Мы жили в Подмосковье, а бараках. Родители работали в колхозе, расположенном возле старинной барской усадьбы. Мы с мальчишками однажды залезли в заколоченный господский дом. Видели мраморные колонны, расписанные похабными словами и под потолком обрывки шелковых шпалер.
Все мое детство прошло в этой старинной усадьбе. Мы ходили туда за водой на родник, купались в пруду, ловили рыбу. Зимой — коньки и лыжи, осенью — возня в павших листьях. Собирали яблоки и орехи, шиповник.
В кустах у оврага на территории усадьбы торчал ржавый обломанный крест — там незадолго до революции был похоронен молодой парень, родственник господ, владельцев усадьбы. Он погиб, катаясь на лошади. Тогда еще живы были старые люди и рассказывали эту историю. Потом крест сломали и выбросили в овраг, а могилу, едва заметный холмик, сравняли с землей.
Как-то летом в усадьбу приехала группа студентов из строгановки. Их поселили в здании бывшей церкви. С руководителем и его женой была их дочка Таня.
Изящная, светловолосая, с прозрачно-зелеными глазами! Я млел и слова не мог вымолвить, когда встречался с ней на дорожках усадьбы. Таня была самой красивой девочкой на свете из всех, кого мне доводилось видеть когда-то. Увы, не я один так считал.
Она была старше меня на пару лет, ходила в 4-й класс, а я только во 2-й. Мальчишки старше решили устроить бой за Таню. Пока они дрались за конюшней, я побежал к Тане. Я не хотел, чтобы она досталась самому сильному Витьке. Таня качалась на качелях у дома. Не помню, что я ей сказал. Мы побежали в яблоневый сад и там просидели до вечера. Разговаривали, смеялись. Я залез на дерево и повис вниз головой, Таня сделала тоже самое.
Вечером у входа в барак меня ждал Витька.
— Ты Таньку увел? — спросил он.
Я молчал. Можно было соврать, но какое странное чувство, распиравшее меня изнутри, не дало мне сделать этого. Витька толкнул меня в грудь.
— Отвечай!
Я продолжал упрямо молчать и он ударил меня, повалив на землю. Я инстинктивно отполз и ткнулся спиной в камень у дороги. Подскочил на ноги, схватил его и швырнул в Витьку. Попал в ногу, порвав штаны. Брызнула кровь. Витька убежал, я пошел домой. А через двадцать минут пришел его отец к моему.
Мне попало: отец запретил выходить из дома. Уходя на работу они с матерью заперли меня на ключ, но я вылез через окно на крышу дровяного сарайчика (в бараках было печное отопление) и убежал в усадьбу к Тане.
Вечером меня у дома подкараулил и побил Витька, а дома отец добавил ремня. Но на следующий день я снова знакомым маршрутом отправился к Тане. Она была моей первой любовью! Я рвал ей цветы, и она плела венки, которые мы оставляли на том месте, где была когда-то могила погибшего парня. Я рассказал ей про него. Мы хотели спуститься в овраг и найти там обломки креста, чтобы узнать его имя, но спуск был очень крутой, и от этой идеи пришлось отказаться.
Мне было интересно и весело с Таней, она не была похожа на других девчонок, шумных, насмешливых и задиристых. Она прожила в усадьбе почти все лето. Витька периодически лупил меня, Таня лечила мои ссадины подорожником. Потом ему купили велосипед, и он от меня отстал, увлеченный новой игрушкой.
В конце августа Таня уехала в Москву. Она написала мне свой адрес, и мы потом переписывались. Потом переписка сошла на нет. А потом родителям дали комнату в свежепостроенной хрущевке. При переезде мама выкинула мою коробку с письмами или потеряла... адреса не осталось. Таня больше никогда не приезжала в усадьбу...