Это было 31 декабря 1978 года. Утром температура опустилась до -53 градусов. С каждой ветки деревьев свисали длинные лохмотья инея. На пруду так громко треснул лед, что в некоторых домах задребезжали оконные стекла.
Я по привычке, ничего не заподозрив, голый по пояс, вышел на улицу, чтобы обтереться снегом. На крылечке вдохнул всей грудью и тут же рванул в дом, потому что я никак не мог воздух даже вытолкнуть из себя. И только уже в доме удалось наладить дыхание.
В колхозе в этот день из-за сильного мороза мало кто работал, да и к встрече Нового года готовились. Но все-таки кто-то должен был коров доить, корма возить. Два трактора по улице села тащили стог сена, из труб тракторов вверх вырывался такой густой белый дым, словно два броненосца спешили к Цусиме, чтобы сразиться с ненавистным врагом: на таком морозе солярка, даже разбавленная бензином, плохо сгорала, и поэтому двигатели сильно парили.
Самые нетерпеливые из наших мужиков потянулись к магазину, пора было начинать праздник или хотя бы слегка подразмяться, пропустить по стаканчику. Продавщица желающим равнодушно выставляла бутылки, в которых лежали ледяные сосульки, и на дне плескалась самая малость жидкости.
Колхозный бригадир Иван Петрович принес замороженную бутылку домой и решил, пока его жена на ферме, водку надо отогреть и употребить. На шестке печи стоял полуведерный чугун с водой, в него и сунул Иван Петрович заветную добычу, а сам хлебушек приготовил, огурчики, грибочки достал для закуски. Увы, холодная бутылка в горячей воде лопнула, сосулька растаяла. И тогда смекалистый мужик, он сам потом, смеясь, всем рассказывал, постепенно выпил весь чугунок – градусы-то никуда не делись.
Директор Дома Культуры Герман Николаевич в этом году припозднился с елкой, поэтому был вынужден уже в этот день поехать в лес с клубовскими кочегарами. Поехали на таком же дымящем тракторе, прицепив к нему длинные сани.
Красивую елку нашли, густую, пышную, спилили ее. Елка, упав, ударилась о стылую землю и утратила разом все очарование – сучки отлетели, остался один голый ствол. Еще одну елку пробовали осторожно свалить, но ветки от удара на таком морозе ломались и разлетались во все стороны.
Затею с большой елкой пришлось оставить, осторожно срубили маленькую зеленую красавицу.
Ближе к обеду, на улице было всего-то около 35 градусов мороза, на высокий берег пруда пришли мальчишки. С собой они притащили конные сани без оглобель. Ой, как весело было разогнать эти сани, запрыгнуть в них на ходу и лететь вниз по крутой горке чуть не до самой середины пруда!
Забаву школьников увидела из окна школы директор Любовь Павловна. Она решительно направилась к ребятам, чтобы прекратить такое опасное развлечение. Вдруг кто-то из них поморозится? Видно было, что она что-то несколько минут объясняла ребятам, потом вместе с ними разгоняла сани вниз и очень даже ловко запрыгнула в них на большой скорости. Далеко было слышно, как весело Любовь Павловна смеялась и что-то с азартом громко кричала. Потом санки были вновь подняты наверх. Директор школы махнула рукой и пошла домой – пора готовиться Новый год встречать.
Все новогодние праздники, такая пришла рекомендация из района, отменили. Но в центре села на площади все-таки еще несколько дней назад установили елку, на нее колхозные электрики повесили лампочки, покрашенные гуашью в разные цвета. Вечером эту елку включили – такого яркого зрелища в селе еще не видели.
Несмотря на вернувшийся мороз, у елки на площади собралось почти все село. Шутили, поздравляли друг друга с наступающим Новым годом, но было все-таки холодно, и сельчане потребовали от директора Дома Культуры открыть клуб.
Клуб открыли, музыку включили.
Тут к ДК подъехал колхозный Уазик, и шофер высадил из него Николая и Веру, Деда Мороза и Снегурочку – они до самой ночи развозили детям новогодние подарки. Их, конечно, в каждом доме угощали, и поэтому с пышной белой бородой почему-то была Вера, а Николай предстал перед директором ДК без посоха и в одном валенке. Они оба в кабинете директора разом уселись на диван и тут же уснули.
Близилась полночь. Герман Николаевич решил, что нужно всех собравшихся поздравить с Новым годом. Его взгляд упал на колхозного сварщика Леху: высокий, широкоплечий, вылитый Дед Мороз.
- Говорить много ничего не надо, поздравишь с Новым годом, - объяснил директор Лехе, - и всё! Пусть танцуют дальше.
И вот настал долгожданный момент – музыку выключили, на сцену важной походкой в костюме Деда Мороза вышел Леха, медленно обвел всех гордым взглядом и произнес:
- От имени и по поручению…
Тут Леха, подчеркивая важность момента и собираясь с мыслями, поднял вверх указательный палец.
- Ого! – воскликнул кто-то в толпе. – Неужто от самого?!
Все захохотали.
«Надо что-то приятное сказать людям, порадовать их», - подумал Леха.
- Дела у нас в колхозе идут хорошо! – продолжил Дед Мороз новогоднюю речь.
Ему тут же все стали помогать:
- В год по три урожая собираем!
- У всех красные вымпелы висят!
- Днем и ночью работаем!
- Ночью только сторожа спят!
- Баба Дуня самогон гонит!
- Нинка никому не отказывает!
Тут Леха увидел в дверях зала Германа Николаевича, который, глядя на него страшными глазами, стучал себя кулаком по голове. Пора речь заканчивать:
- Люди! С Новым годом вас!
Все зашумели, начали аплодировать, кричать:
- Ура! Спасибо, Леха! Настоящий Дед Мороз! С Новым годом! Ура-а-а!
Включили музыку. Было весело – новый год наступил.
(Щеглов Владимир, Николаева Эльвира)