Вот ты меня спрашиваешь: «Андрюха, а как ты с женой познакомился? Вы с Юлькой такая пара красивая, и живёте дружно. Наверное, любовь у вас была с первого взгляда?»
Ага, с первого. С тысяча сто первого, наверное. Работали мы по молодости в одной конторе на высоких должностях: я – главным, куда пошлют, она – старшей по тому же адресу. И как-то так получалось, что не ладились у нас отношения. Рабочие отношения, я имею в виду, про другие мы тогда и близко не думали. Я любил женщин в теле – мягких, уютных, добрых, а она, видишь сам, даже сейчас такая, оса: талия тоненькая, личико узкое, глазищи на пол-лица, и язычок, как бритва Жиллет, ну, та, что для мужчины лучше нет. Может, для другого и нет, а мне тогда совсем не нравилось, мне надо было, чтоб на меня смотрели обожающим взглядом, и угодить старались.
Да и я был совсем не её героем. Как она признавалась потом, ей всегда хотелось такого ковбоя, типа Клинта Иствуда, но уже ручного, чтоб с другими суров был, но её обожал. А из меня Иствуд, как с этого самого пуля. Я и сейчас пошутить горазд, а тогда только и делал, что хохмил, да баки девушкам забивал.
Ну вот. А начальство то ли нарочно издевалось, то ли вообще внимания на наши прибамбасы не обращало, и постоянно нас на какие-то совместные дела подписывало, причём так, что если один накосячит, у второго всё разваливается. А при наших «добрых» отношениях, это уже скандал с битьём горшков, язвительными комментариями с одной стороны, и злыми выпадами с другой.
Даже на корпоративах, где обычно сотрудники по пьяненькому делу стараются любить друг друга, причём во всех смыслах, мы ухитрялись вспомнить былое, и крепко поругаться. Даже шеф пару раз разгонял нас по разным углам, требуя прекратить портить людям настроение.
Почему никто из нас не уволился? Не знаю. Тогда с работой особого выбора не было, а тут и зарплата ничего так, и задерживают её не сильно, и шеф, хоть и самодур, но не отмороженный – да, покричать любил, пообзываться, но в зарплате не обижал. Да ещё и моральный фактор роль играл, каждый из нас не хотел первым сдаться, убежать под улюлюканье второго. Так оно и продолжалось, и конца-края этому конфликту видно не было.
Теперь нужно рассказать о нашей, так сказать, диспозиции. Оба мы были провинциалами, приехавшими покорять мегаполис, но Юлька снимала хорошую квартиру в пригороде, а я крохотную студию в городе. У неё всегда висела проблема – не опоздать на последний автобус в девять часов, чтобы доехать до дома, а мне добираться до своей берлоги было беспроблемно почти круглосуточно. О своём жилье каждый из нас мог в то время только мечтать.
Ну вот. Была, как сейчас помню дождливая, мерзкая осень, холодный октябрь. И была личная просьба шефа – помочь ему с переездом. Уж не помню, какая там действовала схема, но в переезде участвовали четыре квартиры. Конечно, сам шеф воспользовался услугами хорошей компании, профи-грузчиков и перевозчиков. Остальные двое тоже не заморачивались особой экономностью. А вот основная клиентка, вредная старуха с квартирой, забитой мебелью, какими-то древними чемоданами и тюками, платить нормальным работникам категорически не желала. Какие-то местные ханыги за пару пузырей вытащили всё барахло из квартиры и погрузили в машину. Не сами, конечно, а с помощью сотрудников шефа, которые в душевном порыве отозвались на его личную просьбу, и поучаствовали в выгрузке.
Так получилось, что на новую квартиру с грузовой машиной поехала сама старуха и я – помочь на первых порах с выгрузкой, пока не подъедут остальные. Приехали, стали ждать. Водитель ругался, что приходится задерживаться, но сделать ничего не мог. Начали подъезжать сотрудники: Юлька, ещё несколько мужиков. Остальной народ благополучно растворился в тумане.
Я всегда думал, что хорошо пьющие особи крепостью мускулов не отличаются, но мы с бабкиными шифоньерами и шкафами провозились раза в три дольше, чем они при вывозе. Правда, они мебель спускали, а мы поднимали. Но в то же время, они шли с вниз с четвёртого этажа, а мы вверх, но на второй. Таким образом, подняли всю мебель. А потом стало всё плохо. Сделав тяжёлую работу, мужики решили передохнуть. Как оказалось, шеф выдал небольшую сумму «на технические расходы» одному инженеру, Юре – вроде как старшему.
На эти деньги была куплена водка и закуска, и потихоньку употреблена по назначению. Основательную поляну не накрывали, чтобы бабка не бухтела, просто по очереди подходили к месту разлива, принимали дозу, закусывали и шли работать дальше. Вот тут и произошло расслоение сил и возможностей. Мне и Юльке хватило по одной порции, так, для бодрости духа. Мы хотели побыстрее закончить эту неприятную процедуру и разъехаться по домам – принять душ, лечь в кровать и отоспаться.
Но остальные стремительно теряли работоспособность, как и само желание работать. Всё чаще собирались на перекур, и всё неохотнее брались за тюки. Скинулись ещё, добавили. Я отказался участвовать категорически, Юлька тоже. Тут у нас впервые проявилась общая черта – ответственность. Мы обещали помочь, и помогали до конца.
В конце концов между нами и основной группой произошёл разлад. Юра сказал, что изначально речь шла только о выгрузке, что-то ещё приплачивать шеф не собирался, и он лично умывает руки. Все поддержали это гигиеническую процедуру, и как-то быстро рассосались. Остались только двое закадычных врагов, которые шли до конца.
Вещи оставались нетяжёлые, но их было очень много, приходилось таскаться с ними часто. Стал накрапывать дождик, постепенно превращавшийся в ливень. Бабка охала и причитала, закрывала баулы какими-то тряпками и клеёнками. Мы промокли капитально, но деваться было некуда.
Когда всё закончили, нашу одежду можно было выжимать. Вредная старуха не только не поддержала нас материально, но даже не сказала спасибо. Я зло сплюнул, и пошёл искать таксофон – доложить шефу, как он приказывал. В то время ещё не было повсеместной мобильной связи, да и банкоматов с картами тоже не было. Я быстро нашёл нужный аппарат, набрал шефа, доложился.
– Всё сделали? – спросил он.
– Да, всё.
– Вас там много?
– Нет, только я и Юля Морозова.
– Ого! А где остальные?
– Так. Кто где. Дома уже, наверное.
– Вот как. Ладно, потом разберёмся. Давай-ка, бери машину, отвези девушку, и себя не забудь, – хохотнул шеф. – Да, и по дороге заезжай ко мне, оплачу машину и немного денег подкину, типа премии. – Он назвал адрес.
– Поехали, – сказал я Юльке, – шеф денег обещал, вроде как премию. Машина за его счёт.
А я смотрю, она аж трясётся вся от холода и от усталости. Мы, хоть и враждовали, но она всё же девушка, жаль её стало. И как она домой-то будет добираться, на автобусе, вся мокрая и промёрзшая? Ладно, остановили тачку, сели, попросив водителя дать какое-то покрывало, сиденья застелить. Пожилой дядька, добрая душа, не только покрывало застелил, но и другое нам дал, укрыться, и печку в салоне на полную включил.
Приехали мы к шефову дому, я поднялся, позвонил. Он открыл дверь, такой весь вальяжный, добродушный, розовый – видно, душ на ночь принимал. Увидел меня мокрого, холодного, покачал головой.
– Вы что, так вдвоём и работали?
– Нет, народ там был, но разошёлся пораньше.
– А вы, значит, остались?
Я пожал плечами. Сдавать так явно товарищей не хотелось, а с другой стороны, товарищи ведь своих не бросают.
– Ладно, вот тебе на такси деньги, и ещё премия, разделишь потом между всеми… – он сделал многозначительную паузу, – работавшими, как посчитаешь нужным. Вам с Морозовой завтра отгулы, потом у нас выходные. Лечитесь как следует, чтоб к понедельнику были как огурцы! Да, и вот что, – он сделал мне знак подождать, вышел в кухню, вернулся с пакетом, – тут пожрать немного, и коньяк – согреться. Всё, солдат, благодарю за службу.
Я спустился вниз, сел в машину, достал из пакета коньяк, открыл, протянул Юльке.
– На, глотни, согрейся!
Мы по очереди приложились к бутылке, и только потом я спросил девушку.
– На автостанцию?
– Какая автостанция, – поёжилась она, – автобус давно ушёл.
– Ясно. Тогда поехали прямо ко мне. Хоть согреешься. Места хватит, не переживай.
Она только пожала плечами, мне показалось, даже обрадовалась. Приехали, поднялись в квартиру. Честно сказать, у меня одна мысль была, скорее бы сбросить с себя мокрое, принять горячий душ – и в постель. У Юльки, похоже, мысли были такими же. Ну, а дальше… Как зашли, я девчонку сразу в ванну запихнул, велел там всё с себя снять и закинуть в стиралку, выдал ей полотенце, свою новую футболку. Расстелил постель чистым бельём, а сам на кухню – махнул полстакана коньяка, да пару бутербродов, благо всё нарезано заранее.
Потом мы с ней поменялись, я в ванную, она за стол. Когда я вышел, Юля уже в кровати была. Я тоже подошёл, присел рядом.
– Извини, – говорю, – у меня тут места мало, так что спать придётся вместе. Если ты против, я пообещаю к тебе не приставать, но диван узкий, так что гарантировать ничего не могу.
А она только рукой махнула:
– Не морочь голову, мы не дети…
– В общем, так оно и пошло́. Нам было так хорошо вдвоём, что более-менее в себя мы пришли только в воскресенье вечером. Вот так, дружище, я и женился. Много всякого у нас с Юлькой было, но любовь между нами могучая была, да и теперь есть в достатке, – улыбнулся Андрюха.
И мы с другом подняли рюмки с благородным напитком, чокнулись, и выпили до дна. За наших жён – самых лучших и любимых!
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев.