"Алиби для музыканта". Глава 39
Поезд, постепенно набирая скорость, уносил влюблённых прочь от Владивостока. Состав не спешил. Даже с его огромной массой и мощностью было непросто пробираться через снежный буран, который принялся лютовать, заставляя людей сидеть по домам. Глядя в окно, Даша вдруг вспомнила тот вечер, когда она ехала в неизвестность на своей маленькой ярко-жёлтой Nissan Micra с разноцветной оплёткой руля.
Тогда вот точно так же выл ветер, колючий снег пытался словно пробиться через лобовое стекло, проникнуть в самую крошечную щель, а потом добраться до теплого девичьего тела и исколоть его своими ледяными иголочками. И у него почти получилось, если бы на дороге не встретился отец Серафим на своей старенькой «Волге». Он спас Дашу от холодного плена, а потом ещё раз – в том баре, когда к ней начал приставать какой-то похотливый дальнобойщик.
Девушка глубоко вздохнула. Её Micra до сих пор находилась в деревне Поземье у мастера Рустика. «Интересно, как они там поживают? – подумала Даша. – Рустик, наверное, уже идет на поправку и скоро будет дома. Сделает мою машинку, и мы со Славой сможем до его дома доехать. Если, конечно, всё вокруг опять не заметёт». Даша снова предалась воспоминаниям. Как она нашла с большим трудом жилище Бриллианта. Как он разбил её фотоаппарат, испугавшись огласки.
Да, много событий прошло с того времени. Очень много. А ведь кажется, что всё это случилось не так уж и давно. Но ощущение, словно пара лет назад. Теперь Даша сидела в купе и ждала, когда вернётся Слава. Он отправился за чаем, да почему-то задерживается. Не выдержав, девушка открыла дверь и выглянула в коридор. Никого нет. Она постояла с минуту и закрылась. Потому не увидела, как за стеклом двери, ведущей в тамбур, мелькнули два тела. Потом ещё раз и ещё. И не услышала глухих звуков отчаянной борьбы за жизнь, которая там развернулась.
Всё начиналось довольно обыденно. Молодые люди подошли к вагону, показали проводнице свои билеты. Даша поднялась первой, Слава за ней с багажом. Они нашли своё купе (чтобы им никто не мешал путешествовать, музыкант его выкупил полностью), зашли и переоделись – внутри оказалось жарко натоплено. Благо, с собой они везли каждый по комплекту одежды, который удобно дома носить – трикотажное белье спортивного кроя. Когда поезд тронулся, они решили, что хорошо бы выпить чаю с мороза.
Слава, как истинный джентльмен (хотя себя он таковым и не считал, но старался выглядеть в глазах Даши, памятуя о своём неряшливом прошлом), отправился за чаем сам. Решил сделать своей девушке приятное. Он подошел к купе проводницы, та ответила, что титан ещё греется, нужно подождать буквально пять минут. Музыкант решил это время провести в тамбуре. Ему с детства нравилось стоять там, вдыхая табачный запах. В те годы ему часто приходилось ездить с родителями на электричке к родственникам. Там же впервые и сигарету попробовал.
Теперь Слава давно уже не курил (бросил, когда оказался в одиночестве далеко от всех), но почему-то ему до сих пор нравился дым. Он открыл дверь, вышел в тамбур и стал смотреть через дверь на мелькающие деревья, укрытые густыми шапками снега. Непогода продолжалась, вихрилась и закручивала белые хлопья, швыряя их во все стороны.
– Закурить не будет? – послышался за спиной молодой голос.
Слава обернулся. Перед ним стоял молодой, лет под тридцать, мужчина крепкого телосложения. Он фигурой напоминал бывшего боксёра. Музыкант обратил внимание на толстые костяшки пальцев – следы профессиональной деформации. К тому же на лице незнакомца было несколько шрамов, одна бровь ровная, а вторая изломана, и через волоски виднеется шрам. К тому же нос у него оказался немного сдвинут на бок. «Точно боксёр», – подумал Слава.
– Простите, не курю. Бросил, – ответил он.
– Ну-ну, – как-то многозначительно произнёс незнакомец. Музыкант почувствовал в его голосе угрозу. Отвернулся и стал смотреть за окно. Однако в то же мгновение возникло ощущение опасности. «Где я видел этого типа?» – подумал он. И вдруг вспомнил: когда они поднимались в квартиру Василия Завзятова, этот человек спускался вниз. На его голове была черная кожаная бейсболка с низко опущенным козырьком. Но, проходя мимом них, он приподнял голову, и Слава запомнил эти холодные светло-карие глаза.
«Он убил Василия!» – вдруг мелькнуло в мозгу Славы, и он инстинктивно дёрнулся в сторону, уходя с линии удара. Как он его ощутил – никто не скажет. Интуиция сработала. Потому нож с черным лезвием врезался в дверь напротив того места, где секунду назад стоял музыкант. Это боксёр нанёс удар и промахнулся.
Слава резко развернулся. Противник сделал то же. Его лицо было искажено гримасой бешенства. «Не привык проигрывать», – подумал музыкант. Он пытался понять, как действовать дальше: отбиваться? Или звать на помощь? Но снаружи воет буран, внутри гремят колёсные пары, и едва ли кто-то услышит. Постояв пару секунд, незнакомец сделал короткий выпад вперед. Слава снова увернулся, прыгнув в сторону. Нож рассёк воздух.
Тогда боксёр решил, что надо загнать жертву в угол, откуда ей деваться будет некогда. Но он не знал, что Слава был не так прост, как может показаться. В юности он занимался каратэ, и хотя больших успехов не достиг, кое-какие умения остались. Ему пророчили большое будущее в спорте, но парень увлёкся музыкой, и с единоборством пришлось заканчивать. Нельзя быть одновременно талантливым каратистом и великим музыкантом. Так ему объяснил тренер, когда предложил сделать выбор.
Когда боксёр снова пошёл в атаку, его следующий выпад Слава встретил коротким ударом ноги по запястью. Нож, выбитый из пальцев, с глухим звоном отскочил в сторону. Незнакомец, лишившись оружия, тут же принял стойку, как настоящий профи. Решил вырубить противника коротким хуком. Музыкант помнил: если не уйти от прямого столкновения с кулаком, можно сильно травмироваться. Каждый удар боксёра сравним с примерно парой сотен килограммов.
Схватка продолжилась. Противник пошёл в атаку, Слава стал обиваться, стараясь отвести его прямые тяжеловесные удары в голову и корпус. Но все-таки один удар пропустил, и в голове сильно зазвенело. Он юркнул мимо боксёра, перескочив на другую половину тамбура. Убийца, – и музыкант больше не сомневался, что это именно тот тип, который оставил после себя во Владивостоке три трупа, – неожиданно раскрыл дверь за своей спиной. Внутрь ворвался ледяной воздух вместе со снежинками.
Слава тут же понял замысел. Боксёр решил его выбросить наружу. В такую погоду выжить в тайге нереально. «Или ему нужен не я, а только Даша», – подумал музыкант и внутренне собрался, как учили на тренировках. Его тело превратилось в сжатую пружину, переплетенную упругими мышцами. Конечно, фигура у него теперь была не в идеальном состоянии. Но деревенская жизнь приучила к физическим нагрузкам, так что шанс победить оставался.
Боксёр подобрал свой нож и решительно шагнул к Славе. Он сделал резкий удар правой рукой, а когда музыкант закрылся, добавил левой. Лезвие вонзилось Славе в левый бок, распоров свитер, но в следующую секунду, поняв вдруг, что если ничего не сделать, это будет для него верная смерть, музыкант, отскочив на полшага назад, схватился за вертикальные ручки слева и справа у двери, оттолкнулся от пола ногами, а потом, выбросив их вперёд, нанес боксёру резкий удар в корпус. Тот успел поднять руки, чтобы закрыться, но в этот момент вагон покачнулся (видимо, от сильного порыва бокового ветра), и противник сделал несколько шагов назад. Оказавшись перед распахнутым дверным проёмом, он успел ухватиться правой рукой за поручень, и слава понял: пора.
Он резко бросился вперёд и, не давая убийце опомниться, нанёс ему удар, называемый тоби маэ-гэри: подскочил и нанес быстрый удар ногой. Боксёра словно ветром сдуло. Он вылетел из тамбура наружу, попутно выронив нож. Но не выпустил поручень, и теперь болтался снаружи вагона. Стал тянуться левой рукой, чтобы ухватиться за спасительную железку, а потом забраться внутрь. Глаза его при этом были широко расширены, рот широко раскрыт, и в лицо ему ветер швырял снег целыми горстями.
Недолго думая, Слава нанёс преступнику последний удар по костяшкам пальцев. Боксёр коротко вскрикнул и улетел в белую мглу. Музыкант, тяжело и нервно дыша, закрыл дверь. Буквально через пару секунд ведущая в вагон дверь открылась, выглянула проводница:
– Вы зачем открывали? – недовольно спросила она.
– Захотел свежим воздухом подышать, – криво улыбнулся музыкант.
– Ваш чай готов, – сказала проводница и ушла.
Слава оглянулся. Пока дверь была распахнута, в тамбур налетел снег. Но теперь он быстро таял. В углу, в образовавшейся лужице, лежал обронённый киллером нож. Музыкант аккуратно взял его двумя пальцами, положил под свитер и вернулся в коридор. Там он постоял ещё немного, переводя дыхание и согреваясь. И только теперь почувствовал сильное жжение в левом боку. Приложил руку и понял: ранен, а вот насколько серьёзно, надо бы проверить.