Новый год
Сказочный праздник и прекрасный повод среди производственных забот и проблем забыться и окунуться с головой в новогоднюю сказку, в широкий праздник, в настоящий Разгуляй. Загодя покупали живую ёлку, украшали её игрушками и мишурой. Поручали спецам закупить энное количество спиртного – шампанского, вина хорошего, и конечно водки. Всё это проносили через проходную со строгими охранниками. Это уметь надо. И ваш покорный слуга неоднократно проносил по одной по две бутылке и потаёнными, заветными (проторенными) тропами, да и, что греха таить, даже мимо страшно суровой охранницы по кличке «Дзурилла» (непробиваемый вратарь чешской сборной по хоккею).
В рабочий день, 30 декабря, каждый приносил на работу разнообразной закуски, загодя купленной в магазинах и из запасов собственных «погребков». В 17.00 домой никто не уходил, дамы накрывали, сдвинув несколько столов, покрывали их скатертью, и сервировали по-царски банкетный, новогодний стол. Мужчины отдела предвкушая праздник, хорошую выпивку, танцы у ёлки и сумасшедший флирт, собирались вместе, рассказывали анекдоты, курили, общались.
Дамы, подготовив поляну, приглашали всех за стол. Руководство поднимало за встречу тост, поздравляло с наступающим Новым годом с пожеланием всяких благ. Разливали по хрустальным бокалам шампанское. Торжественно выпивали. Налегали на всяческую закуску, потом снова наливали, кто что предпочитает: водку, вино, коньяк (один раз купили в «Стекляшке» белый кубинской ром), после первой и второй, перерывчик-то не большой. Вновь, кто-нибудь вставал и произносил тост, за него вновь наливали в рюмки и бокалы и закусывали, и так много, много раз. Банкет оживает, возникают диалоги между собой. Волшебный застольный шум: звон хрустальных бокалов, вилок о тарелочки и женский весёлый, задорный смех. После пяти-шести бокалов какой ещё ожидать?
И тут всем захочется пойти танцевать, размять, ждущее движений тело. Включают принесённый магнитофон с популярной музыкой, разбирают дам, и чего только, и как только не танцевали. Боже! Как хорошо-то, было.
Один раз не досталось мне пары для танцев. Вызвал я свою начальницу на танец, и стали мы танцевать фокстрот. На трезвую голову так не потанцуешь. Потом вновь я, неладный, без пары остался и вспомнились мне стихи Лермонтова «Монго». Как он там писал:
…Чужое счастье нам скучно, Как добродетельный роман. Друзья! Ужасное мученье Быть на пиру простым ---лом Иль адъютантом на сраженье При генералишке пустом; Быть на параде желонёром Или на бале быть танцором, Но хуже, хуже во сто раз Встречать огонь прелестных глаз И думать: это не для нас!...
Не долго мучаясь, я ухватил в партнёрши стул деревянный и каких только па я со стулом не вытворял… Потом вновь сели за стол. Снова налили, подняли тост, выпили и закусили и т.д и т.п., как полагается на пиру.
Снова выходили танцевать. Теперь медленные танцы, некоторые молодые девушки наши прикладывались глазиком к щёчке в танце к партнёру. Мило-дорого на них было смотреть. Потом пожилые матроны, гадали между собой: «кто же так блёстками, разукрасил щеку нашему заму».
После медленного танца захотелось страстно цыганочки с выходом. Музыку нашли и зазвучала над притихшим полуночным заводом старинная таборная музыка. Ох, и отжигали страстно некоторые мастаки, что окна звенели и собаки частного сектора на Народном бульваре принялись лаять такт Цыганочки.
Один раз принёс начальник бюро магнитофон с еврейской местечковой музыкой и молодёжь наша, как завзятые, истые евреи из Бердичева выкаблучивали «Семь сорок». А ветеранов наших вдохновила еврейская музыка и они встали под ёлку и хором, под аккомпанемент их магнитофона Grundigисполнили «Раз пошли на дело я и Рабинович». На них, выпивших, поющих одесский фольклор, одно удовольствие было смотреть и слушать.
Мужья некоторых наших молодых сотрудниц, которым жёны их, обещали быть дома к 12.00 в назначенное время домой не явились. Мужья, сильно переживая за судьбу своих жен, стали сначала звонить по телефону, но никто звонков не слышал, потом пришли на завод (и кто их пропустил, наверняка тайными тропами пришли и стучать в закрытую дверь отдела. Их, конечно сразу не услышали, но они прекрасно слышали все наши Цыганочки с выходом и «Семь сорок». Конечно, их стук наконец услышали вышедшие покурит в коридор мужчины и впустили. Мужья взволнованные, войдя в зал, стали искать глазами своих благоверных. Найдя, стали звать с собой, домой. Типа, поздно, пора домой. Но как мать разгорячённого игрой во дворе мальчишку не дозовётся вечером домой, так и жёны мужей пришедших за ними, отказывались уходить домой. Зачем! Когда им здесь так хорошо и весело, и когда ещё будет так-то?
Бывало, молодёжь расходилась по домам часа в два по полуночи. Старички, конечно, раньше уходили. Интересно было ещё, как выводили за вертушку проходной дошедших до кондиции работников. Двое держали выпившего подмышки, первый и завершающий - шли лицами к охраннику, а которого держали под микитки - спиной к окошку – так и выводили за территорию завода. Разводили по домам, а сами, весёлыми, в впечатлениях, в предвкушении домашнего застолья 31.12, возвращались домой.
Всё это можно было раньше проводить, а в перестроечные и «демократические» времена нам с таким разгулом праздновать на рабочем месте в канун нового года было запрещено. Сейчас, те кто работает на заводе, лишены такой радости. Молодому поколению даже невдомёк так вот провести праздник на рабочем месте. Да и кто им разрешит, под страхом увольнения. А в ресторане или в кафе не такая раскрепощённость души. Какое счастье, что мне удалось пожить в благословенные шестидесятые и счастливые семидесятые годы.
Раз в Крещенский вечерок…
Праздновали мы и Крещение Господне. Собирались в бюро в перерыв, я пёк картошку в термичке 41-го цеха, приносил горяченькую в ватнике. Покупали бутылочку вина и с картошкой, салом и огурцами солёными пировали, отмечая Крещение и так нами это понравилось, что пировали мы так с вином три дня.
А уже в новом корпусе, когда нас переселили из инженерного корпуса в корпус АБК, работали у нас молоденькие девчонки из Ростова-на-Дону, они рассказывали живо, как их подруги занимаясь спиритизмом, вызвали дух Есенина. Якобы договорились с духом, что он в 12 часов ночи будет их ждать на перекрёстке означенных улиц. Пошли дурёхи на ночь глядя на перекрёсток и видят, – правда, стоит мужчина. Было темно и плохо видно. Они и спросили: - Вы Есенин? На что мужик их крепко обматерил и пошёл восвояси. И загорелось им в нашем бюро термообработки, провести сеанс вызывания духа. Интересно… Начертил я тушью на ватмане всё, что полагается для этого, расстелили на моём столе, убрав техпроцессы и книги. Положили блюдечко, стали вызывать дух Есенина, но… ничего у нас не получилось. Видимо среди нас не было медиума.
Ушел я, не солоно хлебавши, от ростовчанок, в инструментальное бюро к хорошим, весёлым девчонкам одного цеха (не буду говорить какого) и там, стал им гадать на картах, по ладони, а потом, они вспомнили старинное гадание на спичках. Стали гадать на себя и своих суженых. Раз Крещение то можно. Брали, зажимая большим и указательным пальцем две спички. Загадав, какая из спичек кого олицетворяет и одновременно обе спички поджигали третьей. Следили, как ведут себя горящие спички, кто кого подогревает в любви. Кто как себя ведёт, он ли приникает головкой или она, а то одна из спичек тухнет, предвещая провал в любовных делах. И гадая на симпатичную девчонку и парня, её спичка изогнулась буквой «зю» и подружки её, тут же смеясь (в карман за словом не полезли), сказали ей прямо, как будет любить её суженый. Хорошо повеселились тогда у них в бюро. Потом вспоминали при встрече, как мы тогда праздновали Крещение.
Танцы на столе
Молодые ведь все были. Когда ещё повеселиться, как не в молодости? Работала в нашем отделе молодая девушка. Жила в общежитии, и там же в общаге в какой-то праздник, уж ни в день ли чей рождения собрались широко отметить. Выпили, как водится, и в таком весёлом состоянии, чтобы поставить веселью жирную точку, сплясала эта молодая девица на столе праздничном, среди бутылок и тарелок с селёдкой под шубой босиком. И надо было на этот нездоровый шум заявиться в их комнату заведующей общаги и увидеть такой балет на столе. Ужаснулась увиденным, и своим непорочным, девственным воображением нарисовала себе этакое, что пообещала пожаловаться на девицу, на её непотребное поведение её начальнику. Телефон главного был во всех справочниках, позвонить ему проблем не было.
Мне повезло тогда быть в кабинете начальника, когда ему позвонила тот самый ответственный товарищ из общежития. Говорила она громко и с праведным гневом вопрошала у начальника отдела, не у него ли работает такая-то, и такая-то? – Да, работает с 1975 года, а что случилось? – Вы знаете как она себя безнравственно вчера вела, она полуголой танцевала на столе, я обязана вам об этом доложить. Как же она у вас работает, если так себя ведёт в общественном месте. Начальник наш, спокойно ей ответил:
- Вот, как отдыхает, так и работает, и положил трубку.
Вот так мы веселились на заводе в предпраздничные дни. Знайте и завидуйте, кто не был в молодости молодым.
Бывший технолог Борис Евдокимов
23.12.2022