Вечером императрица в сопровождении своей свиты отправилась в тронный зал. Гофмейстрина Офольская шла за обер-гофмейстриной Викулиной. И юная графиня не могла не отметить, насколько она выигрышно выглядит на фоне других. Да, она одета была намного скромнее других гофмейстрин, чьи платья сверкали драгоценным камнями, как и прически. Катерина же делала акцент на своей молодости. К платью были прикреплены живые цветы, они же были и в волосах.
Юная графиня посмотрела на обер-гофмейстрину. Дряхлые руки Викулиной были скрыты атласными перчатками. Но эти руки уже дрожали.
«Каждый день службы для нее – настоящий ад. Но у нее нет сил отказаться от этого. Ведь больше у нее ничего не останется», - думала графиня. – «Она уедет в свое поместье, где будет одна в окружении слуг. Такая жизнь в одиночестве добьёт ее. Но неужели то, что ее прогонят лучше?»
Когда они стояли, пока императрице докладывали и говорила императрица, Катерина видела, как взгляды присутствующих обращаются и останавливаются на ней. Она чувствовала, как их взгляды скользят по ее стану.
Теперь она понимала, что не только любопытные взгляды скользит по ней. но и недовольные женские. И мужские тоже. Сейчас она понимала, что находится в этом зале одна. Да, рядом с ней был граф Борх. Но этого мало.
Когда церемония была окончена, императрица встала с трона, ее свита последовала за ней, шелестя юбками платьев. Они перешли в другой зал.
Не менее чем через час Катерина смогла покинуть свой пост. Императрица вела беседы, придворные дамы так же могли отойти.
Катерина не сразу подошла к графу. Выждала некоторое время.
Не спеша, словно ей это и не нужно было, она подошла к графу. Она присела в реверансе, граф и человек, что стоял подле него так же поклонились. После приветствий граф представил Катерине человека, что стоял рядом:
- Юхан Блум. Финский ювелир. Один из лучших ювелиров. Гофмейстрина графиня Офольская.
Катерина протянула руку для того, что бы Юхан Блум поцеловал ее. Его тонкие пальцы сомкнулись на ее ладони, словно тиски. Катерина бросила мимолетный взгляд на графа Борха. Но тот был спокоен. Как и всегда.
Юхан Борх сделал несколько комплементов, среди которых были и сравнения в ювелирном ключе, про то, что кожа графини словно из слоновой кости, а гроза, как два ограненных сапфира, а губы, как турмалины. Катерина улыбалась, делала смущенный вид, но больше всего хотела уйти.
Но она оставалась. Немного флиртовала, как и было положено и старалась, что бы ее недовольство не было видно.
- Простите, но я не могу более оставаться подле вас. – Сказала Катерина, осторожно доставая свою ладонь из рук ювелира. – Иначе обо мне плохо подумают. А я совсем не хочу сердить своего мужа.
Ей хотелось вытереть ладонь. Почему-то.
Она сделала реверанс и отошла к другим придворным.
Отчего-то ей не нравилось то внимание, которое ей уделялось. Оно совсем не радовало. Мужские взгляды казалось, словно проникали под слои ткани, стараясь коснуться ее тела. А женские были полны ревности и ненависти.
«Добро пожаловать, Катерина», - подумала она. – «Я одна из самых прекрасных дам. И, если не найдешь защитников, то меня тут съедят и не подавятся».
Катерина вела небольшие беседы с разными придворными, когда почувствовала, что к ней подошел граф. Он стал за ее спиной и немного наклонился, что бы прошептать:
- Вы убежали, словно лань, которую преследуют.
- Граф, не знаю отчего, но мне было неприятно быть слоновой костью с глазами и губами камнями. – Ответила графиня.
- Юхан Блум один из лучших ювелиров. И очень порядочный человек. Возможно, он не совсем правильно выражает свои мысли на русском, но вас обидеть он никак не хотел. А вы показали, что он вас обидел.
- Извиняться я не буду.
- Это было бы странно. К тому же, уже поздно. Но вам повезло, что я очень учтив и обаятелен. И смог объяснить ваше поведение.
Граф стал рядом и улыбнулся, как кот, что объелся сметаной.
- Итак, я сорвала сделку? – Спросила графиня.
- Сделку с Блумом? Нет. Ему это не интересно. Его ювелирный дом имеет очень хороший достаток и достаточное влияние, что бы обойтись без нас.
- Тогда зачем нужно была эта встреча?
- Барон и баронесса, которые вас очень интересуют, точнее их уход со двора, заказали камею именно у него. Более того, благодаря моему влиянию, барон Тишкин заказал и камею для вас у этого же ювелира. Но… случайность должны быть обнаружена. Поэтому и нужно была эта встреча.
Катерина задумалась.
- Как бы в итоге не разозлить императрицу. Иначе и мне придется покинуть двор.
- Не беспокойтесь. Если все сыграем как требуется, при чем сыграем не только мы, то все будет хорошо. Но все же, вам придется еще кое-что сделать.
- Что же? Что-то подсказывает, что мне это не понравится.
- Возможно. Скорее всего не понравится. Но об этом после.
- Вы это уже говорили. – Прошептала Катерина. – Держите меня в напряжении не говоря о том, что будет. Разве это честно?
- Мы с вами играем в нечестные игры. Так какой с меня спрос?
- Вы обещали мне, что не обманите меня. – Напомнила Катерина.
- И слово я свое держу. Мы с вами еще сегодня увидимся.
После этого граф отошел. Катерина решила присоединится в фрейлинам, что находились у нее в услужении, к тому же, те тревожно смотрели на нее и давали сигналы, что следует подойти.
Но путь графине преградил Шешковский.
- Вы сегодня не удостоили меня своим приветствием. – Заметил он.
- Я рада приветствовать вас, Степан Иванович. – Сказала Катерина. – Но сейчас я спешу.
- Спешите в кроличью клетку, которую для вас подготовили статс-дамы с фрейлинами? Туда вы всегда успеете.
- А как же называется та клетка, что вы уготовили для меня? – Спросила Катерина. – Вы уже воспользовались моей слабостью. Но я учту эту ошибку и буду осторожнее.
- Со мной в осторожность можно не играть. Если вы не затеваете ничего, что может нанести вред матушке-императрице, наследнику престола и империи, то вам и не нужна осторожность от меня.
- И мыслей подобных нет. – Ответила Катерина.
- Это славно, что в столь очаровательной головке нет столь плохих мыслей.
- Вижу, вы не собираетесь оставить меня. И хотите и дальше меня путать. – Сказала графиня.
- Не имею таких намерений. – Сказал он. – Однако, вы мне приглянулись. Вы умны, честолюбивы, хорошо воспитаны.
- Так можно сказать про каждого при дворе.
- Не скажите. Все люди тут разные. И каждый приходит сюда со своими целями и намерениями. И только единицы приходят с истинным служением императрице. И вы пришли сюда не для того. Обстоятельства вынудили вас вернуться ко двору.
Катерина вздохнула и прикрыла глаза. после посмотрела на Шешковского.
- Что вам нужно от меня? Я не шпион и не умею играть в такие игры. Даже не буду начинать. А позволять в угоду кому-то к себе что-то за пределами дозволенного я не могу. И все это связано с теми же обстоятельствами по которым я вернулась ко двору. Я вам совсем не полезна.
- Тут вы ошибаетесь. Столь дешёвые методы используют те, кому нечего более предложить. Мы побеседуем с вами об этом. А пока, отправляйтесь в кроличью клетку. Желаю приятно провести вечер, ваше высокопревосходительство.
Шешковский поклонился, и удалился. Катерина же последовала дальше.
«Итак, пока я вела беседы, мне подготовили ловушку. Интересно, кто. И как мне быть?» - задавала она самой себе вопросы.
Она подошла к фрейлинам, что находились у нее в подчинении.
- Вы очень тревожно себя ведете. – Сделала им замечание графиня. – Это видят и другие. Если доложат императрице, то вам не избежать наказания.
- Обер-гофмейстрина очень недовольна вами. – Сказала фрейлина Алуева. – Она не раз вздыхала и говорила о том, что вы не соблюдаете предписания. Не носите положенные одежды. И говорила, что если воины будут ходить как попало, то не будет никакого порядку.
- И это все?
- Многие ее поддерживали. – Добавила фрейлина Машуткина. – О, Господи, они идут к нам.
Машуткина смотрела за спину Катерины. А та решила, что не будет поворачивается.
- Есть те, кто старше меня по чину? – Шепотом спросила Катерина.
- Нет. – прошептала в ответ фрейлина.
Катерина улыбнулась.
- Гофмейстрина Офольская. – Услышала она за спиной голос фрейлины Чистиковой.
Катерина повернулась. Чистикова присела в реверансе.
- Екатерина Николаевна, вы такая смелая. – Продолжила говорить Анна Николаевна. – Хотя многие говорят, что это от вашего одиночества.
Фрейлины, что были рядом с ней тихо засмеялись.
- Одиночестве? Анна Николаевна, никогда я не была одинока. И не понимаю о чем вы ведете речь. Коли не умеете говорить складно, то уж молчите. – Сказала Катерина.
- Простите, ваше высокопревосходительство. – Сказала фрейлина Чистикова с издевкой. – Вы так одиноки. Муж оставил вас, и уже завел другую. И это при вашей-то красоте. Нет, верно, никого, кто был более одинок сейчас чем вы. Ведь вы так и не познаете как счастлива женщина.
Катерина рассмеялась.
- О, Господи, Анна Николаевна. Повеселили вы меня. И правду говорят, видно про вас. но, пересказывать сплетни – не мое дело. – Сказала Катерина. – А что такое счастье женское мне ведомо. Я жена, я мать. Я действительно красива, и такой останусь. Мне ведомо то, что вам не познать уже никогда. Сладость брака для вас так и останется тем, чему вы всегда будете завидовать. Вас даже жаль. Вы столь юны. А уже опорочены. Не просто так отказываются от вас женихи. Вы столь юны, а уже так сварливы. Старость подкралась к вам и вам уже не выпутаться из этого.
- Вы не смеете так говорить. Я не замужем, потому что сама не захотела.
- Мне ваши оправданья ни к чему. Убеждайте себя в этом сами. Мне безразлично. – Катерина подошла ближе и начала говорить тише, так, словно не должен был слышать никто, но слышали все. – Но скажу вам, женщина, она словно бутон до брака. И этот бутом может распуститься только познав радость и сладость брачной ночи. Только тогда этот бутон распускается и становится прекрасен. Только после женщина может и улыбаться и флиртовать и любить. Только тогда она станет женщиной. Вы бы поспешили, пока ваш бутон не усох.
Фрейлина побледнела. Катерина сделала шаг назад и улыбнулась.
- Оставлю вас с вашим основным развлечением – сплетнями. – Сказала Катерина. – Фрейлины, после окончания дня, жду вас, как и обещала.
Катерина прошествовала мимо. Чистякова убежала, а вот фрейлин Алуеву и Машуткину остановили другие фрейлины и выспрашивали, для чего их ждет гофмейстрина. И те рассказали и про подарки и про то, что обещала им Катерина научится этими подарками пользоваться.
Еще до конца вечера, Катерину нашёл Василек, который сообщил, что встречи не будет, так как графу нужно было отлучится по срочным делам.
Когда императрица ушла в свою комнату, Катерина встретилась с фрейлинами и камер-фрейлинами. К удивлению, их оказалось целых шесть.
Они весело провели время, но его было мало для фрейлин. Но нужно было возвращаться к своим обязанностям. Скоро императрица будет готовится ко сну, значит все должны быть на своих местах.
Когда пришла Катерина, то заметила, что все перешептываются. Она сразу поняла, что что-то случилось.
Камер-фрейлина Алуева тут же подошла и начала рассказывать, что случилось. И к ней присоединились другие.
- Чистякову отослали от двора. – Сказала камер-фрейлина. – Отец приходил и просил со службы дочь забрать.
- Бледный был, за сердце все держался. Думали мы, что он прямо тут и упадет. – Начала рассказывать другая фрейлина. – А Чистякова, как услышала, так тоже побледнела вся. Да уходить не хотела. В ноги упала императрице, просить стала, что бы та ее оставила.
- И что же императрица? – Спросила Катерина.
- А до того, как императрица слово сказать успела, отец Чистяковой сказал, что замуж дочь отдает. И сегодня же забирает, что бы та готовилась к браку.
- Императрица и отослала Чистякову. Порядок же для всех один – раз ты невеста, то уж больше и не фрейлина. А Чистякова в слезы. Так рыдала, словно горе случилось такое страшное. Мы ее вывели из комнат императрицы, под руки вывели. Еле вывели, не хотела она идти, падала все. А как двери закрылись, та к отцу бросилась. Молить его стала, что бы при дворе остаться. А тот ее пощёчину дал. И сказал, что негоже против слов императрицы и отца идти. Сказал, что хватит с него позору.
- Тут Чистякова притихла. И пошла следом за отцом. Так сгорбилась, голову повесила, словно не девка молодая, а бабка старая. – Продолжила рассказывать другая фрейлина. – Вот как вы и сказали, состарилась все в юном-то возрасте.
После придворные дамы принялись за работу. Казалось, Катерина никогда еще так не уставала. День выдался действительно тяжелым.
Но вот только для нее он был еще не окончен. Шешковский не заставил себя долго ждать и вызвал ее к себе.
- Что вам нужно от меня? – Спросила Катерина. – Я бы хотела отдохнуть.
- Успеете. – Ответил Степан Иванович. – Вы впечатлены? Тем, что случилось с фрейлиной Чистяковой?
- Жаль ее отца. Его дочь попала в плохие руки и поддалась дурному влиянию баронессы Тишкиной. Но с другой стороны, теперь она сгубит другую.
- Верно. Подберет слова для другой несчастной. Соблазнит, дорогу подскажет, а после выйдет чистенькая. И будет вновь при императрице служить и видимость верности создавать.
Катерина задумалась.
- И все же, кое-что мне показалось странным. Как же отец про наши женские разговоры узнал? – Спросила Катерина.
- Это уж была моя работа. Но не принимайте это как помощь вам. Чистякова стала напоминать испорченную сливу среди чистых цветов. Нужно было ее убрать. Что и было сделано. Вот видите, вы вроде и не хотели мне помогать, а помогли.
Катерина кротко улыбнулась и тут же прекратила улыбаться.
- Я знаю про ваш маленький план. Точнее про план графа Борха. И поверьте, у вас ничего не выйдет. Я вам не позволю.
Катерина усмехнулась.
- Барон Тишкин сейчас нужен там, где он есть. и вашу выходку с графом Борхом я приравняю к государственной измене.
- Это все, что вы хотели сказать? если так, то я пойду.
- Никуда вы не пойдете. – Сказал Шешковский. – Пока я вам не разрешу. Ваш защитник сейчас заперт в своем же магазине. И выпустят его оттуда только утром работницы когда придут.
Катерина посмотрела на Шешковского. Что ж, сейчас она узнает, что ему от нее нужно.
- Вы сослужите службу нашей империи. И тогда у вас будет все. влияние, деньги. И ваш муж будет послушным и никогда не сможет ничего у вас отобрать. Никто не сделает вам предложение лучше.
- Предложение может быть и лучше и хуже. – Спокойно ответила Катерина. – Дело не в предложении. Дело в цене, которую нужно будет платить. С графом мы о цене договорились. И соглашение устраивает обе стороны. Как же я буду расплачиваться за помощь вам?
- Если вас не устроит – вы откажете?
- Не сомневайтесь в этом. Я не стану соглашаться на то, чего не смогу сделать. Какова бы ни была цена моего отказа.
Шешковский усмехнулся. Он внимательно смотрел на маленькую фигуру графини, которая напоминала сейчас статуэтку их слоновой кости. Все фигура была такой гармоничной, красивой, но крепко были сцеплены пальцы, гордо вскинута голова, взгляд устремлен прямо на Шешковского. Он понимал, что она понимает последствия своего отказа. И всем своим видом она показывала, что не переступит через себя. И если ее будут заставлять – то просто уйдет.