Вчера ходил в местный мол – большой торговый центр «My Mall» на окраине Лимассола, недалеко от западного выхода из порта, смотреть Рождественские подарки для самых младших членов семьи. Достойных не нашел, так что придется идти по детским магазинам еще и завтра, но зато встретил в магазине однокашника Кольку, пардон, Николая Александровича, до сих пор капитанствующего под флагом с петухами и забредшего в Лимассол с грузом комбикорма для местных животин. Узнали друг друга не сразу, признаюсь, сначала я его, худого, как и прежде, потом он меня, румяного и круглого, коим я не был 40 лет назад.
Хождение по магазинам было прервано и после ритуального похлопывания друг друга по плечам и спине отправились повспоминать и посплетничать в ближайшую таверну на ближайшем пляже, можно сказать сразу за воротами порта. Ну не сразу, а так 15 минут пешком. Все равно недалеко. Присели под Рождественской пальмой. В силу социального статуса и возраста выпивали умеренно, больше разговаривали, вспоминали товарищей и друзей, преподавателей, детей и внуков, прежние пароходства и пароходы. Он мне свои байки, я ему свои. И эту тоже я ему рассказал, а вам, мои дорогие подписчики и читатели ее напомню. Наверняка кто-то не читал, а она как раз к Новогоднему столу:
31 декабря 1979 года. 16 часов, несколько минут, Теплоход, а еще точнее балкер «Александр Невский» стоит левым бортом у причала в порту Дудинка. Енисей покрыт перемолотым винтами застывшим льдом. Выгружались до обеда. С обеда порт замер. Грузчики и другие замечательные работники, и работницы порта отправились по домам, нарезать оливье, чистить селедку и муксуна, строгать балык из осетринки и наряжаться в праздничные валенки и телогрейки. Ватные штаны с обеда уже никто не надевал. Праздник ведь, да и потеплело до минус 20.
Все причалы заняты стоящими судами, через 2 корпуса от нас стоит ледокол. Все вокруг готовятся к часу Икс. Беспокойные и озабоченные молодые и не очень члены экипажей стоящих судов выбегают на причал, в конторку, к городскому телефону, согласовывают с женскими общежитиями последние детали предстоящих мероприятий встречи Нового, 80-го года, по задумкам плавно переходящих в праздничный интим в гораздо более комфортных условиях судовой каюты с отдельным санузлом, душем с горячей водой и пластиковой елочкой.
Моя суточная вахта до 08.00 утра 01 января. Я опять третий помощник, понижен в должности на 6 месяцев, «за победу над Германией». (Умело стояли 7 месяцев в Варнемюнде на гарантийном ремонте). Капитан вызвал к себе в каюту. Побрит, надушен, в костюме, слегка поддат, в прекрасном Новогоднем настроении. Дал дежурные распоряжения по вахте, наказал следить за народом в праздничную ночь и отбыл на берег, к некоей даме сердца, до полудня следующего или, возможно, после следующего дня.
На камбузе готовили Новогоднее угощение для остающихся на борту. Выпивать и закусывать официально нельзя, но не все ушли в морозную ночь или зазвали к себе Таймырских одалисок. И праздник есть праздник. Опять же на борту и свои невостребованные дамы, буфетчица, дневальная, две поварихи (в английском языке нет слова Cook женского рода). Ну и вахтенный помощник с вахтенным механиком, какие никакие, а всё мужчины, должны поддержать им компанию.
Зашел поговорить на камбуз, заодно попробовал готовящееся угощение. Прошелся, проветрился по палубе. Прогулялся по надстройке. Тихо, спокойно, скучно, но внутренний голос не давал покоя и тихонько предупреждал: «что-то назревает, вот сейчас, сейчас…»
И точно, как в воду глядел! Шум, гром, грозные крики, явился капитан, без галстука, без шапки, без перчаток, пуговицы на дубленке застегнуты не в свои петли, лицо огорченное и поцарапанное. Степень опьянения - выше среднего ++. На часах 19 с хвостиком.
- Третий! Вахтенному механику, вызвать старшего! – это мне.
- Готовить машину! Отходим от причала! Объявить по судну, что запрещаю собираться и выпивать на Новый год! Всех гостей, если есть, отправить за борт, то есть на берег!
Из отдельных фраз и междометий, понял, что наш Дон Хуан столкнулся в квартире с соперником, явившемся разбираться с коварной любвеобильной дамой и от этого пострадал душевно и физически. И, явившись на судно, решил испортить праздник всем остальным тоже, в силу своего склочного характера.
Дед побежал к нему в каюту, уговаривать. Не уговорил. Запустили машину, отдали, выбрали концы, приподняли трап. Отбили корму от причала, размыли полынью под кормой, дали задний ход. Просунулись от причала метров на 30-40, встали криво во льду. Куда тут уйдешь без ледокола. Но свою подляну, "так не доставайся же ты никому", он исполнил. На берег, по ледяной каше, не выбраться, можно уйти под лед. И с берега точно так же.
На этом не успокоился. Как чувствовал непобедимую женскую русскую натуру. Приказал поднять трап и отключить на него электропитание. Под страхом дыры в талоне питание не включать. А у меня еще первая не заросла. А на часах уже 21 Дудинского времени и на причале стали собираться приглашенные, удивленные дамы. Встречающие моряки сгрудились на корме.
На мороз капитан не выходил, добирал до кондиции в одиночку и ждал полуночи, чтоб побежать по пароходу и нагадить народу еще больше, как обещал. Поэтому можно было действовать, но только быстро и тихо, без фейерверков и громких восклицаний.
Перекрикивались с причалом, решали вопрос. Но «есть женщины в русских селеньях»! Не помню, кто первый сообразил, дамы составив в козлы свертки и пакеты отправились к лесному причалу, к штабелям сложенных досок. Брали по одной подносили, бросали на лед и мостили деревянную переправу поверх растолченного льда, к корме, под подзор, благо с причала прыгать было невысоко и забираться обратно по кранцам тоже просто. За полчаса уложили гати, подобрались к корме.
Я, как старший вахтенный начальник, не мог пройти мимо плохо организованного мероприятия и приказал выбросить с кормы лоцманский трап, спустить на лед пару паллет и отправил вниз двух матросов, чтоб один держал трап а другой помогал дамам взбираться наверх. Третьего матроса послал караулить каюту капитана и доложить по Walky-Talky, если вдруг "начнется движение".
С грехом пополам, не без падений дам на лед «мягким транцем» и сопутствующих криков, операция по подъему гостей на борт была завершена до 23 часов. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, совместные посиделки перенесли из столовой команды в ЦПУ, под ответственность участвовавшего в мероприятии 2 механика с трудно произносимой эстонской фамилией. Дед самоустранился и уединился в каюте, поэтому в моей памяти не запечатлелся.
Изобретательные механики зажгли на электрощитах в ЦПУ все цветные лампочки и мигающие огоньки, притащили елку из столовой, собрали приглашенных и пригласивших, накрыли стол и отключили лифт в машину. Теперь к ним можно было попасть только через трубу, по железным машинным трапам. Добавлю, что любая клинкетная дверь в машину открывалась очень тяжело и не всякий трезвый капитан пожелает ее открыть, а наш, принявший, тем более.
Приближалось время "Ч". В кают-компании, в телевизоре громко забормотал дорогой Леонид Ильич. Не ангажированные судовые дамы, вахтенные помощник и механик, некоторые, не поддавшиеся общему разгулу, члены экипажа, собрались встретить 1980-й, треснуть по рюмочке и тихо разойтись.
С шумом и грохотом по трапу сбежал сверху, в махровом халате (!) возмутитель спокойствия. Заглянул в дверь, не заметил криминала, побежал стучаться по каютам выкрикивая административные угрозы. Не прокатило, никто не открывал. Немножко побился в клинкетную дверь входа в машинное отделение, как чувствовал. Открыть не смог, (может подперли изнутри), остыл немного и грозя всеми карами, земными и небесными, побрел наверх, добирать до посинения.
Ночь прошла спокойно. К обеду, похмеленный возмутитель, держал на мостике радио-ответ за свои ночные маневры перед побеспокоенным дома портовым начальством. Добрые люди настучали. Начальство грозилось доложить в Пароходство. Ведь поставить нас обратно можно было только запустив ледокол, ледокол стоит немалых денег, хоть и свой, пароходский. Не выяснял я, чем ему аукнулась коварная любовь. В этот наступивший, праздничный день, мысль, о смене места работы, поселилась в моей голове.
С Наступающим Новым годом! Пусть он случиться лучше уходящего старого. Всем здоровья!