Новгородская и Псковская земли – два очень похожих государственных образования удельного периода. Оба города и принадлежащие им территории с селами и пригородами имели сходное, хотя и несколько отличавшийся политическое устройство. Как ни называй их: княжествами, городами-государствами, олигархическими республиками или вождествами (все это вопрос терминологии, не имеющей отношения к вопросу о причине различной реакции на стремление Москвы включить их в состав единого Российского государства.
Псковский Кремль
Вече, игравшее определенную роль и в жизни других древнерусских городов, собравшееся даже в 1382 году в Москве, осажденной ханом Тохтамышем, пришедшим подчинить Северо-Восточную Русь, отпавшую от Золотой Орды после Куликовской битвы (оно и купилось на обман со стороны хана и заставило князя Остея, руководившего обороной открыть ворота, в результате чего город был разграблен и разрушен, а жители перебиты), в Новгороде и Пскове было, обычно, сильнее князя. Торговля играла значительную роль в обеих землях. Наконец, общая религия, культура и долгое пребывание Пскова в подчинении у Новгорода, на положении пригорода должны были обуславливать похожую судьбу обоих городов при угрозе лишения независимости.
Однако новгородцы и псковичи в час испытаний повели себя принципиально различно. «Господин Великий Новгород» отстаивал свою независимость с оружием в руках и исход дела решило военное поражение в битве при Шелони в 1471 году, когда он самостоятельности осталось не так уж и много. Через 6 лет, в 1477-м было решено полностью ликвидировать уже порядком урезанную новгородскую вольницу, то одного выдвижения армии к Новгороду оказалось достаточно и в следующем году прежним порядкам и боярской олигархии уже формально пришел конец. А Псков мирно дал снять в 1510 году Василию Третьему вечевой колокол и запретить само вече. Хотя очень плакали по этому поводу. Все насилие в отношении него ограничилось лишь задержанием его «лучших людей», вызванных для разбора их жалоб великим князем в не так давно покоренный Новгород. С великим князем Московским. Почему псковичи не выступили против Москвы в ответ на это? Им грозило неминуемое поглощение Ливонским Орденом, что включало насильственное принятие католической веры, потерю всего имущими классами в ходе перераспределения собственности и прочее, поэтому вхождение в Московскую державу было меньшим из зол? Об этом речь не шла. Орден в начале XVI века сильно ослабел. Северные крестоносцы были уже не те, по сравнению с временами Александра Невского. Уже через полвека его легко поглотит Иван Грозный, в результате чего получит долгую войну не с самими рыцарями, а с другими претендентами на ливонские земли. Кроме того, даже пока вопрос со Псковом не был решен, ни Москва, ни Великое княжество Литовское не дали бы Ордену усиливаться и поглощать земли, на которые сами имели виды. Да и литовские князья не рискнули влезть без союза со псковичами. Не попытались вторгнуться через несколько лет после присоединения, когда в Пскове выросли тяготы и, следственно, недовольство. Но серьезных предложений опереться на Литву в Пскове в 1510-м не звучало.
Псковичи радели за единство Руси? Вполне возможно, что подобные настроения кем-то из них и разделялись. Однако псковичи и так давно считали себя подданными московского государя, но на определенных условиях, при сохранении автономии, «по старине». Да, пролитовские настроения у них были гораздо слабее, чем в Новгороде (там тоже нежелание многих выступать в союзе с не православными сыграло свою роль), но почему не было столкновений на вече между партией, стоявшей, не важно из патриотических или корыстных побуждений, за подчинение Москве и сторонниками борьбы за «старину»? Или же псковичи не были способны действовать без своих бояр? Нет. Влияние боярства во Пскове, как раз было гораздо слабее, город имел более демократичное политическое устройство. И не задержали бы их, все равно, исход дела был бы тем же. Просто дольше бы обсуждали вопрос о том, сдаваться или нет.
А в Новгороде разве бояре заставили 40000 человек выйти на битву с московским войском под предводительством князя Даниила Дмитриевича Холмского и князя Федора Давыдовича Пестрого-Стародубского при Шелони? Сам ход событий опровергает это. В этой битве 4000 московских ратников разбили 40000 новгородцев. Конечно, такое случалось и ранее. Например, в 1456 году в сражении при городе Русе всего две сотни московских воинов под командованием князя Ивана Васильевича Стриги Оболенского и Федора Басенка разбили и погнали 5000 новгородцев. И в 1478 году великий князь Московский послал профессионалов, что и в данном случае, стало важной, но не единственной причиной разгрома их противников. По словам летописи, взаимная ненависть новгородцев была настолько велика, что они «друг друга бьюще», когда бежали. То есть сводили старые счеты, ведь вече нередко заканчивалось не просто изгнанием того или иного князя, а ущемлением прав какого-либо Новгородского конца, увечиями, разграблением или смертью (с Волховского моста любили сбрасывать) даже для простых людей, принадлежавших к проигравшей группировке. Так что, порвать бояр на вече, при нежелании воевать, было куда проще, чем идти сражаться с вражеской армией.
Новгородская земля была сильнее Псковской? Смотря в чем. Да, она был гораздо обширнее, ее пределы доходили до Белого моря. Новгордцы брали дань с карелов, саамов, Перми Великой, даже с манси. Новгород был более крупным торговым центром. Однако Псков лежал на границе с финно-угорскими землями, с которыми постоянно шла война. Впоследствии, по покорении чуди и прочих прибалтов, живших там, немцами, взаимные набеги с грабежом земель, сжиганием сели городов постоянно возобновлялись. Кроме того, Псковская земля была земледельческим регионом, она лучше обеспечивала себя хлебом. Новгородские бояре, как и псковские были землевладельцами, а не купцами (те выполняли посреднические функции, реализуя продукцию, произведенную на землях крупных и средних землевладельцев. Однако в Новгороде было больше развито не производство продуктов питания, а бортничество, дававшее мед и воск, добыча мехов. Меха же долго для наших предков были главным экспортным товаром, как в период Российской империи зерно и сейчас нефть. В результате этого, у Владимиро-Суздальских, а потом Московских князей всегда было гарантированное средство принудить Новгород к покорности – просто перекрыть поставки зерна с Низовой земли, как тогда выражались. Так постоянно и поступали. Например, еще в 1170 году великий князь Владимирский Андрей Боголюбский отправил своего сына Мстислава в поход на Новгород. Посадник Якун и княживший тогда в городе Роман Мситславович отбились и разгромили посланное на них войско. Тогда Андрей Боголюбский перекрыл поставки зерна и в Новгороде начался голод. И пришлось гордому вече вышвырнуть князя Романа и принять ставленника Андрея Боголюбского – Рюрика Ростиславича. Морем вести зерно тогда было абсолютно нерентабельно. Почему Новгород не присоединили раньше? Отчасти, в какой-то степени, в форме, применявшейся в эпоху раздробленности, периодически присоединяли. Значительные князя заставляли бояр и вече признавать своих ставленников, часто отправляли братьев или сыновей. Тот же Александр Невский не просто так одержал свои две знаменитые победы занимая новгородский княжеский стол. Он стал князем этой земли не потому, что приглянулся новгородцам, как Мстислав Удалой. Будущий победитель шведов и рыцарей был сыном князя Ярослава Всеволодовича, великого князя Владимирского (внуком Всеволода III Большое Гнездо). Отец его, сам княживший в Новгороде, тоже благодаря своему отцу, и своего сына посадил контролировать этот важный экономический центр и собирать подати, положенные князю по договору с Новгородом. В эпоху раздробленности были более важные задачи: оспаривать великое княжение у своих соперников, бороться с Смоленским, Черниговским, Галицко-Волынским и другими, менее значительными+ княжествами. Потом пришли татары и стало не таких амбициозных проектов, пришлось на протяжении поколений создавать базис, собирая окрестные земли. Так что, если рассуждать не с абстрактно-экономической, а с военно-стратегической точки зрения, то Новгород не имел больших преимуществ.
Псков был теснее связан с Москвой? Да, отделившись от Новгорода, будучи признан бывшей метрополией в 1346 году «младшим братом Новгорода», он опирался на сильнейшего князя Северо-Восточной Руси. Но лишь потому, что ему был нужен сильный военный союзник, а, отнюдь, не хозяин. Неугодных князей псковское вече неоднократно изгоняло. Даже присланных Москвой. Так что речь не идет о простой привычке к повиновению.
Что же тогда стало причиной столько разной реакции населения двух городов (вече составляли жители главных городов, а не подчиненных сел и пригородов)? Мировоззрение новгородцев и псковичей. Основой его в те времена (а в значительной мере и сегодня) является религия. Казалось бы, и те, и другие были православными. Однако вопрос не столько в официальных догматах, а в том, как они понимаются верующими, что имеет значение, а что признается лишь формально и, реально, роли не играет. Здесь показателем являются ереси. Их последователи – это часто наиболее радикальное крыло, их настроения показывают, к чему склоняется большинство, не вышедшее из официальных рамок из конформизма или страха перед преследованиями.
В XIV веке в Пскове была обнаружена властями ересь стригольников. Происхождение названия неясно, возможно, оно происходит от профессии одного из ересиархов Карпа Стригольника, то есть стригаля сукна. Закрепилось такое наименование с легкой руки их противников, как презрительная кличка, то есть простонародье, которому негоже лезть в богословские вопросы.
Стригольники резко осуждали грех симонии – покупки священства. На протяжении долгого времени и на Руси, и в Византии по рукоположении в сан дьякона и священника епископом взымалась определенная сумма. Однако симония всегда признавалась Церковью грехом. Названии она получила от поступка некого Симона Волхва, который просил у апостолов продать ему дар Святого Духа. Что осудил апостол Петр, сказав, что это купить нельзя и призвал Симона покаяться за такое намерение (Деян. 8:9-24). Но практика такая имела место и приходилось с ней мириться. Просвятитель коми-зырян св. Стефан Пермский, написавший сочинение «Мерило праведности», посвященное этому вопросу, призывал мириться с существующим положением вещей. По его мнению, если не признавать получивших рукоположение за деньги, то, вообще, на Земле нет священства. То есть, по сути, «отдавать Богу Богово, а кесарю – кесарево». Если мы живем не в идеальном мире, где абсолютно все грешны, то не должны ожидать святости от людей. А благодать свыше Бог сможет дать в любом случае. Формально защищая иерархию, стоявшую на позициях жречества всех времен и народов, Стефан Пермский, фактически, подрывал ее позиции. Из его рассуждений выходило, что священнослужители не «приватизировали» Бога, безропотно отдающего им духовную власть на земле, а всего лишь являются одним из не самых нужных элементов. Главное же – это вера, помощь ближним и борьба с темным в собственной душе.
Стригольники же считали, что при покупке сана священников больше нет. Раз так, то они не признавали таинств, совершаемых священниками, потому что благодать купить нельзя. Нечто подобное говорили и протестанты, и наши старообрядцы-беспоповцы. Но протестанты решили вопрос в христианском духе. Христианство сподвигает людей преобразовывать мир. Преобразовывая различным образом, и разрушая, как конкистадоры в Мексике и в Андах, и борясь за отмену рабства. В Англии отмену рабства в Вест-Индии в 1833 году и преследование работорговцев силами своего военно-морского флота (которых было предписано вешать в случае поимки) проявили через парламент искренне верующие люди, тот же Уильям Уилберфорс, у которого не было материальных интересов в этом. Но главный упор христианство делает на внутренней работе над собой, заставляя верующего стремиться к недостижим в этом мире целям: «возлюби ближнего, как самого себя» (Мф. 22:39), «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих за, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас» (Мф.5:44). Только так можно переделать человека, конкретного человека, без чего любые социальные, политические и экономические преобразования быстро будут свернуты или превратятся в фикцию. Долго ли продержался социализм в нашей стране? В формально коммунистическом Китае прекрасно себя чувствует бизнес, нахождение компартии у власти неплохо сочетается с наличием миллиардеров. А ведь живы еще люди, помнящие Мао. Протестанты (и часть беспоповцев создали новую церковную иерархию. Упор сделали не на мистическом характере таинств, а на руководстве общиной верующих. Пастор стал не столько совершителем обрядов, сколько духовным учителем. У беспоповцев были разные варианты, было бы слишком долго перечислять их. А стригольники? Они просто отвергли все таинства, как совершаемые безблагодатными священниками. И только одному, судя по сохранившимся источникам, нашли заменву. Это исповедь. Исповедоваться они учили не священнику, а Матери Земле.
Вот здесь и корень мировоззрения, погубившего независимость Пскова. Сам по себе отказ от таинств, не говоря уж о проповеди, говорит о пассивности. Повеление Христа: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей» (Мк. 16:15). То есть, проповедуйте всем, сотворенным Богом, им было не интересно. Земля здесь не обязательно лишь рецедив язычества. Было ли здесь влияние дохристианских верований ли нет, но обращение к женскому божеству – это всегда стремление спрятаться от реальности, вернуться в детство, держаться за мамкину юбку.
Кроме того, земля ассоциируется с могилой, со смертью, что есть вечный сон и покой. Несмотря на то, что стригольники формально не отвергали христианского вероучения, но по духу они были ближе к даосизму, с которым, разумеется, не были знакомы, но думали в том же направлении.
В книге «Дао дэ Дзин», в частности, говориться: «Лучше ничего не делать, чем стремиться к тому, чтобы что-либо наполнить», «Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие», «Небо и земля не обладают человеколюбием и предоставляют всем существам возможность жить собственной жизнью]. Совершенномудрый не обладает человеколюбием и предоставляет народу возможность жить собственной жизнью». В общем, главное, с точки зрения Лао Цзы – это недеяние, отказ даже от добрых дел, так как «Человек с высшим дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен».
И псковичи, большинство из которых, хотя и не исповедовали ереси, но были настроены на такой пассивный лад. Свидетельством тому служит их поведении на вече. Если в Новгороде подобные политические споры нередко заканчивались побоищами и убийствами неугодных лиц. До прихода Батыя произошло 12 больших смут. С начала ига до падения независимости Новгорода – еще 20. А во Пскове же все проходило достаточно мирно. Под конец существования их народоправства, как отмечает летописец, стали кричать больше, но тем дело и ограничилось. Да инциденты были. В 1385 году была «сеча» у псковичей с убитыми, о причинах которой летописи не сообщают. Или, например, в 1462 году, после смерти великого князя Василия Темного, его назначенца князя Владимира Андреевича «с бесчестьем», столкнув с места на вече, выгнали из города, так как он был назначен не по прежнему обычаю. Один раз хотели публично выпороть священников, отказавшихся платить новый чрезвычайный налог на содержание войска, даже и этого не сделали, убоявшись нарушить букву церковных уставов. Но до новгородской вольницы им было далеко… Поэтому выбирая между остатками своей вольности и войной с великим князем, они предпочли покой, жизнь, идущую своим чередом, по накатанной.
