Санёк, поглаживая синяки и разбитую челюсть, сидел в машине с пацанами, на полном нуле. Единственное развлечение – стрелять сигареты и спрашивать время у проходящих мимо девушек. И вот только был докурен до горящего фильтра последний бычок, как из ниоткуда, к стоящим на обочине пацанам подъехал бобик с бравыми милиционерами. Вышли два ППС-ника наперевес с калашами.
- Так, что тут у нас, молодые люди, чем занимаетесь? Почему на дороге в ночное время остановились? Вы знак не видели? Въезд запрещён. Так всё, выходим, выворачиваем карманы, сумки, открываем багажник.
Ну всё как обычно, ничего не меняется. Но не повезло в этот раз патрульным, как в общем и во все другие разы, потому как ничего запрещённого никто из спортсменов с собой не возил, все уже были научены горьким опытом, ведь даже самодельные нунчаки, выструганные на станке у отца на работе, могут отобрать, а сколько в них труда вложено!
- А это что тут у нас? Ага пустая пачка сигарет, ну всё понятно. Значит курим?
- Курили, - спокойным, голосом с лёгкой издевательской улыбочкой, сказал заготовленную фразу Санёк, - теперь, судя по тому, что пачка пустая, уже нет. А стоим, потому как бензина нет ни капли. А знак – запрещён же въезд, а не стоянка, в чём вопрос?
- Ага, а зачем вам пустая пачка, если у тех вон Marlboro в кармане? - пытался было развести их ППС-ник, но видя безразличие в глазах и поняв, что тут предъявить нечего, он плюнул на это дело и только сказал напутственно, – да мне-то всё равно. Делайте что хотите, быстрее сдохните.
- И вам доброго здоровья, гражданин милиционер, - не сумел сдержаться Санёк, - кстати, Окунь, и правда, ты что это, пачку Мальборо закрысил?
- Да, какой там, в ней один бычок недокуренный только и остался.
Милиционер махнул рукой, кивнул сержантам, держащимся за автоматы, они заскочили в бобик и умотали, издавая зловонные выхлопы паров 76 бензина. Во какие добрые сотрудники органов правопорядка.
*****
В тот же день, чуть позже, произошла ещё одна прелюбопытная встреча с сотрудниками патрульно-постовой службы на ночных просторах Питера, в которой опять только чистая случайность уберегла друзей от каталажки. Всё вроде шло хорошо, да денег не было ни копейки, в баке догорали последние капли и пары бензина, а домой идти вообще не хотелось. В очередной раз кредит доверия у всех родоков в их компании был исчерпан, поэтому рассчитывать ни на одну родительскую копейку не приходилось. Санёк сделал ещё пару кругов по двору и встал. Красный кружок на датчике топлива горел слишком долго, а стрелка бензина упала ниже нуля.
- Ну всё, пацаны, ещё пара метров и будем машину толкать. Бензос нужен, или лучше я прямо здесь встану, чем толкать её по дороге.
- Ну и что делать, какие предложения? – спросил Хитрый.
Многоопытный во всякого рода криминальных делишках Окунь, как всегда знал выход из положения.
- Чувствую, ничего не остаётся, кроме как сливать бензин у машин, – горестно сказал он.
Вот чего-чего, а сливать бензин у припаркованных во дворах машин им ещё не доводилось. Различный криминальный бизнес в те годы процветал. Оставить на ночь машину в незнакомом дворе было равносильно сто процентному лишению магнитолы, задней полки или колёс.
Один знакомый рассказал Саньку, как его сосед, по прозвищу Кран, данным ему в связи с двухметровым ростом, для целей использования в качестве автосигнализации завёл огромного злющего ротвейлера по прозвищу Барон, который ночевал у него в машине. Однажды Кран незатейливо подшутил над ним.
- Ну вот, и этот Кран говорит: «Типа, слышь, не в службу, а в дружбу, сгоняй в машину, я там пивас забыл». И такой главное улыбается и смотрит честными глазами.
Кран, со слов рассказчика, был акселератом. Вымахал паренёк к окончанию школы в огромного, высокого, двухметрового добродушного отморозка, с модной в те годы причёской «платформа», как у группы «Технология» или Арнольда в «Коммандос», делающей его и без того квадратную голову совершенно равносторонним квадратом, с такими же пудовым кулаками и неохватным размером плеч.
Приятель продолжал свой рассказ:
- Вырос-то тот Кран вырос, а вот ума не нажил. Я, такой ничего не подозревающий, взял ключи и пошёл в машину. И только вставил ключ в замок и слегка приоткрыл дверь, как из глубины салона на меня с безумным рыком, оскаленными зубами, бешеными глазами и слюнями кинулась собака Баскервиллей. По-другому это существо нельзя было называть. Ротвейлер, прячущийся внутри машины, был одним из самых огромных представителей своего вида, жутко злобный, с людоедским оскалом, чертовски умный и обученный пожирать людей. Вот такая вот у Крана сигнализация. Я еле успел захлопнуть дверь, навалившись на неё всем плечом и чуть не наложил в штаны. А Кран души ржал над всей этой картиной из открытого окна своего первого этажа, потирая огромные пальцы-плоскогубцы. Шутник, едрит его мать.
Санёк, улыбаясь, слушая рассказ о безобидной шутке, приятелю его таковой не кажущейся.
- Вот мы все как-то подрабатываем. Кто в охране, кто на разгрузке, кто в комке. А Кран же никогда нигде не работал, а чтобы иметь деньги на карманные расходы, используя свои внешние данные промышлял каким-то мелким криминалом. То они вместе с уже сидевшим и видавшим виды другом, Фэсом, снимали кожанки с зазевавшихся прохожих, то малолеток бомбили на пустыре. Кран где-то раздобыл милицейские штаны с лампасами, а Фэс обзавёлся красными корочками, что делало их очень похожими на патруль.
*****
- Так, выворачиваем карманы, - останавливал криминальный «патруль» во главе с двухметровым Краном, бедолаг, имевших неосторожность идти напрямик через пустырь, - что это? Карты? А это уже статья двести тридцать вторая – азартные игры и организация притонов. Так что, молодые люди, наиграли вы себе лет эдак на пяток… Что? Решить вопрос на месте? Да вы за кого нас принимаете, это же взятка должностному лицу при исполнении! Ладно, сколько у вас там есть? Да давай всё, ещё считать он будет. И ещё скажите спасибо. Что? Не слышу… А, ну вот, так бы сразу, пожалуйста, свободны на первый раз. Ещё раз здесь увижу, точно в отделении ночевать будете. А карты я себе оставлю. Как вещдок.
*****
- Но доход такой «бизнес» приносил небольшой и Кран, обладая поистине чудовищной, нечеловеческой силой, переквалифицировался. Он затесался в одну ночную банду, специализировавшуюся на разувании неосторожно оставленных у подъездов машин. Ну видел, когда утром машины на кирпичах стоят? Кражей магнитол и колонок занимается всякая шушера, а вот съёмом колёс занимались люди уже посерьёзнее, тут нужна была определённая организация и сноровка. Кран мог в одного, на голых руках, поднять зад у копейки или шохи, чем и привлёк как-то к себе внимание, и ему предложили «поработать», не всякому такое предложение выпадает. Процедура разувания у них была настолько отработана, что занимала буквально пару минут. Кран поднимал зад у машины, остальные три чувака стремительно отворачивали колёса, подкладывали кирпичи и молниеносно скрывались в ночной темноте. Наутро колёса сдавали на ближайшем авторынке у барыг. Бизнес опасный, но Кран говорил прибыльный. Оплата, как говорится, сдельная. Сколько машин разул, столько бабок получил, а Кран ещё и спину с руками прокачал, два удовольствия в одном флаконе.
*****
В связи со столь опасной криминогенной обстановкой во дворах, а также тем, что в гаражах машины ставить было тоже небезопасно, потому что их оттуда банально угоняли, а на стоянку не у каждого были деньги, дворовые автолюбители формировались в ночные дружины, делали стихийные стоянки, которые сами же и охраняли, ночуя в своих бесценных железных конях. Понятно, что ни о каком комфорте сна на жёстких, неудобных, разложенных автомобильных сидениях речи не шло. Правда у любой медали есть обратная сторона и упорно ходили слухи, что однажды одну такую «самоохраняемую» тачку угнали прямо вместе с незадачливым сторожем, и потом его уже никто никогда не видел, но у страха глаза велики, а может это вовсе и не правда, да и куда деваться-то, когда выбора нет.
Зная обо всей этой истории наличия добровольных ночных автодружин, друзья отнеслись к словам Окуня с заметным недоверием.
- И кто будет сливать, и как? Я вот никогда этого не делал, да и сейчас вон, все в тачках ночуют.
- Да они ночевать-то ночуют, а сами оттуда носа не высовывают. Как сливать? У тебя шланг с канистрой есть?
- Сейчас посмотрю, что там есть… Канистра точно есть, шланг вроде тоже, и что с ними делать?
- Что-что, отсасывать. Ну в смысле бензин.
- А ты умеешь?
- Да я-то умею, но вот желанием абсолютно не горю, - ответил Окунь.
И было от чего не гореть желанием, потому что глотать бензин противно и даже опасно.
- Ну, а у какой тачки будем сливать?
- Нужна классика, шоха там или копейка, на зубилах уже бензобаки с ключами и бензопровод изогнутый, не отсосёшь. Да вот, смотри давай прям у этой, – Окунь показал на «семёрку», удачно припаркованную буквально в паре метров от них, в которой, судя по всему, ночного сторожа не было.
Хитрый открыл багажник, заготовил канистру и шланг.
- Пацаны, давайте покурим…
- Курить на заправке запрещено, - прикололся кто-то.
Вся торица выстроилась в ряд и дружно защёлкала зажигалками, у каждого оказалась заныкана последняя сигарета. Это их собственно и спасло. Потому что только они прикурили, как к ним сзади подъехала милицейская тачка, и оттуда по традиции выскочил наряд. Восьмёрка, шнырящая ночью по району, давно попала в поле зрения органов правопорядка и была у них на карандаше.
- Всем оставаться на местах, милиция! – заорал главный.
Пацаны повернули в его сторону головы, выпустили клубы дыма.
- Да мы и не планировали уходить с места, - спокойно ответил старшине Окунь.
- Вы что тут делаете?
-Что, не видите, что ли? Стоим, курим…
- Почему курите в общественном месте? Это статья!
- Слышь, гражданин начальник, какая статья, ты где здесь общество увидел? Ночь на дворе! Что теперь в родном дворе постоять нельзя что ли? А вы сами не стоите что ли, или может не курите?
Сотрудники были явно не из ППС-ников, а кем-то посерьёзнее, поэтому ловить подозрительных личностей по дворам, было явно не в их статусе и ниже их достоинства. Главный не унимался.
- Мы вас давно пасём, вы зачем по району катаетесь, что высматриваете?
- Да без всякого умысла катаемся, ночь хорошая, кататься любим. А что, нельзя?
- А зачем канистра в багажнике?
- Странный вопрос, для бензина.
Видя абсолютное спокойствие у всей троицы,которая не обращая ни на что внимания докуривала в сторонке, старшина понял, что все его нападки и разводы разбиваются о железобетонное спокойствие наглецов и ему явно ничего не светит.
- Так, чтобы я через пять минут вас здесь не видел! Увижу ещё, точно будете ночевать в отделении.
- А вот тут промашка у вас вышла, гражданин начальник. Не сможем мы уехать - у нас бензина нет. Может вы нам отольёте немного, тогда точно только нас и видели, – искренне и честно, глядя глаза в глаза, сказал Окунь.
- Я вам щас отолью! Так отолью, мало не покажется! Поехали от этих уродов недоделанных, точно когда-нибудь поймаем их на чём-нибудь, вот тогда посмотрим кто из нас угарать будет.
Милиционеры сели в машину, главный зло хлопнул дверью, водила ударил по газам.
- Ты смотри, как повезло. Окунь, ты каким местом их чувствуешь? – ржал от души над ситуацией Хитрый.
- Всё это хорошо, но что дальше делать? Бензоса как не было, так и нет, сливать теперь палево. Ну ладно, поехали в другую часть двора, там папина копейка стоит, с неё сольём, чай за свою машину не закроют.
Идея всем понравилась, на последних даже уже не парах, а, наверное, молекулах в сухом карбюраторе, восьмёрка докатилась на нейтралке до противоположной части двора у трансформаторной будки, где в ночной тишине спала стихийная стоянка с ночующими в своих машинах автолюбителями. Восьмёрка встала неподалёку, издав последний жалобный вздох и больше не двигалась с места. Папину копейку нашли сразу. Отец приткнули её в самом недоступном для грабителей месте, взяв «в коробочку» тремя другими машинами. Молодец папа, хитрый, чтобы угнать волшебную копейку надо было бы эвакуировать ещё пару машин.
- Ну что, доставай канистру, кто отсасывать будет? – спросил Окунь.
- Кто, кто, кроме тебя некому, никто не умеет.
- А что там уметь - берёшь да сосёшь. А потом шланг, как бензин пойдёт, пережимаешь, сплёвываешь и из шланга наполняешь канистру.
- Ну нет, это надо тренироваться.
- Ну ладно, хрен с вами пошли, - поняв, что тянуть резину себе дороже отрезал Окунь.
Как два индейца пленении команчи на цыпочках, неслышно они пробрались к машине отца. Машина, да и вся стихийная стоянка у ТП была залита ярким светом от фонаря.
- Эх, палево.
- Давай, не ссы, - перешёптывались герои.
Тихонько открыли бензобак, стараясь предупредить каждый шорох и шум, открутили крышку. Но когда крышка была открыта и шланг всунут, случилось непредвиденное - канистра упала, предательски стукнувшись об асфальт и издав глухой стук. Друзья застыли на месте, как две статуи в игре «Море волнуется раз». Вроде и стук-то был негромкий, но вдруг откуда не возьмись из окна копейки показалось заспанное лицо папы, сначала непонимающе спросонья, а потом укоризненно смотрящего на горе-сыночка, решившего слить бензин у родного отца и Окуня, которого тот знал с первого класса.
- Вы что тут делаете, грабите меня что ли? – закричал папа, так выразительно посмотрев на своё чадо, что у чада тут же возникла обида на самого себя и на своё гнусное поведение.
Санёк, понурив голову понял, что они всё-таки спалились, вынул шланг из бензобака и под ненавистный провожающий папин взгляд потащил Окуня от греха подальше в ночную темноту. Ограбление века окончилось полнейшим фиаско, да ещё таким позорным, что Санька наполняли приступы горючей, как вчерашний спирт, совести.
- Ладно, эй, куда пошли? – услышал Санёк в спину голос отца, - что у вас, совсем бензина нет?
- Пап, да вообще труба, вон встали и всё…
- Ну ладно, негодники, что с вас взять кроме анализов. Берите, как вы там хотели… Только пять литров, больше не дам, даже не просите!
- Спасибо, пап!
- Спасибо, дядь Коль!
- Спасибо, вот я твоему отцу, Окунь, всё расскажу, будешь знать, как по ночам бензин сливать!
Все втроём они подошли к папиной копейке. Тут уже операция прошла без сбоев, быстро засунули шланг, Окунь мастерски отсосал бензин, правда всё-таки хлебнул пару капель и закашлялся. Бензин мощной струёй хлынул из бензобака в канистру.
- Вот оно чёрное золото, - приговаривал Хитрый, - лейся, лейся!
- Так всё, хорош, не наглейте, молодёжь, мне завтра с матерью и бабулькой на дачу ехать! Ты, кстати, Санёк тоже нам нужен, надо огород копать, надо семье помогать, а ты всё только по ночам шляешься!
Из стояночных машин в окнах показывались головёнки спящих там водителей, они все наблюдали за тем, как сливают бензин. Никто даже слова не сказал, никто не вышел из машины, не спрсил что происходит, через какое-то время окна машин опустели, их владельцы снова откинулись на сиденья и уснули в позах эмбрионов.
Канистра наполнилась живительной, чёрной, огнеопасной, вязкой жидкостью, оставляющей на асфальте разноцветные масляные разводы.
- Спасибо вам, дядя Коль, теперь будет на чём хоть до гаража доехать…
Санёк крутанул стартер. Восьмёрка сначала непослушно не хотела заводиться, плевалась, стреляла, но потом, после непрерывного кручения стартера и манипуляций с подсосом, всё-таки проглотила нефтяную пищу и двигатель, проплевавшись, схватился и затарахтел. Пацаны поехали куда-то по своим делам, навстречу новым приключениям и зарождавшемуся восходу, озаряющему красным жарким светом покой спящего города.