“Сидит на дереве и таращится. Глаза у неё такие тупые, наглые, фу. Смотрит, как будто это я не на своём месте, а не она. Эй, рыба!
Не понимаю, что с ней не так. Ну и что, что когда-то известные авторы написали в эпиграфе, что рыба сидела на дереве? Это повод, что ли? Давай, слезай, сползай, сплывай… Ох, безумное ты Лукоморье, русалки перевелись, по заморьям порасплывались — другие чешуйчатые появились. Ты смотри, губами шлёпает, жабрами шевелит, лоснится вся, жирная такая. Яга заметит — позарится, заберёт на уху, лучше сама слезай! Ноль реакции… Нет, точно пора в отпуск”.
Странности начались, когда самоходный сундук с книгами не доплыл через синее море до Василисы Премудрой: Рыба-Кит надышался дымом пароходов человеческих, чихнул, неудачно повёл хвостом — царский артефакт и смыло. Красавица-царевна попсиховала-погоревала и наказала коту знания вылавливать: слишком дорого стоят, чтобы разбрасываться. Кот, конечно, не дурак, сам искать не полез: отправил одну экспедицию, другую — мальки притащили только драный сапог-скороход без пары. Показали, поулыбались и уплыли, балбесы: “Больше не будем искать, разбирайтесь сами”. Ага, сами. “А что теперь делать? Коту нырять? Самому коту?” Сапог дёрнул дырявым носом в ответ и затих.
Пошёл кот, конечно, обратно к Василисе: “Сжалься, мы ведь тут одни премудрые остались, остальные тупые, как та рыба, что на дереве сидит и молча глаза таращит”. Рассердилась Василиса и говорит: “Во первых — это я “пре”, а ты просто мудрый. А во вторых, мы тебя за что хранителем царства выбрали? Пропадёт сундук — выгоним тебя из Лукоморья, броди, где хочешь”.
Расстроился кот, даже слезу украдкой утёр, только делать нечего. Пошёл к морю синему мимо дуба, на котором рыба сидела, смотрит — а рыба ещё и в пенсне пялится. Зашипел кот с досады, плюнул в рыбу — она очки плавником поправила и дальше созерцает. “И куда только смотрит, болезная… На меня, что ли? Да кажется, что как будто и мимо… А, не важно, всё равно нырять”.
Зябко было на берегу, так, что даже одной лапкой касаться неприятно, не то что с головой погружаться. Обернулся кот в последний раз на любимую землю, вздохнул и поплыл: будь что будет.
Погрёб лапами сквозь солёную толщу и водоросли, смотрит на дно — нет нигде сундука. Только сидит сом на камне и крутит в плавниках что-то. Кот присмотрелся — а это новенький цилиндр.
— Сом, а зачем тебе цилиндр?
— Так пишут, модно это в новом сезоне.
— А ты сом, что ли, читать умеешь?
— Не умел, а как книга на голову упала — так научился. Это ведь у нас на дне книжек не было, а как появились…
— А как, кстати, появились?
Но не знал сом, откуда на него свалился журнал, который Василиса выписала. Пришлось коту плыть дальше.
Грёб кот, грёб, пробирался сквозь мутную воду, смотрит — черепаха без панциря дом из камней строит, да так быстро плавает.
— Черепаха, дорогая, а зачем тебе дом? У тебя же панцирь есть.
— Эх, кот, знал бы ты, как свой дом тяжело на себе таскать. Если бы я раньше прочла, как правильно дом строить, давно бы от панциря отказалась.
— И тебе, значит, книга на голову с неба упала…
Устал кот барахтаться, опустил лапы и думает — не могу больше, сил нет. Книги по всему дну морскому растащили: дома строят, красоту наводят, крабовый салат готовят и на селёдку косятся, мол, твоя очередь. Делать нечего, придётся обратно подниматься.
Выбрался кот на берег, пошёл обратно во дворец, как был, до шерстинки промокший: вдруг царевна пожалеет и не станет выгонять? Идёт, бедный, к царским палатам и речь готовит: “Вели слово молвить, все книги украли, ни одной не оставили…” У дверей остановился, чтобы подготовиться, настроение нужное поймать, слышит — а в зале хохот, да такой заливистый, будто скоморохи представление показывают.
Открыл дверь — и верно, за столом Василиса сидит, слёзы от смеха вытирает. А напротив неё рыба в пенсне чай пьёт: держит кружку за ручку, кончик плавника отставляет. Растерялся кот, даже мяукнул с досады.
— Котофеюшка, смотри, рыбка на дереве не просто так сидела, она мне главную книжку принесла. — Василиса на стол показала, а там толстый синий том с золотым тиснением “философия”. — Представляешь, рассказывает, все на дне такое безумие устроили, дома строят, на поваров учатся, цилиндры носят, только она, умница, догадалась ко мне поплыть.
Рыба подмигнула коту и дальше чай хлещет. Рассердился кот, зашипел, ощетинился.
— Ты чего, болезная, сразу не сказала, что книгу её величеству принесла?
— Спроси, чтобы я тебя услышала, — причмокнула губами рыба и солидно кивнула.
Автор: Катя Бременская
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ