Сегодня день выдался ненастный. С самой ночи мела метель, на улицу выйти нельзя, ничего не видно. Сплошная белая пелена. В лес в такую непогодь ну никак нельзя, недолго и заблудиться в такой круговерти.
Петрович собрал свой бабский батальон и объявил, что сегодня в лес бригада не пойдет. До обеда всем по домам, а потом, как чуток потише станет, всем на ферму. Работы там невпроворот накопилось. Снегом всю солому задуло, расчищать надо. Да лопаты чтоб не забыли взять.
Верка по колено в снегу пробиралась домой по снежной целине. “Эко снегу то навалило, - думала она.- Дороги не видно. Вот непогодь разгулялась.” Во дворе на мосту она обмела себя полынным веником, смела снег с настила. Даже сюда, под крышу его намело целый сумёт.
Вера решила, что раз уж выдалось свободное время, она приберется в избе. Натопленная с утра печка дышала теплом, пахло щами и распаренным горохом. На минуточку ей показалось, что сейчас все соберутся за столом, как раньше. Но только на минуточку, а потом слезы покатились из глаз. “Как там Ваня, в такую то непогодь”.- думала она.
В том, что Ваня жив Верка была уверена. Она даже не допускала до себя мысли, что его больше нет. Ее беспокоило где он сейчас. Больше всего страшило, что он в плену. Такую мысль она сразу старалась гнать от себя. Нет, нет, не может этого быть, он такой сильный, отважный, он никогда бы не сдался в плен. Может он уже нашелся и воюет, а может у партизан. Если бы его ранили, то все равно прислал бы весточку.
С такими думами Вера собрала с пола единственный половичок. Как стали ходить в лес, так и убрали все половики. Не было сил соблюдать красоту, стирать, мыть. Да и полы то теперь зимой мылись от случая к случаю. Вера налила из кадушки воды в ведро, подоткнула подол своей юбки и собралась начинать работу.
За дверью кто-то затопал ногами, стряхивая снег. Открылась дверь и вместе с холодом ввалился мальчишка -рассыльный. “Вера, тибя председатель в правление кличет. Велел быстрее. Оболокайся давай да беги бегом.”- затараторил пацан
“”Чё сделалось то? Чё скорей то? “- вслед парнишке закричала она. Но того уж и дух простыл.
Быстро сунула ноги в валенки, накинула фуфайку, платок на голову и бегом. Почему так скоро ее потребовали недоумевала она дорогой. Она бежала и даже не замечала, что снег набился в валенки, что стынут голые руки без варежек. Скорее. Зря так быстро не вызывают. Что то плохое случилось видно. Может со свекровью чего.
Ух! Добежала . Остановилась на мгновение, чтоб отдышаться, Голыми руками стряхнула с себя снег, вошла в контору. Было пусто, никто не встретился. Верка на дрожащих ногах зашла в кабинет, поздоровалась. Председатель колхоза поднялся из-за стола.
“Здравствуй, Вера Федоровна. Сегодня в районе был. Заходил по делам в райком. Там для тебя новость передали. Жив твой Иван.” Верка только успела почувствовать, что падает и все, темнота.
Председатель ругнул себя, что так прямо в лоб огорошил девку. Поднял ее с пола, усадил на лавку, прислонил к стенке. От растерянности он не знал, что с ней делать. Взял со стола газету и стал размахивать газетой перед лицом женщины. Наконец она раскрыла глаза и прошептала: “Чё, чё Вы сказали? Ваня жив! Где он? Чё с ним?”
Мужчина сел с ней рядом, обнял на всякий случай, чтоб та опять не упала: “Жив он, жив! В госпитале лежит. Почти месяц без сознания валялся. Теперь в себя пришел. Рассказал кто он, да адрес ваш сказал. Письмо тебе отправили, придет скоро. А это докторша его позвонила в райком, чтоб передали семье, что Иван живой. Больно уж переживал он за вас. Госпиталь то видно недалеко отсюда. Не спрашивай у меня ничего. Что знал все сказал, больше ничего не знаю. Письмо придет, все узнаешь. Иди к Степаниде, ей скажи. Не выходите уж сегодня на работу”.
Вера какое то время сидела в оцепенении, потом вдруг вскочила и начала обнимать председателя, благодарить за такую весть. Конечно, она сейчас побежит к матери, обрадует ее.
Степанида работала на ферме, на конюшне. Коней то уж почти не осталось. Всех, что помоложе забрали на фронт. Бабы сбрасывали снег с крыши, готовой вот-вот упасть под его тяжестью. Она увидела Верку, бегущую сломя голову. Вера подбежала к конюшне и закричала: “Жив! Жив Ваня! Живой!” Она повторяла одно и тоже и не могла остановиться. Степанида прямо с крыши съехала в сугроб. Так быстрее. Женщины обнялись и рыдали навзрыд. Возле них собрались все, кто в это время был на ферме. Кто-то радовался, кто-то плакал о своем родном человеке, про которого так уже не скажут.
Подошел бригадир и скомандовал: “Хватит тут мокроту разводить И так воды весной много будет. Снегу то навалило. Ступайте уж обедать”. Прикрываясь своей суровостью, он старался, чтобы бабы не заметили слезинки-предательницы, готовые выкатиться из его глаз. Вера подошла к бригадиру, сказала, что председатель освободил их со свекровью сегодня от работы. Она взяла свекровь под руку и женщины пошли домой.
Ветер вдруг затих, прекратилась снежная круговерть. По небу плыли мохнатые снеговые облака. И словно чудо между этих облаков пробился солнечный луч, запрыгал по лицам счастливых женщин. Сегодня был первый день, когда на душе у них было спокойно. А луч словно знал об этом, радовался с ними и хотел согреть своим теплом.