Песня First Day in Hell основана на детских воспоминаниях бабушки и дедушки Алиссы Уайт-Глаз, которые пережили заключение в концентрационном лагере.
Давайте сначала рассмотрим текст и перевод песни, а далее погрузимся в комментарии самой Алиссы относительно отдельных строк песни и заложенных в них смыслов.
First Day in Hell/ Первый день в аду
Torn from home, sent down death's railroad, are we/
Вырванные из дома, отправленные по железной дороге смерти, не так ли.
When we wake up tomorrow/
Если мы проснёмся завтра,
Will we still be wearing this curse?/
Будем ли мы по-прежнему прокляты?
Will we wake up tomorrow?/
Проснёмся ли мы завтра?
Which punishment is worse?/
Какая пытка хуже?
Day one: no sun/
День первый: солнца нет.
Stripped of our names/
Наши имена стёрты,
Now we are merely numbers/
Теперь мы просто цифры,
Permanently inked in the flames/
Постоянно окружённые пламенем.
Our kind, our existence lights the fire/
Наш род, наше существование разжигает огонь,
Igniting hell on earth/
Порождающий ад на земле.
Archangels bending crosses, hooked/
Архангелы сгибают кресты в крюк.
Innocent men, women, children/
Невинные мужчины, женщины, дети
Sentenced before conviction/
Осуждены до вынесения обвинительного приговора,
With golden stars to guide them/
С золотыми звёздами, направляющими их.
Their gavel is the end of a gun/
Дуло пистолета – их судебный молот.
Day two: lived through/
День второй: пережит.
More culprits arrive/
Прибывают новые подсудимые.
Every cage so crowded/
Каждая клетка так переполнена.
How will we survive through the night?/
Как мы переживём эту ночь?
Our kind, our existence lights the fire/
Наш род, наше существование разжигает огонь,
Igniting hell on earth/
Порождающий ад на земле.
Archangels bending crosses, hooked/
Архангелы сгибают кресты в крюк.
First day in hell/
Первый день в аду!
First day in hell/
Первый день в аду!
See the terror in abandoned gazes/
Видишь ужас в потерянных взглядах,
Fear-sunken eyes/
Впалые от страха глаза.
Get the guards and walk a dozen paces, saturnine/
Побеспокой конвоиров и отойди на дюжину шагов, страдай от отравления свинцом.
First day in hell/
Первый день в аду!
Incarcerated without reason/
Лишены свободы без причины.
Doomed by blood/
Приговорены по крови.
Anti-venom for a poisoned nation/
Противоядие для отравленной нации.
Our birthright/
Наше право первородства.
Week five: alive/
Неделя пятая: живы.
Soon out of time/
Скоро закончится время.
After all that I've, here, witnessed/
После всего, чему я здесь была свидетелем
There's no value in life/
В жизни нет никакой ценности.
First day in hell/
Первый день в аду!
First week in hell/
Первая неделя в аду!
See the terror in abandoned gazes/
Видишь ужас в потерянных взглядах,
Fear-sunken eyes/
Впалые от страха глаза.
Get the guards and walk a dozen paces, saturnine/
Побеспокой конвоиров и отойди на дюжину шагов, страдай от отравления свинцом.
First month in hell/
Первый месяц в аду!
Incarcerated without reason/
Лишены свободы без причины.
Doomed by blood/
Приговорены по крови.
Anti-venom for a poisoned nation/
Противоядие для отравленной нации.
Our birthright/
Наше право первородства.
Last day in hell/
Последний день в аду!
«Песня First day in Hell – это мои детские воспоминая о беседах с моими бабушкой и дедушкой, – рассказывает Алисса журналу Revolver. – Они рассказывали мне о своём детстве во времена холокоста, о том, как они были заключены в контрактационном лагере. Они смогли выжить и сбежать оттуда. Бабушка и дедушка делились своими детскими воспоминаниями со мной, когда мне было примерно столько же лет сколько и им во времена холокоста. В детстве моей главной заботой были школа и спорт, а для них это было выживание».
«Теперь мы просто цифры».
«Я имею ввиду цифры, которые были у заключённых. Они больше не были людьми, они были эквивалентом того, что я называю «современным холокостом», то есть холокостом по отношению к животным. Это всего лишь цифры, они не живые существа, они не обладают разумом, они не на что не годятся. Я помню, что видела эти татуировки [с цифрами] у своих бабушки и дедушки. Буквально, единственное «преступление» в котором были виновны эти люди – это просто принадлежность к определённой религии и расе. Это были просто обычные люди, живущие своей жизнью».
«Архангелы сгибают кресты в крюк».
Свастику иногда называют крючковатым крестом.
«С золотыми звёздами, направляющими их».
«Жёлтые или золотые звёзды были значками, которые носили евреи для идентификации в то время. И я даже представить себе не могу, что мне пришлось бы иметь дело с таким явлением в таком юном возрасте [как мои бабушка и дедушка] или в другом любом возрасте. И, к сожалению, я знаю, что это реальность для некоторых людей даже сейчас», – продолжает Уайт-Глаз.
«Противоядие для отравленной нации».
«Я просто подумала, что это действительно мощные строки. В этих строках реально много ненависти и гнева. Чего я просто не могу понять, так это того факта, что люди могут рассматривать других людей, как отравляющих их нацию, и что массовый геноцид может быть чем-то вроде противоядия и лекарства от этого».
«Наше право первородства».
«Это название поездки, в которую разрешают отправиться молодым евреям, своего рода паломничество по Израилю. Я никогда не совершала подобного паломничества, так как не придерживаюсь этой религии. Сама я абсолютная атеистка, у меня нет привязанности к какой-либо религии, и я категорически против большинства религий из-за хаоса, который возникает, когда люди становятся слишком радикализированными. Да, эта песня не пропагандирует какую-либо религию или какую-либо расу, и это также не оскорбление какой-либо религии или расы. Это просто очень личный опыт того, через что прошла моя семья, только потому, что их определили в конкретный класс людей. Этот вид расизма и эта сегрегация касается не только религии, но и, очевидно, твоего пола, цвета кожи, сексуальной ориентации, языка. И я думаю, это просто смешно, что до сих пор это существует повсеместно. Поэтому мы должны помнить, что такого рода геноцид произошёл совсем недавно. И некоторые люди, пережившие этот геноцид, всё ещё живы. Это были конкретно мои дедушка и бабушка, а не чужие родственники. Я знала этих людей и слышала от них эти истории, и я подумала, что пришло время взять тот личный вес, который я имела в этом историческом событии и воплотить его в песню. Это и есть First day in Hell», – заключает Алисса.
