Америка превратилась в постхристианскую нацию, сокрушается Род Дреер в своей статье для American Conservative. Журналист не согласен с тем, что участие в церковной Рождественской службе — "в сущности, уже и необязательно".
Вечер у камина с семьей вам наверняка покажется приятнее, но служба в этот священный день значит гораздо больше, чем вы думаете.
Эта фотография с англиканской рождественской службы в Вестминстерском аббатстве. Прихожане поют гимн "Приидите, поклонимся". Но некоторые протестантские церкви не желают распахивать двери, чтобы верующие пришли "поклониться и припасть Христу, Цареви и Богу нашему", — сомневаются, что те придут. Читаем в The New York Times:
Церковь Стоунбридж в восточной части штата Небраска известна в местном масштабе тем, что здесь каждый год проводится крупное празднество с фейерверками. Этой осенью пожарить "сморы" сюда съехались целых 15 грузовиков, полных еды и переносных грилей. Но их "суперкубок" — это рождественский сезон, похвастался пастор Митч Читвуд. В этом декабре в четырех местах в окрестностях Омахи пройдут семейные вечеринки "Джингл джем", а в канун Рождества — девять служб с классическими колядками, кофейными напитками в рождественской тематике и праздничной фотобудкой в вестибюле.
Чего точно не будет, так это службы в воскресенье, 25 декабря. На Рождество в Стоунбридже предложат прихожанам скромный завтрак, но не молитву.
"Мы по-прежнему верим в воскресное утро как духовный опыт, но должны идти людям навстречу", — сказал Читвуд.
"Воскресное утро как духовный опыт"? "Воскресное утро"?! Это наглядная иллюстрация того, что пошло не так с американским христианством. Подробнее об этом чуть позже, но сперва еще немного:
По словам Читвуда, в последний раз Рождество выпадало на воскресенье шесть лет назад, и тогда церковь практически пустовала.
"Рождественское утро и воскресенье как бы в противофазе, — сказал профессор религиоведения Университета Кейс Вестерн Резерв Тимоти Бил. — Даже для большинства воцерковленных рождественское утро — скорее семейное время, а не религиозное. Это подарки и долгий завтрак в пижаме до полудня или даже позже.
Меня это не должно удивлять, я ведь сам вырос в такой культуре, но все равно я потрясен до глубины души: Господи, помилуй — это же день рождения Спасителя! Когда я вернулся к вере уже взрослым, то поразился, что ходить в церковь на Рождество в сущности уже необязательно (в нашей церкви службы проводились исправно). Это неправильно, какого христианина ни спроси: протестанта, католика, православного — любого. Ходить в церковь на Рождество — это обязательно. Даже не обсуждается. Рождественское утро и утро воскресенья противоречат друг другу как раз потому, что христиане перепутали главное и второстепенное.
Еще одна цитата из статьи:
"Воскресенье — это день Господень, и его полагается провести во Христе, — сказал пастор Джей Ди Грир, бывший президент Южной баптистской конвенции с 2018 по 2021 год. — Но я не хочу фарисействовать и делать из этого незыблемое правило, из которого не бывает исключений".
Что такого фарисейского в том, чтобы христиане пришли на службу во второй по значимости день христианского календаря? Не понимаю.
Хотя вообще-то нет, понимаю. Недавно я писал, как в ходе поездки для прессы по христианским святыням Турции у меня разгорелся один спор. Моим оппонентом стал американский пятидесятник, который вообще ничего не знал о древних христианских традициях, будь то католических или православных — ну совсем ничегошеньки. Наши споры всегда сводились к тому, что он считал пятидесятничество XXI века неким общепринятым стандартом по умолчанию. За обедом мы пререкались о том, станет ли церковь в Метавселенной будущим христианства. Он считал, что да, и оказался ярым ее поборником. Я же возражал, что для соблюдающих таинства это немыслимо. Он не соглашался. Но я скоро понял, что он просто не понимает, что такое служба для католиков и православных. Для него это некое возвышение чувств на благочестивый лад — и этого эмоционального подъема вполне можно достичь и в Метавселенной, это совершенно тождественно походу в церковь в мире бренной плоти. И ему правда было невдомек, как это работает у католиков и православных. А меня он наверняка счел… ну, как раз фарисеем.
Меня это обозлило: парень рассуждал о том, чего не знал. Но чем больше я об этом думал, тем больше приходил к тому, что большинство американцев понимают веру скорее как он, чем как я. Протестантская служба без таинств принципиально отличается от нашей: у нас нет альтернативы физическому присутствию. Для протестантов как он (и я отнюдь не мажу всех одним миром!) служба — это в первую голову информация и эмоциональный подъем. Вот и все. Он даже не представляет себе, что бывает иначе. Вот почему он буквально закатил глаза, когда я рассказал, как тяжело в пандемию было, нам, православным, потому что приходилось довольствоваться литургией в записи — это жалкий эрзац службы в храме. Неудивительно, что его трактовка христианства не уважает традиционную молитву. Для него это условность. Что бы человек ни делал, чтобы почувствовать Бога, этого вполне достаточно. Вот почему он считал, что "сходить в церковь" в Метавселенной — то же самое, что в настоящий храм. Никакой разницы!
Как я уже сказал, я и сам рос с таким подходом. Для родителей богослужение было сродни походу в спортзал: хочешь — ходишь, а не хочешь — нет. Это не насущная потребность и не послушание. Как-то весной в старшей школе я приехал из школы на пасхальные каникулы и сказал отцу, что не пойду в церковь с мамой и сестрой, потому что мне кажется, что я разуверился. Он рассвирепел. Ладно, спросил тогда я, а ты почему не идешь? Почему едешь охотиться на индеек? Хорошего ответа у него не нашлось, он лишь вяло возразил, что ощутить Бога в лесу можно ничуть не хуже, чем в церкви. Тогда я предложил ему уговор: я не буду его допекать тем, что вместо службы он едет охотиться, а он позволит мне остаться дома и почитать Библию самому. Он нехотя согласился. После этого я уже не мог воспринимать всерьез его слова о Боге — вообще никакие. Много лет спустя, когда я сказал ему, что снова уверовал и собираюсь стать католиком, он возразил, что "все Дрееры испокон века были методистами". Мне было решительно все равно. Сегодня мне совестно оттого, как высокомерно я обошелся с его чувствами, но сами видите, что бывает, если считать службу чем-то факультативным, а не центром духовной жизни.
По счастью, та статья вызвала бурный отклик в социальных сетях у других пасторов, которые справедливо отметили, что если в день рождения Спасителя у вас есть дела поважнее службы, то с вами явно что-то не так. Моим домочадцам всегда было непросто оторваться от веселого сумбура разноцветных упаковок на полу гостиной и приятной усталости от утренней распаковки подарков, одеться и отправиться на полуторачасовую литургию, но у нас никогда не было сомнений, что так надо. Как я уже писал, когда Русская православная церковь заграницей в 2012 году прислала к нам в Стархилл батюшку, тот сказал нам, что у них заведено так, что все желающие причаститься воскресным утром должны придти к вечерне субботним вечером — это своего рода подготовка. В других православных церквях так не принято, и поначалу мы роптали. Но постепенно это сделалось для нас чем-то вроде послушания. Кроме того, мы с женой знали: надо показать детям, что служение Господу для нас превыше всего, какие бы планы на субботний вечер у нас ни были. Спустя всего несколько месяцев мы оценили пользу. Правда, когда приход РПЦЗ закрылся, и мы начали ходить в Православную церковь в Америке (ПЦА) в Батон-Руже, я перестал. Хотя формально я не грешил, мне все равно казалось, что моей вере чего-то недостает.
Я знаю семьи, даже православные, где ничего не стоит пропустить воскресную службу, если у ребенка в этот день спортивное мероприятие. Я даже не догадывался, что так бывает, пока в 2010 году мы не переехали в Филадельфию: оказалось, что бейсбольная лига нашего младшего проводила матчи как раз по воскресеньям. Мы объяснили тренеру, что сын будет пропускать матчи, потому что мы ходим в церковь. После этого нас записали в чудаки даже другие верующие. Странно, да? Какая нормальная семья предпочтет храм бейсбольному стадиону? Ну да ладно. Америка превратилась в постхристианскую нацию, но наша семья будет служить Господу, даже если наши дети станут изгоями.
Я говорю это не из гордыни, хотя многие трактуют мои слова именно так. Просто я вижу, насколько подчинение духовной жизни постхристианской культуре умерщвляет веру. Мне нравится, как в интервью The New York Times высказался пресвитерианский пастор Кевин Деянг:
Для критиков этого гибкого подхода одно то, что Рождество выпадает на воскресенье, символизирует вечную дилемму христианства — выбор между разжиженным "светским" христианством с подарками и гоголь-моголем и "истинным значением Рождества" — в этот день две тысячи лет назад в вифлеемском хлеву родился Иисус.
"Мы все слышали проповеди, что Иисус — первопричина всего, — сказал пастор пресвитерианской церкви Завета Христова в Мэтьюзе, Северная Каролина, Кевин Деянг. — Но когда церкви отменяют службы, это воспринимается иначе: на дворе Рождество, и даже сейчас Иисус не на первом месте".
В обществе, где воскресенья больше не отмечены пуританскими законами "о скуке" и неспешным ритмом, церквям круглый год приходится с кем-то конкурировать — в том числе с молодежными спортивными мероприятиями. По словам Деянга, пастору, который сам "капитулирует" в Рождество, тяжело будет объяснить людям, почему надо выбирать церковь. В 2016 году он опубликовал в интернете призыв к пасторам не отменять служб, и повторил его в этом году.
Он прав. Извечная наша задача, особенно христиан, — верно распорядиться своей любовью. Нет ничего плохого в том, чтобы провести рождественское утро с семьей — это всем по душе! Но любовь к этой радости должна подчиняться любви ко Христу — а это значит в Рождество побывать в храме и воздать Ему должное вместе с другими прихожанами. Идти на компромиссы в этих вопросах, я считаю, — значит отказываться от чего-то принципиального для христианской веры. Сперва вы даете детям понять, что есть вещи поважнее службы в день рождения Христа, затем, само собой разумеется, приходите к тому, что и в обычное воскресенье найдутся дела поважнее богослужения, а в конце концов — что и в церковь можно ходить лишь по большой необходимости. А так можно договориться и до того, что само присутствие Бога в таинстве — пустая формальность. Что же остается? У вас — мимолетная эмоция вместо веры, а в следующем поколении — вообще пустота.
У религиоведа Стивена Булливанта недавно вышла отличная книга "Необращенные: рождение экс-христианской Америки". Вот отрывок из интервью журналу Grid, где профессор Булливант объясняет, что в безверие США действительно крепнет (причем не только среди молодежи). При этом он говорит, что вопреки некоторым, есть мнение, что дело тут не в консерватизме церквей с ныне непопулярными взглядами на секс и сексуальность:
А еще, конечно же, интернет, добавил Булливант. Он появился примерно в это же время, и люди смогли общаться с усомнившимся единомышленниками. Булливант заметил это, когда брал интервью у бывших мормонов и бывших евангелистов.
"Если ты рос в маленьком городке где-нибудь в Техасе или Айдахо, и вокруг были одни христиане, то ты жил словно в пузыре. А затем в интернете вдруг находишь группы поддержки с тысячами участников, и эти пузыри лопаются", — заметил он.
По мнению Булливанта, рассуждая о причинах, почему прихожане бегут из церквей, принято переоценивать смену культурных ценностей.
Мнения американцев о роли женщин в обществе, абортах и однополых браках изменились, и церквям стало трудно за ними угнаться, считает он. Они боялись отторгнуть широкие слои верующих, не согласных с позицией церкви по определенным вопросам.
Но если посмотреть на Епископальную церковь, которая шла в ногу с культурой, то оказывается, что и ее паства сокращается, заметил Булливант. Церкви, принимающие веяния времени, со временем тоже пустеют.
"Католики говорят: "Молодежь бежит потому, что не согласна с церковью по абортам и контрацепции", и это действительно так. А еще насчет однополых браков и прочего", — сказал он. — Но едва ли они останутся или тем паче вернутся, если церковь пересмотрит свои догмы или смягчит их по-пастырски".
Я вырос в консервативной Америке и наблюдал это не раз. Это преувеличение, что все консерваторы (или даже большинство) ходят в церковь. Опять же, наглядный тому пример — моя собственная родня. Мы чурались церкви не потому, что она чересчур консервативна или, наоборот, либеральна. Мы не ходили просто потому, что не считали службу принципиальным моментом в жизни христианина. По правде говоря, христианами мы были лишь формально, но горячо бы с этим поспорили — отчасти потому, что среди нашего консервативного окружения хватало других "рождественских" или "пасхальных" верующих. Подобно многим другим, мы отвыкли ходить в церковь регулярно (а точнее, так и не научились). Мы были прекрасной иллюстрацией кьеркегоровской мысли, что когда люди воспринимают христианство как нечто сродни гражданству, которое дается автоматически, без малейшего интеллектуального и эмоционального участия и не выбирая, то оно перестает существовать. Ровно это мы наблюдаем в современной Америке, причем не только среди детей бэби-бумеров, а вообще.
Пару недель назад свежие демографические данные из Великобритании тоже показали, что впервые в истории христиане (назвавшиеся таковыми при переписи) не составили в стране большинства. При нынешних тенденциях США достигнут этого мрачного рубежа к 2070 году. И, как отметил профессор Булливант, ничто не предвещает, что молодежь, разуверившаяся в свои двадцать, вернется в лоно церкви, когда повзрослеет и начнет заводить семьи.
Христианство — это не просто богословский догмат. Это образ жизни, иначе оно не выстоит. Веками целые поколения праведников возводили некие структуры — в законе и в культуре (даже в искусстве и архитектуре), — которые связывали общество христианским учением, как бы дурно его ни соблюдала паства из мяса и костей. Но эти структуры могут и не пережить утрату веры и исчезновения религии, которая их породила. Если вы мне не верите, то полюбуйтесь на развалины греко-римских храмов и спросите себя, что случилось с Зевсом, Афиной, Артемидой и всеми остальными. Могу лишь настоятельно порекомендовать книгу историка Эдварда Уоттса "Поколение последних язычников", где рассказывается, как все это случилось в четвертом веке нашей эры, прямо под носом у языческой элиты, которая не сомневалась, что христианство — лишь временный заскок и что Рим навеки останется языческим, ведь так было всегда. Большинство из нас, пожилых христиан, чем-то сродни римским язычникам постарше конца четвертого века — в том смысле, что у нас то же ложное чувство безопасности насчет христианской веры и ее места в нашей культуре. Миллениалы и христиане поколения Z ощущают реальность острее — как и их языческие сверстники конца четвертого века.
В Риме я встретил католика, у которого сложилось впечатление, что моя книга "Выбор Бенедикта" проповедует пораженчество и сдачу культурных позиций. Ничего подобного. Я рассуждаю о том, как нам, христианам, коренным образом изменить жизнь — нашу собственную, наших семей и наших общин — чтобы жить по правде в агрессивной постхристианской среде. Любой, кто прочтет эту книгу и проникнется ее посылом, поймет, что христиане, которые не хотят идти на рождественскую службу, на самом деле — пример обмирщения. Многие из нас тешат себя мыслью, что Богу все равно, если мы пропустим службу просто потому, что нам приятнее понежиться дома в пижаме или посидеть у камина с семьей и подарками. Что ж, Богу, может, и все равно (а может, и нет), но нам и нашим детям это важно, отдаем мы себе в этом отчет или нет. В своем замечательном эссе 2004 года "Церковь как культура", легшем в основу "Выбора Бенедикта", церковный историк Роберт Луи Уилкен писал:
"На моем веку мы застали крах христианской цивилизации. Поначалу процесс распада шел медленно и поступательно, напоминая неотступное истощение, но сегодня ускорился, и, что еще тревожнее, стал осознанным и преднамеренным — причем, способствуют ему не только культурные хулители христианства, но зачастую и сами христиане".
Да, и среди них миллионы верующих, которые лишь пожмут плечами и предложат "разумное" объяснение, почему можно не ходить в церковь на Рождество. Прочтите Уилкена, и поймете почему.
Наконец, вчера я прочел статью в The Wall Street Journal о том, что молодые католические священники нередко консервативнее своей паствы. Вот выдержки:
Исследование католического духовенства, проведенное Институтом Остина, показало, что молодые католические священники, особенно недавно рукоположенные, как правило, заметно консервативнее коллег старшего возраста по целому ряду вопросов, включая политику, теологию и нравственность. Согласно сводному исследованию за 2021 год, начиная с 1980-х годов каждое следующее поколение католических священников становится все консервативнее.
Что касается церковных запретов на противозачаточные, мастурбацию, гомосексуализм, самоубийство, рукоположение женщин в священство, а также веры в вечное блаженство, то каждое следующее поколение (с отступом в десять лет) поддерживает церковное учение горячее, чем предыдущее. По данным Института Остина, рукоположенные в 2010 году или позже консервативнее всех и менее всего довольны папой Франциском, причем примерно половина из них его вовсе не одобряет. Ватикан на просьбу дать комментарий не ответил.
"Люди хотят ответов и стабильности, — сказал рукоположенный в 2011 году преподобный Дэниел Хесс, декан семинарии и школы богословия Маунт-Сент-Мэри в Цинциннати. — На самом деле есть целый кладезь истин католического учения, и это неотъемлемая часть нашего наследия, но нам он не знаком, поэтому мы словно открываем его заново. Поэтому в некотором смысле это ведет к традиционализму или более консервативному подходу".
И если молодые священники придерживаются традиции, то католики-миряне, наоборот, движутся в либеральном направлении. Опрос 2021 года Центра прикладных исследований апостольства Джорджтаунского университета для журнала America показал, что свыше 52% паствы поддерживают рукоположение женщин в священники, 62% считают, что должно быть позволено благословлять однополые отношения, и лишь 38% в против эвтаназии.
Рукоположенный в 2019 году преподобный Бенджамин Петти, капеллан студенческого городка при Университете Джорджа Вашингтона в Вашингтоне, округ Колумбия, сказал: "Сегодняшнее общество свято убеждено в том, что правда — это то, что ты сам придумал". И добавил: "Поэтому церковь, ее учение, ее преемственность и нравственный голос — это место стабильности и безопасности, где можно получить нечто хорошее и проверенное".
По словам преподобного рукоположенного в 2011 году Эзры Салливана, который преподает в Папском университете Святого Фомы Аквинского в Риме, самые молодые священники США — это постмодернистское поколение, разочаровавшееся в идеях прогресса и религиозного плюрализма, воцарившихся после Второго Ватиканского собора. Поэтому вместо межконфессионального диалога во имя социальной справедливости они скорее будут крепить католическое самосознание и привлекать новообращенных, сказал преподобный Салливан, автор книги о священстве "Другой Христос".
Другое дело — отношение к папе Франциску. Взгляды священников диаметрально меняются в зависимости от возраста. По опросу 2021 года, почти 80% священников, рукоположенных до 1980 года, "полностью одобряют" нынешнего понтифика, тогда как среди рукоположенных в 2010 году или позже таких всего 20%. Почти половина молодых священников папу не одобряют — причем в градации от "в некоторой степени" до "решительно".
"Поразительно, что эти люди, для которых полная верность папе — это догма, так легко от него отвернулись, — сказал рукоположенный в 1974 году преподобный Томас Риз, автор книги "Ватикан изнутри. — Теперь они верны папе лишь в том случае, если он сам с ними согласен".
Отец-иезуит Том Риз ошибается, хотя это и предсказуемо. Эти молодые священники "верны" (неоднозначный термин!) папе римскому ровно настолько, насколько сам папа верен учению католической церкви — и так и надо! До понтификата Франциска было в принципе немыслимо, чтобы в правоверности папы римского сомневались. И вот, пожалуйста. Эти молодые священники верны сокровищу веры, а не личности Франциска — или любого другого папы, если на то пошло. И так и надо! Либералы из поколения отца Риза немало сделали для того, чтобы расшатать католическую веру. Поскольку либеральные молодые люди, стекающиеся в семинарии, никакого "эффекта Франциска" не ощутили, именно им предстоит крепить веру на руинах постхристианской эпохи и пасти свои стада, не дав им упасть с горной тропы в бездну неверия. То же касается и молодого протестантского духовенства. Ничего личного к проповедникам экуменической мегацеркви вроде Мита Читвуда с его рождественской вечеринкой "Джингл джем", но подгонять церковную жизнь под запросы "потребителя" вместо того, чтобы предлагать пастве литургию, которая придаст жизни смысл и цельность, — это путь духовного самоубийства.
Поэтому, друзья, какого бы учения вы не придерживались, пожалуйста, сходите на это Рождество в церковь. Во-первых, это вам же и нужно, а, во-вторых, на вас смотрят ваши дети.
