А вот это было опубликовано 3-го июня 2011 г. Правда же, то что стало происходить - такая неожиданность! ну, никто же предвидеть не мог, да?
На Луганщине (для тех, кто не знает, поясняю: Луганск это бывший Ворошиловград), областной совет принял постановление, причём именно единогласно, которым объявил русский язык языком региональным. Как вы понимаете, дело тут не в ярлычках и названиях. Ранее в целом ряде населённых пунктов и регионов Украины уже делались попытки придать русскому языку, который de facto является именно языком большинства населения по крайней мере именно в тех местах, определённые юридические статусы. В принципе, с точки зрения, например, таких явно интернациональных субэтнических групп, какими в России являются, скажем, сибиряки, — ну и что тут такого? Да, с точки зрения сибиряка нет ни эллина, ни иудея, а наиболее просвещённые ещё и вспомнят о явно исчезающих культурах, в том числе и языковых, и добавят, что на сохранение их надо тратить усилия. Правда, только сильно сдвинутые по фазе в этом вопросе представят дело так, что для сохранения культуры надо людей-носителей оной содержать в заповедниках. Всё-таки люди — не мамонты, не стерхи и не гаги. но это именно с точки зрения сибиряка, скажем, возрождение иврита как раз происходило по сценарию добровольного заключения себя в заповедник. Что же касается Украины, то в реальности там идёт тихая, но война между языками. Подчеркну: тихая война. Холодная, скажем так. И в этой войне, не переходящей в горячую фазу, любое изменение в позициях противоборствующих воспринимается как сигнал тревоги. Никто не желает признавать никаких оправданий для такого изменения позиций другой стороны, как бы объективно обусловлены они ни были. Не желаю приводить аргументы той или иной стороны, поскольку большая часть этих аргументов носит унизительный, эмоциональный и откровенно спекулятивный характер. В данном случае случилось это и на Луганщине.
Немедленно после принятия областным советом постановления, в суде оказался иск с требованием признать это постановление противоречащим законодательству Украины. Аргумент такой: фактически русский язык уравнивается в правах с украинским.
Верен или неверен такой аргумент, полагаю, интересно разобраться. Но разбираться надо не на уровне взаимных обвинений, а на уровне понимания содержания тех или иных понятий. В конце концов действительность положительной нормы прямо зависит от адекватности её формы представлению о понятии юридической действительности, которое она описывает, и от адекватности самого представления самому понятию. Подчеркну при этом, что не существует в природе никакой украинской юриспруденции или украинской юридической объективности, равно как нет таковых и немецких, российских, английских, буркина-фасовских. Царство права и юридическая объективность не содержат национальных границ. Вот представления о понятиях и структурах в ней могут рознится от одного парламента к другому. Или даже от одного политика или учёного к другому. Но именно в том, в чём они рознятся. и следует искать в первую очередь неистинность или неполноту какой-либо из сторон или обеих сразу.
Как следует понимать статус того или иного языка как языка официального?
Есть два представления, вообще говоря не совместимые друг с другом.
Первое представление это представление об официальном языке как единственно обязательном для общения с чиновниками. Причём тут устанавливается, что речь идёт и о письменном и об устном общении, а равно и чиновников, которые пребывают во время общения в таком качестве, между собою. Сюда же почти с необходимостью тогда приплюсовывается и обязательность общения на этом официальном языке в учебных заведениях. Пишу «почти», поскольку строгой необходимости в данном случае установить мне не удаётся.
Это — первый подход.
Второй подход заключается в несколько ином. Он говорит о том, что официальным языком имеет право обратиться любой человек к государству или органу местного самоуправления, и они обязаны такое обращение понять. Заметим, что при этом обращения возможны и на любых иных языках. Что же касается общения чиновников между собою, то этот вопрос, как я понимаю, регулируется просто общающимися. В случае такого понимания даже необходимым условием занятия чиновничьей должности не является знание официального языка, достаточно наличия переводчика.
Вот таков второй подход.
Вопрос: какой из этих двух подходов существует на Украине?
Правильный ответ: внятного ответа дать никто не в состоянии, так как ничего целостного в данном случае нет. Есть раздрай и конфликт. И маловнятная запись в Конституции о том, что украинский язык есть государственный язык. Что же такое «государственный язык» в Конституции Украины не написано, а, следовательно одно неопределённое понятие определено через другое, не менее неопределённое. Отсюда, кстати, и произвольность толкований.
А коль скоро так, то давайте-ка рассмотрим какой из двух указанных подходов более соответствует представлению о государстве как гаранте и защитнике прав и свобод людей.
Напомню, что вообще-то говоря, ни один язык вообще не является субъектом права. Не имеет он также никаких свобод. Поэтому под понятием «право языка» следует вообще-то понимать права носителей языка, права тех людей, которые используют тот или иной язык. Или владеют им. По-моему это — совершенно очевидно.
Далее. Я полагаю, что чем более объём прав и свобод, не только потенциальных, но и актуальных у людей, у отдельных индивидов, тем более правовым и, следовательно, действительным, то есть существующим с необходимостью, следует считать государство вообще. И государство Украина — в частности. А если вы и с этим согласны, то нетрудно согласиться тогда и с тем что именно второй подход к представлению об официальном языке более соответствует, например, ст. 3 Конституции Украины или ст. 2 Конституции России. Отмечу сразу, что для России такого вопроса нет: позиция Конституционного суда РФ в данном случае оказалась именно поддерживающей указанный подход, а этот суд имеет несомненный авторитет, хотя и изрядно им самим подмоченный (Впрочем, нет такого суда, кроме одного, чей авторитет был бы безукоризненным и незапятнанным).
Остаётся пояснить, что в понятие «официальный язык» как родовое лично я вкладываю как видовые понятия и «государственный язык» и «региональный язык». Разница между ними состоит исключительно в территориальных критериях.
Заметим, что в норме, в окружающей нас среде, языки изменяются, а во взаимодействии друг с другом могут и поглощать один другой. Бывает, что они просто сливаются (конвергенция). Бывают и обратные явления, когда происходит разделение ранее единого языка на несколько (дивергенция). Бывают даже ситуации, когда язык наследует себе название из другого языка, но этот другой язык при этом поглощается новоназванным. Так, например, произошло с болгарским языком, ведь праболгары вообще-то не были славянами, но они дали имя и народу и языку. Однако язык этот как был славянским, так и остался даже после смены названия, и лексикографы сейчас насчитывают в современном болгарском едва ли 50 корней того самого языка, на котором говорил народ северного Кавказа под водительством хана Кубрата или хана Аспаруха. Отмечу тут, что все эти процессы — объективные, их изучает филология, которая в своём становлении куда как менее продвинута, чем, скажем, физика или юриспруденция. Но важно то, что все указанные процессы совершенно естественны, и попытка их консервации или искусственного изменения весьма похожа на попытку вмешательства в климат Земли только на том основании, что одни места на нашей Планете более комфортны для проживания человека, чем другие.
Но если всё так просто и естественно, то что же тогда воевать?
А проблема Украины в этом смысле, как представляется, заключается как раз в том, что те или иные политики создают и усердно эксплуатируют именно конфликтность между украинским и русским языками, кстати, ранее это начинали проделывать ещё в Австро-Венгерской империи, последний из которых более распространён. чем первый, но первый имеет статус государственного по Конституции. Урегулирование этого странного конфликтного состояния, кажется, невыгодно ни одной из политических сил. О людях там даже и не думают.
С одной стороны на Украине обитают такие персоныши как Ирина Фарион и министры культуры и образования, полагающие русский язык собачьим, а с другой — какой-нибудь мэр Луганска вполне может взять, да и запретить представление ему документов на языке украинском, а тот или иной господин может выйти на улицу с плакатом об упразднении украинского языка за ненадобностью. А тут ещё видный политик выскажется на украинском так, что не ясно вообще — что, собственно, он имел в виду под кровосисями или недоброжелательными сторонниками. И, естественно, пошло-поехало. Заметим, что описанный второй подход к представлению об официальном языке сразу же снимает добрую половину конфликта. Но именно по этой причине он и не приживается в украинском политикуме.
Отмечу, что в этой замечательной борьбе за борьбу языков дело становится всё хуже: в реальности на Украине люди утрачивают навыки владения и русским и украинским, ибо то, что они произносят и пишут, нельзя классифицировать ни так, ни эдак. Кстати, результат этот совершенно предсказуемый: борьба всегда камня на камне не оставляет от порядка, тем более, что русский язык, как показывает тысячелетняя история — язык-то явно не слабый, язык, который не смогли вытеснить ниоткуда ни одним другим языком (Этот феномен мне совершенно неясен, так как никакой простотой и сверхлогичностью правил и орфоэпики и орфографии русский язык вообще-то не отличается. Напротив, признаю, что это — один из самых трудных для изучения языков мира. И — тем не менее…). В реальности, никакие ограничительные меры в положительном законе не отвечают описанному нами второму подходу к языку. А вот кому конкретно и ради каких таких немыслимых идеалов надо на Украине создавать конфликт между носителями языков и добавлять раздражителей — пусть решают именно те, кто взял на себя полную ответственность за всё, чинимое государством Украина — её граждане.