В горах солнце злое, жгущее. Ослепительным гвоздём торчит в небе, мешает смотреть на небесную голубизну. Льётся жёстким невыносимым светом на ледяные белые горы и отскакивает от них в глаза путнику. Глазам больно, и они текут щипучими слезами.
Тени от такого солнца резкие и глубокие, как овраги, а белые световые дорожки кажутся налитыми расплавленным золотом.
Бело-золотой склон выступает бугром на боку Причальной горы. Простор свежего снега пятнает только крохотная фигурка и пятнышко гари. Точка с лапками-чёрточками суетится возле них. Крохотная, как муравьишко на белом листе.
Начало здесь.
Кир подхватил мага, отнёс подальше от прогоревших и погасших рун. Она не шевелилась. Ощупал её, голову, руки, ноги, оттянул ворот сорочки. На белой коже ярко проступал ветвистый рисунок. Проступал розовым и багровым. Будто мелкие голые веточки отпечатали на белом. Кир поднёс к её носу палец, нащупал венку на горле.
Тишина.
Нет ни дыхания, ни биения крови.
Ещё раз. Всё та же тишина. Как помочь?
Встряхнул тело, голова мотнулась и закинулась назад. Кир погладил её по волосам, бережно положил обратно на снег.
Демон мог защитить её почти от любой материальной опасности, от любой! Теперь ему просто не с кем было сражаться. Как защитить от магии, если в магии почти ничего не понимаешь?
На теле нет ран, которые можно залечить. Нет переломов или синяков, кrovь не льётся и кости не торчат.
Что можно сделать, если человек целый, но уmiraet?
Она лежала белая, неподвижная, как кусок шёлковой ткани. Кир вспомнил гладкость её волос на своих ладонях. И то, как тепло, если запустить пальцы в эту пушистую роскошь.
Он был прав. Она не прожила в этом мире и дня.
Теперь нужно сообщить о её сmerti. Нужно найти мага Остеи, нужно передать ему её вещи и позаботиться о теле.
Сжечь?
Отдать огню эти руки, это лицо. Глаза и ресницы, и волосы, и белую кожу. При мысли о том, как огонь пожирает всё это, что-то недоброе начинало несогласно ворочаться внутри.
Но оставлять её гнить тоже было совсем неправильно.
Кир взял прядь её белых волос. Волосы выскальзывали из пальцев, Кир намотал прядь на палец и отсёк её.
Спрятал получившееся колечко в мешочек с амулетом на груди. А мешочек убрал под рубаху.
Тело нужно сжечь.
* * *
Руны погасли. Больше не было стен огня — остался только протаявший до травы снег.
Кир снова поднял мага, чтобы отнести её в дом. Почему-то трогать её было неловко без её разрешения.
Как будто он воспользовался тем, что она не может сейчас вырваться или сказать «нет», или запретить ему касаться себя.
Маг оказалась неожиданно лёгкой. Будто ребёнка нёс на руках. Волосы стекали волной, левая рука упала и висела теперь плетью. От ресниц тени на почти прозрачной коже щёк. Даже губы полуоткрыты, будто сейчас маг вздохнёт и скажет что-нибудь.
Кир качнулся. Почему-то ослабли ноги. «Великий Рогатый! Зачем её забирать?»
Упасть на колени и орать от боли, от пустоты и несправедливости.
«Боги!! Какого чerta?! Что она сделала?! За что?!»
Нельзя упасть и орать нельзя.
Демон остановился не дойдя до трёх ступенек крыльца, прижал к себе тело. И от понимания, что не удержать всё равно, что она уже — не она, она уже — кусок плоти. Лишённый жизни, пустой и скоропортящийся. От всего этого хотелось...
Рык демона потряс горы. Эхо раскатилось по горным склонам. Вернулось к нему и вернуло ему боль, выкрикнутую только что.
Хотелось уничтожить всё и всех. Ярость поднималась из самого его демонического нутра. Такой ярости он уже много лет не помнил за собой, а сейчас... Вспомнил, как уbival своих же, рогатых, и остановиться не мог. Хотелось бить ещё и ещё.
И сейчас, как тогда, хотелось уbivatь и уbitь. И он, Кир Рогатый, знал, кого уbivatь. Тех, кто изгнали её. Они знали, что ей, женщине, не выжить на Тверди, что это должно было случиться. Рано ли, поздно ли.
Потому что магия тут не работает так, как в Серебряных городах, возле Храмов Прекрови. Магия на Тверди непредсказуема и очень дорого обходится магу: прекрови для сотворения любого заклятия тут не хватает. Мало её, так мало, что маг в конце концов выжирает себя, как голодающее тело тратит собственные ресурсы на движение и жизнь, выжирая сначала запасы жира, а потом и мышцы, и самоё плоть. Так и голод мага, вечный голод по прекрови, неотвязный и мучительный.
Сколько сmerteй! Кир вспоминал многих из изгнанных, кого он не довёл. Кто уmer потом, так и не сумев выжить, когда не хватает тепла-прекрови.
Им нужна магия, даже чтобы просто жить. Непослушная, жёсткая, дикая магия Тверди плохо даётся магам. Её нужно уметь приручить. Даже то малое, что тут есть — оно неудобное, дикое, как сухое зерно. Его нужно сварить, чтобы получилась съедобная каша.
Несумевшие укротить Прекровь Тверди — гиbnut. Кир провёл по белым волосам мага.
Гиbнуt. А он не защитил. Не уберёг.
Он застонал и зажмурился от боли. А мир жил дальше. Мир почему-то не рухнул. И это тоже было невыносимо.
