена в любовных посланиях, так еще и голос его не отличила от голоса возлюбленного Кристиана. Так не бывает, решил режиссер. Женщину жалко, да и актрисе как остаться очаровательной, играя такую тупицу? Трушкин в гневе отбросил пьесу. Вот придуманная им новая, очень правдоподобная история. Роксана и Сирано где-то вместе росли. Юноша-фехтовальщик и девушка-амазонка. Он влюбился в нее, но молчал из гордости. Она кокетничала. Потом в их жизнь и, на свою беду затесался Кристиан. Взбалмошная девица решила вступить с ним в роман, в заодно заставить ревновать своего друга детства. Почему ей это вздумалось? Наверное, потому, что все должны быть у ее ног. Очень скоро Роксана догадалась, кто пишет ей письма и, конечно, узнала Сирано под балконом. И замуж она хотела выйти только за него, все ждала — вот он сейчас обернется и скажет… Но он стоял, втянув голову в плечи, и гак и не признался. Тогда она ему назло обвенчалась с Кристианом. Но на войну она приехала только к Сирано, на Кристиана даже не взглянула ни разу. И всё бы у них было хорошо, только разделила их смерть Кристиана. В прямом смысле: тело его рухнуло между ними. Несчастный юноша долго целился в соперника, но так и не смог в него выстрелить и сам застрелился. Вот и все.
Это очень понятая и очень печальная история. Знаете, как Роксану и Сирано жалко, когда они над телом Кристиана руки ломают и грозят небесам… Только ведь, сами виноваты. Ему надо было не прятаться, а ей не вредничать. Поговорили бы по душам, и все бы сладилось.
Режиссер верен избранному способу контакта с пьесой. Ведь то, что он сделал с «Сирано», намечалось в «Вишневом саде». И тогда под известный текст подкладывались другие мотивы, переигрывались мелочи, детали, интонацией или заменой объекта переворачивался смысл реплики. Здесь переигрывания кардинальнее, но подход тот же.
Спектакль движется центральной любовной историей. В ней состоит ВЕРСИЯ режиссера Трушкина. Все остальное выглядит вполне традиционно, даже банально. Только катится всё скорее, чем обычно в «Сирано де Бержераке». Играется конспект пьесы на одно отделение. Как всегда у Трушкина: ударные фрагменты и паузы для переодевания (костюмы меняет Роксана).
В том, что не касается любовного треугольника, спектакль Трушкина начисто лишен индивидуальности. Снова использованы расхожие приемы. «Театр в театре» видели сто раз. На сцене — театральный портал и бело-золоченые с голубой обивкой (и это — в БДТ!) ложи. Внутри портала меняются картинки и лестничные конструкции из металла. Так было в «Сирано» Малого театра. В финале падают листья. «Мадам, уже падают листья!» — это не их пьесы? Нет, там другая реплика, но эти листья падают во всех версиях «Сирано», и включая телевизионную. Зачем тратить фантазию, здесь можно по тексту… Имеется неисчислимая массовка: и развязные гасконцы, что-то орущие хором, поэты, театралы, монашки и проч. В массовку входят Ле-Бре, Рагно с семьей, Вальвер и даже де Гиш. Общие места принято пропускать.
Чуть не забыла. Есть еще часть «версии», связанная с носом Сирано, Носов героя три. Первый, накладной, длиной полметра. Им гасконец дразнит посетителей «Бургундского отеля». Второй — тоже не настоящий, но с ним герой живет до самой смерти. И наконец третий — подлинный нос Райкина. С ним-то он и остается посреди звёздного неба. В луче прожектора — только его лицо, а вокруг — иллюминация. (Судя по спектаклям Трушкина, над Францией гораздо больше звёзд, чем над Америкой).
Версия Трушкнна не про то, как сталь звездой. Но есть еще «звезда» — Константин Райкин. И про него надо говорить отдельно и сменив тон.
Райкин, конечно, не играет поперек версии. Он ее наверняка вместе с Трушкиным сочинял, она ему нравится. Но он, как Васильева в «Вишневом cадe», играет «больше», шире, глубже версии. Многие серьезнейшие проблемы роли актеру приходится решать самому, так как режиссер их пропускает. Неприкрытость артиста особенно заметна в тех сценах, которые Трушкину вовсе не интересны, но выкинуть которые он просто не посмел. Так, программный монолог «Спасибо, нет! » прочитан горячо, нервно, но как бы ни о чем. Общий протест.
Райкин играет темного Сирано. У него тяжелый взгляд и тяжелое сердце. Он неутомим в своем озлоблении на всех и вся. Его неприятное остроумие ранит, а не веселит, его гибкая фигура змеится по сцене, шипит, как язычок черного пламени. Он кружит и застывает, взмывает и падает. О, как дьявольски он обхаживает Кристиана, искушает, соблазняет. Договор с чертом, не иначе. Только Фауст, то бишь Кристиан — уж такой невинный телок — соблазнять его не стоит труда.
Райкина-Сирано ломает и мучает страшная сила. Любовь с Гордыней дали адскую смесь. Страсть пополам со стальным холодом. Райкин замечательно сыграл сцену под балконом, где страсть берет верх. Горячим потоком рвется, из груди, проливается светом от лица, слезами. Он, конечно, поэт. Несдерживаемые стихотворным размером его темперамент и энергия сожгли бы все вокруг. Он желчен, «горд, мстителен, самолюбив». Сирано-Райкин одинок, и его одиночество не взывает жалости.
Что ж, версия. Райкин. Сирано.
Интересно, что недавним петербургским Сирано был тот же Александр Марков, что играл и в спектакле по Б. Слайду.
Как ни странно, на последнюю по времени «прогулку» Трушкин вышел более легкой походкой. В его «Сирано де Бержераке» больше раскованности и обаяния, чем в двух первых спектаклях. Те уж слишком хотели понравиться, щегольнуть, «Сирано» Трушкина — самый искренний его спектакль. Нет напряженной рекламной улыбки. И это трогает.
Источник: https://ptj.spb.ru/archive/2/v-peterburge-2/progulki-strushkinym/
Источник фото: https://www.satirikon.ru/novosti/novosti/naydeny-novye-fotografii-spektaklya-sirano-de-berzherak/
Автор: Евгения Тропп
#театр #театрантоначехова #райкин #константинрайкин #трушкин #архив #история #сиранодебержерак #театральныйархив #знаменитости #звезды #искусство #культура #интересныйфакт #фотография #фото #сатирикон #драматургия #классика