Найти в Дзене
НУАР-NOIR

Мистер Рипли, который не столько талантлив, сколько опасен

Фильм «Американский друг» Вим Вендерес снял за 22 года до «Талантливого мистера Рипли» и 17 лет спустя после появления «На ярком солнце». Пожалуй, это самая необычная и стилистически непредсказуемая кинокартина о серийном мошеннике Томе Рипли, который был порожден фантазий американской писательницы Патриции Хайсмит ещё в 50-ые годы. Вим Вендерс создал не авантюрную ленту, а экзистенциальный нуар, проникнутый тоской по жизни и острым ощущением одиночества. Именно с этого фильма становится заметным появление в кадрах мотивов, присущих живописи Эдварда Хоппера (позже Вендерс не раз повторял в своих фильмах легендарную картину «Полуночники»). Погружение в мир унылых пароходных гудков и мучительного соседства уюта и грязи стало настолько превалирующим, что вы можете упустить собственно криминальную логику сюжета. Он строится на двух моментах. Во-первых, мистер Рипли задолжал мафии, а потому обязан предоставить нового, незасвеченного в криминальных кругах киллера. Во-вторых, он болезненно
-2

Фильм «Американский друг» Вим Вендерес снял за 22 года до «Талантливого мистера Рипли» и 17 лет спустя после появления «На ярком солнце». Пожалуй, это самая необычная и стилистически непредсказуемая кинокартина о серийном мошеннике Томе Рипли, который был порожден фантазий американской писательницы Патриции Хайсмит ещё в 50-ые годы.

Вим Вендерс создал не авантюрную ленту, а экзистенциальный нуар, проникнутый тоской по жизни и острым ощущением одиночества. Именно с этого фильма становится заметным появление в кадрах мотивов, присущих живописи Эдварда Хоппера (позже Вендерс не раз повторял в своих фильмах легендарную картину «Полуночники»).

Погружение в мир унылых пароходных гудков и мучительного соседства уюта и грязи стало настолько превалирующим, что вы можете упустить собственно криминальную логику сюжета. Он строится на двух моментах. Во-первых, мистер Рипли задолжал мафии, а потому обязан предоставить нового, незасвеченного в криминальных кругах киллера.

Во-вторых, он болезненно самолюбив, а оттого решил «преподать уроки жизни» окантовщику картин и реставратору Циммерману, который ведет свои дела в Гамбурге, на севере Германии. Тот имел неосторожность допустить два промаха: не пожать руку Рипли и выявить на аукционе «подделку».

Ну как «подделку»? Картина действительная, только биография художника ложная. Рипли специально распустил слухи о его гибели, дабы полотна взлетели в цене. Между тем живописец Дерватт жив и готов писать дальше. Однако его манера работы меняется, что и было отмечено наблюдательным экспертом.

Именно эти два аспекта стали для Циммерамана фатальными. Собственно он и является главным действующим лицом фильма, а вовсе не Том Рипли, создающий хитрую комбинацию, составленную из массы намёков, прозрачных указаний, едва уловимых звуков.

Рамочник должен сам придти к выводу, что умирает, а потому Вселенная подает ему некие знаки. Хотя иногда всякого рода «сигналы» могут быть подстроенной схемой манипуляции, призванной привести человека к роковому выводу: раз я смертельно болен, то терять мне нечего.

Именно из «Американского друга» данная сюжетная особенность перекочевала в иные ныне культовые проекты: сериал «Во все тяжкие», мистический триллер Гая Ричи «Револьвер», проникнутый светлой грустью комедийный триллер «Достучаться до небес».

Кадр из фильма «Американский друг» (1977)
Кадр из фильма «Американский друг» (1977)

Впрочем, у Рипли нет задачи «извести» Циммермана, покарав его за проявленную надменность. Хотя нельзя сказать, что хитрый замысел нацелен только на извлечение денег. Рипли сам ищет себя, записывая свои высказывания на диктофон и делая бесконечное количество поларойдных снимков.

Кадр из фильма «Американский друг» (1977)
Кадр из фильма «Американский друг» (1977)

Сыгравший его Деннис Хоппер обогатил образ гениального преступника новыми эмоциональными оттенками. К слову сказать, как раз он предложил Вендерсу назвать фильм «Американский друг», что должно подчеркнуть некую дистанцию Рипли от действительности. А ещё именно ему принадлежит фраза: «А почему бы ковбою не быть в Гамбурге?»