Ранее в сериале
Верховная ведьма Мурчин захватывает в плен молодого охотника на нечисть Раэ по прозвищу Фере (счастливчик), притаскивает юношу в свой дом в заколдованном лесу, намеревается его перевоспитать и сделать из него колдуна. Сама ведьма Мурчин явялется единственной уцелевшей представительницей ведьминского ковена, который некогда населял этот большой, а ныне опустевший дом в лесу. Ковен погиб из-за внутренних распрей, ведьма собирается не без помощи Раэ создать новый. Но юноша не поддается влиянию ведьмы и ищет способы бежать из ее владений. Он живет со своей тюремщицей как кошка с собакой. Во время поисков выхода он натыкается за домом на захоронение мертвеца-некроманта, лича, и ужасается этой тайне. Цепь событий приводит к тому, что Раэ невольно спасает свою тюремщицу, подняв против ее врагов мертвого некроманта, сам при этом получает серьезные травмы. Ночью к выздоравливающему Раэ является призрак одной из ведьм ковена и просит его найти и уничтожить сердце мертвого некроманта, заключенное в серебряный сосуд-филактерию.
Альвы, похоже, были совсем не глупы. Когда Раэ принялся за молитву, часть из них обсела дверной косяк. Наверное они решили следить, не заявится ли Мурчин, не застанет ли пленника с четками врасплох. Тут-то они умницы, но Раэ все равно не смог им никак объяснить приход призрака, поэтому они перелетали, поцвиркивали, сбивались в большие и малые кучки и что-то обсуждали. А вдруг они захотят покинуть Раэ? Что у них в головушках? Ведь он сделал за эти дни много чего для них непонятного. Поднял из саркофага грозного лича, теперь вот разговаривал с мертвой ведьмой из погибшего ковена. Неподходящая это собеседница для порядочного человека.
Понимают ли альвы хоть отчасти то, что понимает Раэ? Могут ли эти малыши далеко заглядывать в будущее, подобно человеку? Что они вообще смыслят в загробной жизни?
Понимают ли они, каково призраку прийти к живому с того света? Непростую цену он платит за каждое слово, сказанное живому. За любое сведение. «Я и так много сказала». Мало что мертвая ведьма смогла сказать. Разве что одним: своим приходом. Лишь в крайнем случае являются мертвые к живым: когда их загробная участь, горестная и страшная, может стать еще горестней и страшней. А это случается в том случае, когда зло, посеянное человеком при жизни, не просто с ним не умирает, а живет само по себе и способно принести воистину страшные плоды.
Те отрывочные сведения, которые Раэ собрал о Ткачихе, как он про себя прозывал мейден Ронду, говорили о том, что это она помогла хозяину ковена стать тем, кто сейчас покоится на заднем дворе в саркофаге. Насколько мог судить Раэ, ритуал вечной ночи, через который проходит некромант, чтобы стать личем, требует умения и мастерства нескольких ведьм. Сам колдун в одиночку совершить его над собой не способен. А это означало, что вина за подобное надругательство над человеческим естеством ложилась не только на лича, но и на его помощников.
…И Раэ подосадовал, что столь скверно изучал некромантию в Цитадели. И почему он именно на этом предмете чаще всего сидел затылком к наставнику? Теперь он силился вспомнить, что же такое преподавал им Рун, когда, прихрамывая, расхаживал между рядов и заглядывал в их учебные свитки, натянутые на заляпанные тушью ученические панели – правильно ли тринадцатилетние мальчишки все за ним записывают и записывают ли вообще. Да, в тот зимний свежий холодный день он как раз читал им лекцию о ритуале вечной ночи. А Раэ дергал за поясные кисти Данаэ и Матэ, те же не отставали от него. Стоило кому-то из них отвернуться, как другой быстро калякал тушью в записях соседа дурацкие надписи и рисунки. А стоило одному из них склониться над свитком, чтобы хотя бы сделать вид, что заносишь в него запись, как получал от другого между лопаток кондаком от свитка… Когда Раэ ощутил в шею тычок деревянной палкой, он не сразу подумал, что ему пора угомониться, и только по испуганному взгляду Данаэ сообразил, что это ткнул его указкой наставник.
-А сейчас Раэ встанет и перескажет на все то, что я только что говорил.
Тому пришлось вскочить, отереть измазанные тушью руки, оглядеться на давящийся от смеху курс, посмотреть в окна, где сквозь чуть подернутые инеем стекла синело холодное ясное небо и тянуло длинные лучи негреющее солнце. Из-за притворенной рамы тянуло морозной свежестью – мальчикам для обучения нужен был холод.
Как же Раэ не хотелось сидеть в классе и как его тянуло на улицу, что даже тогда он о том подумал… ну почему в такой день они тут все сидят и зубрят?
-Итак, Раэ обнаружил самого себя на уроке? – сердито спросил неулыбчивый Рун, - ну что… я готов слушать свою лекцию… в переводе тролля. Тему хоть назовешь?
-Ну… проведение обряда вечной ночи, - промямлил тогда Раэ.
-Что на нем происходит?
-Обращение некроманта в лича, - опять промямлил Раэ, что знал и без этого, потому как это слышал краем уха еще до лекций.
-Что нужно сделать, чтобы некромант стал личем? – устало спрашивает Рун, глядя поверх головы Раэ.
-Э..э…
-Умерщвление! – возглашает громовым шепотом на весь класс Данаэ.
-Умерщвление, - бодро повторяет Раэ.
-Умерщвление кого? - тянет клещами из него наставник Рун и при этом окидывает класс так, что все опускают глаза и делают вид, что перечитывают записи.
-Н-н-ну…
Взгляд Раэ скачет по классу, косится на Данаэ – да подскажи кто ему!
-Некроманта! – шепчет Данаэ так, что слышат все. Вот нашел когда разыгрывать! Как некромант может участвовать в обряде, где его убивают? Раэ оглядывает класс, все начинают тихонько хихикать или повторять то же, что сморозил Данаэ. Вот зараза! Нет, чтобы выручить!
-Умерщвление кого? – перепрашивает Рун.
-…кого-нибудь… невиновного… – сочиняет на ходу Раэ.
-Да некроманта! Самого некроманта! - шелестит со всех сторон курс и тайком от Руна показывают, что достают сердце из груди.
-…ударом в сердце! – доканчивает Раэ.
-Чудесно! – восклицает Рун, роняя на соседнюю панель руку и крюк, заменяющий вторую руку, - я тут битый час распинаюсь для того, чтобы услышать подобное! Лео, встань, скажи… а ты Раэ не садись! Лео… тот же вопрос!
Заучка Лео вскакивает и уже на подъеме начинает отвечать так, что от зубов отскакивает:
-Ритуал вечной ночи – это свод магических обрядов обращения некроманта в лича! Пиком его проведения является умерщвление самого некроманта, извлечение из его груди сердца для запечатывания в серебряный сосуд под названием филактерия. Сам некромант после правильного проведения ритуала вечной ночи становится нежитью, одной из самых опасных и неподдающейся уничтожению…
Раэ жмурится под смешки соседей. Наконец, наставник Рун сажает Лео и обращается к Раэ:
-Ты когда начнешь учиться, Раэ? Для тебя устав Цитадели не писан? В глаза мне смотри! Ты к какой жизни себя готовишь, а? Отвечай!
-Ну… мы же не ведьмобойцы. Нам же все это знать не обязательно.
-Что-о? Ты охотником собрался быть или лентами вышивать будешь?
-Ну… мы же больше по колоссам, по кайдзю…. Зачем нам так досконально знать… некромантов…
-Он еще рассуждает, что должен знать охотник! А ну-ка покажи панель!
Рун заглядывает в его свиток на панели, видит каляки-маляки, ругается себе под нос.
-Данаэ, покажи панель!
Этот зараза Данаэ поворачивает свою панель к Руну и представляет на вид ровные строчки записей. Да, кое-где кляксы и следы пальцев Раэ, замины бумаги, но сама по себе лекция вот она – Данаэ успевает и дурачиться, и записывать. Рун обращается к Раэ:
-А ну руку сюда!
Раэ протягивает руку, и Рун ставит ему на кисть печать с цифрой десять. Данаэ тотчас прыскает, Матэ ахает. Класс волнуется.
-Сейчас отправишься в палату для наказаний и скажешь дядюшке Лойи, чтоб он тебе всыпал десять розог! И чтоб всыпал хорошо!
-А если дядюшки Лойи не будет на месте?
Дядюшка Лойи, охотник в отставке, частенько прикладывался к бутылочке и любил вздремнуть после обеда, что вносило определенные неудобства в исполнение наказаний. Хоть самим себя пори!
-Оставишь ему записку, чтобы выпорол тебя после занятий!
Данаэ развеселился и стал показывать шлепками по своему приподнятому заду, что ждет Раэ, под хихиканье курса.
-Данаэ – семь розог! – рявкнул Рун, написал цифру на руке Данаэ уже вручную, без печати, - и журнал наказаний возьми с собой! Я его Раэ не доверю! Отдашь дядюшке Лойи и принесешь назад с отметками!
Данаэ закинул на плечо толстый свиток на двух могучих кондаках – моток прегрешений всего курса начиная с самого сентября - и потопал из класса вслед за Раэ.
-И поторопитесь! – принеслось им в спины от наставника Руна, - мы новую тему записывать будем!
Уж чего-чего, а торопиться на некромантию ну никак не хотелось, в тем более, что дорога в палату наказаний шла через прекрасную полуоткрытую галерею, висевшею между башнями над всей цитаделью. На морозе она вся была подернута серебрящимся инеем. При ясном небе не пойми откуда сыпался искрящийся сухой колкий снег. Может, просто на высоте висел в воздухе. Раэ млел от мороза, солнца и вдыхал полной грудью серебрящийся воздух галереи, глядел во внутренний двор Цитадели, такой безлюдный во время занятий… Раэ, как положено титанобойце, не боялся высоты, она даже горячила его кровь. Как же хорошо здесь, вот бы побыть подольше!
-Вот скажи, Данаэ, - сказал он тогда, - оно нам надо сидеть и учить всю эту совершенно не нужную ерунду…
-Ну, может, и пригодится.
-Это для чего? Чтобы бить кайдзю? Где личи, а где кайдзю?
-Ну, для бумажной работы. Не все же мы пойдем в поле. Кто-то же будет здесь изучать всю эту нежить-нечисть. Заниматься разработками…
-Глупости, мы же все рано или поздно выйдем в поле бить колоссов. Нас для этого растят! Мы этого лича никогда в глаза не увидим. А еще нас эту пургу заставляют учить и приговаривают, что пригодится! Да где пригодится-то! Я наверное сдохну на этой некромантии.
-Ой, что-то, холодно. Давай выпоремся и вернемся поскорее. В тем более новую тему надо записывать.
-Какой ты скучный, Данаэ! Тебе хочется послушать еще одну лекцию? Про всю эту мертвечину? В такой день!
-Но экзамены как-то надо же сдавать!
-Тебя случаем заучка-Лео не покусал?
-Что сразу как хочешь учиться, значит заучка? Нам действительно хоть как-то надо это выучить и хоть как-то сдать! И вообще, Раэ, не слишком ли мы часто шатаемся к дядюшке Лойи? Он уже нам не по лицам различать будет! У меня с прошлого раза, вон, чернила с руки не стерты, Лойи уже не знает, сколько меня пороть! А все из-за тебя!
-Да где ты часто поротый? Чего сразу из-за меня? Вот где? Всего лишь пару раз!
-Ничего себе пару раз! Как с тобой повелся, так и шастаю, так и шастаю к Лойи!
-Всего пару раз!
-Да где пару раз, ты в журнал наказаний загляни!
-И загляну, зануда!
-Да не дергай ты журнал, мне его нести тяжело!
Мальчишки завозились и закрутились на галерее.
-Да нет, давай посмотрим, действительно ли ты часто из-за меня попадал в передряги?
-Да ладно, Раэ, пошли уже.
-Ну уж нет, давай-давай!
-Отдай, не дергай!
-Да подожди, сейчас посмотрим…
-Раэ! Что ты натворил!
Один из кондаков журнала вывалился за балюстраду галереи и журнал в руках Данаэ стал стремительно разматываться. Раэ перехватил конец второго кондака у Данаэ и оба некоторое время наблюдали, как свиток с их прегрешениями их курса лихо разматывается с высоты галереи во двор Цитадели.
-Какой однако длинный перечень у всех наших порок! – воскликнул Раэ.
-Да прекрати ты, придурок! Нам теперь это все нужно как можно быстрее смотать назад! Сейчас все увидят, что произошло! Нам конец!
Раэ и его однокашник Данаэ судорожно стали сматывать журнал назад, но поднимается легкий сквознячок, закручивает и болтает его над внутренним двором, быстро у них не получается. Вскоре их начинают окликать внизу со двора, над которым висит свиток, открываются окна этажей, слышится свист и улюлюканье со всех сторон – это старшекурсники их заметили из окна своего класса, и теперь у них сорваны занятия.
-Я убью тебя, Раэ, - шипит на него Данаэ.
-Вали все на меня!
-Да на кого еще-то!
Ту тему занятий Раэ только и запомнил хоть сколько-то потому, что ему в палате наказаний в тот день всыпали двадцать пять розог и еще через три дня допарывали десять, так как пришлось его наказывать в рассрочку… Но Раэ предпочел бы теперь получить еще больше, лишь бы в памяти отложилось еще что-то… И как он мог предположить, что ему так понадобятся в жизни именно эти знания?
Хотя, может, он понимает как раз то, что и нужно понимать? Наверняка это мейден Ронда проводила над хозяином ковена ритуал вечной ночи, умерщвляла его, извлекала из его груди сердце и запечатывала в филактерию. А это означало, что на ней лежит вина в появлении на свете появился еще одного лича. И уж конечно гореть ей за это в аду. И уж конечно не отмолить ее Раэ – глупость он тогда сказал при прощании с призраком, - но что еще может сказать живой в спину мертвому, когда тот возвращается в ад?
И уж конечно загробная участь Ронды будет еще того хуже, если с помощью этого лича кто-нибудь натворит еще больше зла. Вот попади эта филактерия в руки Ретеваро Югью и начнись после этого еще один виток некромантовых войн… Да, Ронде достаточно было просто появиться и просто сказать Раэ, что он способен найти филактерию, чтобы тот отринул другие помыслы и намерения и решил заниматься только этим. Раэ должен жизнь положить, но найти ее. И пусть он не ведьмобойца, он все-таки охотник на нечисть и это его первейший долг.
Филактерия в том пространственном кармане… Вот оно что. Это ответ на вопрос, почему там прятался отряд ходячих мертвецов. Ну конечно же отгадка была проста - они там что-то охраняли. Выходит - филактерию. Что ж, это весьма вероятно - повелитель мертвецов должен был доверить охранять свое сокровище именно такой охране. Несомненно! Однако же хороша задачка. Как теперь туда попасть? И какие там еще могут быть опасности? Наверняка лич предпринял не один способ защиты своего главного сокровища ? Лич мог саму свою филактерию заклясть на смерть сотни человек… так, что прежде помрешь, а до сосуда не доберешься. Нет-нет, Ронда не стала бы приходить с того света ради невыполнимой задачи для Раэ. Он поищет и найдет. Ему же удавалось просунуть туда руку, он знает где...
Да, найдет.
Ронда сказала, что это поможет ему сбежать. Тут она могла солгать, чтобы обнадежить и заставить его искать с удвоенным рвением. Она все-таки была ведьмой и даже за гробом не смогла бы понять, что для Раэ причин найти филактерию и без этого достаточно…
Раэ глянул на потолок, где гуляло его маленькое войско. Что ж, какие-никакие помощники… А чего они погасили фонарики? Опять что-то не так? Тфу! Да просто рассветает. А чего предупреждающе цвиркают? Что за шаги в коридоре? Легкие!
Тфу, это Мурчин.
Без стука распахнула дверь, свежая, как заря, с подносом, на котором высилась горка фруктов:
-Ну что, соня! Не говори, что не выспался! Не поверю!
Мурчин… ни слова не говорит о мертвецах, а ведь тоже о чем-то догадывается. И ведь знает-то больше его! А вдруг сложила два и два и догадалась, где сосуд с сердцем лича... и сама отыскала уже этот карман...
А не у нее ли филактерия? А не выудила ли она ее из этого кармана еще до появления Раэ в этом доме? Ведь теперь Кнея принадлежала одной ей. Ищи - не хочу.
В самом деле, весь ковен мертв, а она одна уцелела и, похоже, получила что хотела. Может не так уж и далек от истины Югью в своих умозаключениях? Когда она кричала, что не знает, где лич спрятал филактерию, врала или была искренна?
Мурчин поставила поднос на край постели и поймала взгляд Раэ:
-Ну что ты на меня так смотришь?
-Да ничего. Просто слишком уж ты со мной нянчишься. Я думаю, тебе не стоит так делать. Я иду на поправку.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 46 глава.