К полудню подуло с северо-северо-запада с заходами на север. В полветра тримаран бежал быстро, каждый отход ветра к северу мы использовали, чтобы скорректировать курс и не сваливаться к югу. До вечера нам удавалось сохранить неплохую, около 4-5 узлов, скорость, но примерно за 20 миль до Хельсинки, на закате, ветер начал скисать. Вечер прошел на линии движения паромов, если вспомнить, что АИС у нас еще не работал, а в качестве ходового огня был фонарик на коньке палатки… Настроение у нас было близко к напряженному. У Порккала в море стало спокойнее, но ветер начал поворачивать к юго-западу. Примерно десять миль от Порккала нам удавалось держать курс, потом еще милю мы пытались лавироваться против слабого ветра, затем ветер, а с ним и терпение, закончились, и мы завели мотор. Через час, за пять миль до Ханко, подуло с юга, поджимая нас к финскому берегу. Ветер как бы пытался напомнить нам первый план остановок на Балтике. По первоначальному плану, составлявшемуся до пандемии, Ханко был нашей первой остановкой в Финляндии. Здесь, у мыса, который в русских исторических хрониках значится под шведским названием Гангут, состоялось первое победное сражение русского флота. Пройти мимо такого места очень не хотелось, но по плану у нас была назначена встреча в Стокгольме, времени было мало, и пришлось оставить Ханко на следующий поход. А может и на следующую жизнь… К вечеру мы ушли на 40 миль на запад, и финский берег остался позади. Где-то в 15 милях к северу лежала гряда Аландских островов. Ночью на северо-западе светилось зарево Мариенхамна – столицы Аландов.
Ночь прошла спокойно. Днем навалилась духота – явный признак приближения грозы. Ветер задул с направления между Мариенхамном и Стокгольмом, отжав нас к юго-западу. В 11 часов мы заметили финский военный корабль. Через некоторое время от него отошла лодка-РИБ, приблизилась к нам, один из сидевших в ней военных на ломаном английском прокричал:
- There is military exercise territory, change course to south-west, please!
- Ok, we are changing course to south-west.
Менять курс не пришлось, мы и так шли на юго-запад, навстречу видневшемуся на горизонте облачному фронту.
Свистопляска началась после 15 часов. Первый шквал мы прозевали, пришлось рифиться под свист ветра в вантах. На собственной шкуре я почувствовал то, о чем говорил Кулик – высокая палатка, высокое расположение гика делали неудобной, а иногда и опасной, уборку грота в сильный ветер. Стоя на палубных рундуках, я с трудом доставал до гика, периодически зависая над палубой. Это был почти акробатический номер, осложненный еще не разработанным дакроном грота, который было почти невозможно согнуть, а согнув – удержать в руках. Обнаружился дефект стыковки секций мачты – ползуны не лезли в стык между первой и второй секциями, пришлось лезть на палатку и проталкивать их пальцами. Шквал был не очень сильным, длился не больше получаса, но «мелочи» при рифлении доставили несколько неприятных минут. Дальше мы продолжили движение на зарифленном гроте, отошедший к югу ветер позволил двигаться в направлении Даларё – пригорода Стокгольма, где мы наметили стоянку. Правда, он гулял на шквалах почти на 45 градусов, но все равно позволял сохранять курс, близкий к генеральному.
Вечерело, шквалы понемногу затихали. И вдруг:
- Знаешь,что это за треск? – Евгений приподнялся на койке и посмотрел под полог палатки.
- Неа.
- Это лопаются сварные швы.
- Понял, потом посмотрим.
