Во времена античных войн непосредственно перед сражением противники старались укрепить свой полевой лагерь, насколько это было возможно, используя при этом преимущество природного ландшафта и рельефа местности. Если поблизости была возвышенность, лагерь разбивали именно на ее вершине. Делалось это с целью выбора наилучшей позиции на случай поражения в предстоящей битве и возможности после отступления с поля боя оказания противнику дальнейшего сопротивления. Вот как обозначил значение полевого стана Луций Эмилий Павел: «Лагерь победителю – кров, побежденному – убежище. Вторая наша Отчизна, где вместо стен вал, а вместо очага и дома – палатка, - вот что такое лагерь!». На открытой равнине и в песчаной пустыне лагерь по периметру ограждали обозными повозками, затруднявшими проникновение на территорию временной стоянки неприятеля, в особенности - конницы. Во время битвы лагерь не оставался пустым. В нем находился многочисленный обслуживающий персонал и обозная прислуга – пекари, кузнецы, лекари и так далее. В лагере хранились запасы продовольствия и оружия, рабочие инструменты и различного рода снаряжение, корм для лошадей, а также личное имущество воинов. Зачастую в лагере под усиленной охраной хранилась войсковая казна, а также захваченные боевые трофеи, в том числе и драгоценности. Для охраны лагеря во время битвы всегда оставался отряд, как правило, легковооруженных воинов. Его численность колебалась в зависимости от разных обстоятельств. К примеру, в битве при Каннах в двух римских укрепленных лагерях находилось 7400 велитов и 2600 легионеров из числа тяжелой пехоты. Помимо охраны непосредственно своих лагерей, им вменялся обходной маневр и захват карфагенского лагеря во время сражения. А в битве при Заме лагерь карфагенян был практически опустевшим и в нем не находилось крупных воинских формирований, поскольку Ганнибал все свои силы бросил на битву в долине. Сципион потом скажет, что карфагенский полководец сделал все, что было в человеческих силах в данном сражении. И после поражения в битве с римлянами Ганнибал с отрядом всадников не стал искать защиты в своем лагере, а отступил в направлении побережья. В то же время, римским командирам в сражении при Заме удалось добиться повиновения своих кавалеристов (это касается, в первую очередь не дисциплинированных нумидийцев) и предостеречь их от желания разграбить вражеский лагерь, после того, как конница пунийцев была рассеяна по долине и удалилась с места боя. Своевременное возвращение римской конницы на поле битвы и удар в тыл боевого построения ветеранов Ганнибала предопределило окончательный исход сражения, который к тому времени начинал складываться в пользу карфагенян.
Захват вражеского лагеря никогда не являлся первоочередной задачей. Более того, только что добытая над врагом кровопролитная победа могла обернуться сокрушительным поражением, если победитель с целью наживы входил в даже покинутый врагом лагерь без предварительной разведки местности. Так, после победоносной битвы при Сингаре римляне ослушались приказа императора Констанция II оставаться на месте после боя и неосмотрительно ворвались в пустой персидский лагерь, предавшись грабежу на исходе дня. С наступлением сумерек, несмотря на, казалось бы, полное поражение в дело вступили подошедшие персидские лучники, разместившиеся на холмах рядом с лагерем. Беспорядочные толпы римлян были заброшены тучей стрел, поскольку представляли удобную и хорошо различимую цель из-за света факелов, которыми легионеры освещали свой грабеж. В последующей страшной резне римляне потеряли большое количество воинов и обратились в беспорядочное бегство. Аналогично в битве при Трикамароне после не большой стычки с византийцами вандалы потеряли самообладание и бросились бежать с поля боя, стараясь найти укрытие в лагере. Вечером того же дня Велизарий повел пехоту в атаку на неприятельский лагерь и вандалы поспешно рассеялись в разные стороны, помышляя только о собственной безопасности. Византийцы беспрепятственно вошли в лагерь противника и на протяжении всей ночи предавались грабежу и разврату с женами и дочерьми побежденных врагов. Если бы вандалы вернулись, немногим из победителей удалось бы спастись. Только к утру полководец византийцев Велизарий смог восстановить в лагере сдержанность и добиться повиновения подчиненных.
Очень часто стремление захватить вражеский лагерь во время сражения с целью наживы имуществом неприятеля при первоначальном успехе в конечном итоге приводило к обидным поражениям. В битве при Рафии Антиох III Великий на левом фланге опрокинул египтян и увлекся их преследованием до самого лагеря. В это время фаланга Птолемея смогла разбить сирийскую пехоту и одержала верх над противником. Полученный урок не пошел впрок. В следующей битве при Магнесии Антиох вновь рассеял своей конницей когорты римлян и опрометчиво принялся их преследовать, оставив свою фалангу без прикрытия с фланга. Преследуя бегущих легионеров, Антиох дошел до римского лагеря. Здесь свежие части римлян, оставленные для охраны укреплений, встали на его пути и остановили наступление сирийцев. Антиох повернул конницу назад, полный гордости, считая, что одержал победу в сражении. Но когда он вернулся на поле боя и увидел равнину, усеянную трупами своих воинов, царь осознал свое полное поражение.
В сражении при Гавгамелах на левом фланге персидская конница Мазея потеснила кавалерию македонян и прорвалась к обозу, где завязался жаркий бой в отрыве от основного сражения. Персы грабили обоз и чтобы его отбить, македоняне ограниченными силами делали вылазки из своего боевого построения. Легкая фракийская пехота греков смогла отстоять свой лагерь. В результате семимильного рейда на македонский лагерь и ухода многочисленной бактрийской конницы к обозу врага, в передней линии боевого построения персидского войска образовался разрыв, куда Александр направил основной удар своих гетайров с частью поддерживающей пехоты. Таким образом, царь Дарий потерпел очередное и, довольно глупое, поражение.
Но в античной истории был единственный случай, когда захват неприятельского лагеря привел к последующей и неожиданной победе над противником при поражении основного войска непосредственно на поле сражения. В битве при Габиене тяжелая кавалерия Антигона Одноглазого на правом фланге атаковала участок боевого построения Эвмена, где стоял Певкест с 1500 всадников. По всей видимости, не по причине трусости, а предварительной договоренности об измене бывший телохранитель Александра Македонского увел свою конницу с поля боя. В результате конница Антигона беспрепятственно обошла правое крыло противника и в облаке поднявшейся пыли внезапно наткнулась на лагерь Евмена. Всадники разграбили обоз и захватили в плен многочисленных жен и детей вражеских воинов, которых увели в свой лагерь. А между тем, в центре обе фаланги столкнулись друг с другом и три тысячи аргираспидов Эвмена прорвали строй боевого построения Антигона и, развивая успех, бросились преследовать отступающего врага. Чтобы сдержать их продвижение, Антигон приказал своей коннице левого фланга, которая пока не участвовала в сражении, напасть на фланги и тыл пехоты Эвмена. Этот маневр заставил аргираспидов остановиться и организованно отойти в свой лагерь. Поняв, что лагерь разграблен, а их жены, дети и добытое имущество находятся во власти Антигона, аргираспиды пленили своего полководца и выдали Евмена противнику. Войско при известии о случившемся охватил шок, затем воины сложили оружие и в полном составе перешли на сторону врага. Антигон сдержал свое слово, данное аргираспидам в ходе тайных предварительных переговоров, и вернул им жен с детьми вместе со всем скарбом ветеранов походов Александра Македонского. Немалую роль в предательстве сыграл тот факт, что Евмен по национальности был греком, а Антигон эталонным македонянином.
Аргираспиды являлись ветеранами корпуса гипаспистов, которых царь Македонии пожаловал особым знаком отличия – посеребрянными щитами. Большинству из них было далеко за 40, но, несмотря на свой преклонный возраст на поле боя аргираспиды оставались непобедимыми. По причине неслыханного предательства и выдачи собственного полководца врагу, аргираспиды, естественно, утратили доверие Антигона. Он незамедлительно избавился от седых ветеранов македонской армии, и отряд Серебряных Щитов был отправлен на Восток в Арахосию. Одновременно Антигон прислал приказ ее сатрапу Сибиртию в отношении воинов этого отряда: «Уничтожить всех до одного, чтобы никто из них не вернулся в Македонию и не увидел Греческого моря».
