Автор Михаил Дряшин
Нетленка – безо всякой иронии – поставлена по мотивам одноимённого романа Станислава Лема. Тоже глыбищи, но совершенно иной природы.
Картина Лему категорически не понравилась. По яростной убеждённости писателя постановщик не должен был отступать от канонического текста. Андрей Тарковский, мол, обязан был снимать именно «Солярис» Лема.
Удивительно, какими недалёкими могут быть даже выдающиеся писатели. Лем на полном серьёзе понимал кино как иллюстрацию текста. Никак не мог взять в толк, что его не экранизировали, даже задачи такой Тарковский не ставил. На личной встрече потом отчитывал постановщика, будто школьника, перевравшего святую молитву.
Роман Лема – о принципиальной неосуществимости контакта с иным разумом, ибо разумное разумному рознь. «Солярис» Тарковского совсем о другом.
Есть у картин Тарковского, формально относящихся к жанру фантастики – а это «Солярис» и «Сталкер», – одно общее свойство. В обеих фигурируют машины исполнения желаний, причём подсознательных. Океан и Комната – суть лики Господни.
Исполнение желаний – вообще любимая тема Тарковского: его слабые эмигрантские «Ностальгия» и «Жертва» – по тому же поводу, но там немного другое, невротическая клятва, зарок, от исполнения которого зависит судьба героя или даже мира.
Помимо исполнения желаний, «Солярис» Тарковского пропитан великим стыдом как рецептом спасения. Стыд мучает всех обитателей космической станции, кроме главного героя. На то он и герой, что не стыд его терзает, а совесть.
Оказаться голым в общественном месте стыдно? А плохо ли, злодеяние ли это? Конечно, нет.
Довести человека до самоубийства – преступление? Но к стыду это отношения не имеет.
Ещё один мотив – возможность второй попытки. Все списывают её на восточную дребедень по отработке кармы. Однако это тривиальное желание, которое мы в мечтаниях пытаемся исполнить, всякий раз воображая подходящие обстоятельства.
Простейший пример – компьютерные игры, сделанные именно так людьми, далёкими от восточной философии. Повторение попыток прохождения уровней. Каждому хочется вернуть проигрышную ситуацию и с честью из неё выкарабкаться.
Наказание за грехи навязчивым и мучительным прокручиванием ситуации как раз и называется совестью.
Фильм-искупление, между прочим, – традиционный жанр американского кино: «День сурка», «Чего хотят женщины». И «Солярис» – искупление, только безуспешное. Заканчивающееся тем же, чем исходный грех. Хари-2 всё равно накладывает на себя руки, как бы ни стелил теперь соломку знающий где упасть герой. Ибо то, что с нами случается, – единственно возможное.
Но главное в «Солярисе» Тарковского – что он всего-навсего медитативная фантазия на тему «Охотников на снегу» Питера Брейгеля и фа-минорной хоральной прелюдии Баха. А остальное, увы, лишь мелкие частности.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.