Как-то утром, позавтракав, рабыни выстроились в ряд, чтобы отправиться в учебный класс. Вдруг в комнату влетел евнух и торжественно провозгласил:
- Внимание! Хасеки Хюррем-султан хазретлери!
Калфы испуганно зашикали на девушек:
- Встаньте ровнее, опустите головы, не поднимайте глаз!
В комнате наступила тишина, нарушенная через минуту шуршанием шлейфа шествующей по гарему Хюррем-султан.
Госпожа остановилась возле евнуха Сюмбюля-аги и тихо спросила:
- Где она?
- Третья слева, госпожа моя, девушка очень красивая, велите показать? – поклонившись, ответил евнух.
- Нет, Сюмбюль, не нужно, я поняла, какая девушка, - властно сказала Хюррем и направилась к стройным рядам наложниц. На ходу она обернулась и бросила евнуху:
- Какой прок от красоты, если не будет ума.
- Подними голову, как тебя зовут? - ровным спокойным голосом спросила Хюррем-султан Оливию, остановившись напротив неё.
Девушка повиновалась приказу, взглянула на султаншу и тут же замерла в изумлении. Прямо перед ней стояла женщина из её видений: с волосами цвета золотистой пшеницы, тронутой багровыми лучами заходящего солнца, и изумрудными глазами! Только она была старше той, лесной.
- В чём дело, хатун, что тебя так взволновало? – изменилась в лице султанша и удивлённо приподняла бровь.
Оливия прикусила губу и, глядя на госпожу широко раскрытыми глазами, сбивчиво стала говорить:
- Простите, госпожа…просто я…никогда не видела королеву…Вас не видела…
- Не старайся, хатун, тебе не удастся мне солгать, говори правду, - всё тем же спокойным тоном велела ей Хюррем-султан, посмотрев на девушку испытующим взглядом.
- Госпожа, моё имя Оливия, когда-то я встретилась с одной женщиной, похожей на мою матушку, Вы напомнили мне её, - выдохнула Оливия.
- А что с твоей матушкой, ты знаешь? – оживилась Хюррем.
- Нет, госпожа, она отдала меня сразу после рождения отцу, и я никогда более не слышала о ней, – с горечью произнесла Оливия.
- Откуда же ты знаешь, как она выглядела? – продолжила интересоваться Хюррем.
- Я мечтала, госпожа, и мои мечты нарисовали её образ, - ответила Оливия, и её взгляд озарился лучистым светом.
В глазах Хюррем-султан вспыхнул огонёк одобрения, и она сказала:
- Я люблю умных женщин, Оливия, иншалла, пусть твой взгляд не утратит того света, который я вижу в нём!
Сказав это, Хюррем-султан повернулась и вышла из гаремной комнаты, за ней тут же последовал Сюмбюль-ага.
- Сюмбюль, завтра приведёшь девушку ко мне, я хочу поговорить с ней, - не глядя на евнуха, велела ему госпожа и уверенным тоном продолжила: – Мне она понравилась! Я поручу ей благополучие своего Селима!
Знатное происхождение, образованность, ум и честность девушки сослужили ей верную службу, удостоив внимания великой Хюррем-султан, изменяющей судьбы людей.
Оливия долго стояла в недоумении после ухода госпожи. Она не понимала, почему Хюррем-султан подошла именно к ней, завела разговор и задавала вопросы.
Девушка не знала, что за неё приходили просить влиятельные родственники итальянского двора. Её дядей был дож Венеции Себастьян Веньеро, который, узнав, что племянница оказалась в османском плену, пожелал выкупить её. Великий визирь османского государства Айяс Мехмед-паша запросил слишком большой выкуп, и послы отказались от этой идеи, испросив для пленницы хотя бы лучшие условия содержания. Айяс-паша доложил об этой истории Хюррем-султан, которая и заинтересовалась девушкой.
На следующий день за Оливией пришёл Сюмбюль-ага и велел следовать за ним. Воспитанная в лучших традициях аристократической семьи, Оливия молча подчинилась приказу. Ни слова не говоря, она преодолела многочисленные коридоры, держась рядом с евнухом, и остановилась у дверей одной из комнат сераля.
Служитель гарема дважды постучал, и они вошли в распахнутые двери покоев Хюррем-султан.
Оливия, окинув беглым взглядом комнату, склонила голову в поклоне. Покои показались ей просторными, роскошно убранными и уютными. На невысоком постаменте расположился длинный диван с многочисленными атласными подушками.
Посреди него величественно восседала хасеки Хюррем-султан.
- Сюмбюль-ага, оставь нас, все оставьте нас, - властным тоном объявила госпожа.
Вмиг комната опустела, и Хюррем продолжила, обращаясь к рабыне:
- Подойди ко мне, Оливия. Разговор предстоит серьёзный. От того, услышишь ли ты мои слова, зависит твоя дальнейшая судьба. Ты готова? – Хюррем-султан направила на девушку пронизывающий взгляд.
- Да, госпожа, - с краткой уверенностью ответила Оливия, чем заслужила одобрительный кивок султанши.
- Повелитель мира султан Сулейман хан хазретлери, да продлит Аллах на долгие годы его благословенные дни, имеет наследников, сокровища, которые необходимо беречь как зеницу ока. Когда придёт время занять трон своего великого отца, они должны быть готовы к управлению османской империей. Для обретения необходимого опыта шехзаде, чтобы тебе было понятнее, принцы, отправятся в санджаки, провинции, в которых станут править в качестве губернаторов. С каждым из них по традиции отправится его гарем, в составе которого будут девушки-наложницы, оберегающие покой наследников и делающие их счастливыми. Я отправлю тебя в санджак шехзаде Селима, давая этим возможность войти в его покои. Задержишься ли ты в них, зависит от тебя. Если сумеешь, тебя ждёт будущее главной фаворитки наследника со многими привилегиями, а если родишь шехзаде сына, станешь султаншей. Думаю, тебе не нужно рассказывать, что это значит. А теперь ответь, готова ли ты
- Готова, госпожа! Надежда, хоть и довольно призрачная, стать госпожой, лучше, чем влачить жалкое существование рабыни, - не задумываясь, ответила Оливия.
- Ты не только красива и умна, но и честолюбива, как выяснилось. Все эти качества сделают тебя достойной спутницей моего сына. Однако ты должна знать, чтобы выжить в гареме, а потом и при дворе султана, одних женских чар недостаточно. Это истина, сумев познать которую, ты станешь неуязвимой. Я попытаюсь тебе помочь своими советами не только искусно обходить интриги, но и виртуозно владеть ими. Повелитель отправит Селима в санджак не ранее, чем через год. За это время ты пройдёшь усиленное обучение, а также мы продолжим беседы с тобой. Прежде тебе нужно сменить вероисповедание и принять ислам. В свою новую жизнь ты отправишься с новым именем. Я нарекаю тебя Нурбану, что значит “излучающая свет”, - с доброжелательной улыбкой провозгласила Хюррем-султан.
Оливия вздрогнула, испытав мистическое переживание от её нового имени, но быстро взяла себя в руки, лучезарно улыбнулась и от души поблагодарила султаншу за прекрасный подарок.
Разрешив девушке удалиться, Хюррем-султан встала с дивана и немедленно велела явиться Сюмбюлю-аге.
Как только евнух ступил на порог её покоев, она с нетерпением проговорила:
- Сюмбюль-ага, сегодня же проведи церемонию обращения Нурбану в новую веру.
- Нурбану, госпожа? – приподнял брови удивлённый Сюмбюль.
- Такое имя я дала Оливии, - сказала Хюррем и быстро продолжила: - затем ты переведёшь девушку в высшую, наиболее привилегированную, группу женщин гарема, и подробно ознакомишь её с тонкостями нового статуса. И ещё, Сюмбюль, девушка ещё неопытна и в силу своего воспитания деликатна, вряд ли она сможет дать отпор наложницам, проследи за этим.
- Я понял, госпожа, всё исполню, позвольте удалиться, - поддерживая деловой тон госпожи, сказал мужчина и склонился в поклоне.
- Можешь идти, Сюмбюль, завтра доложишь мне обо всём, - одобрительно ответила султанша, и задумалась, глядя поверх выходящего из покоев аги.
В гаремную комнату Нурбану летела, словно на крыльях. В сильном душевном волнении достала из-под подушки свой талисман и увидела, что от него исходит сияние, которое через секунду исчезло. Нурбану посчитала это очень хорошим знаком и подтверждением того, что она приняла правильное решение.
Сюмбюль-ага исполнил приказ госпожи, и к вечеру Нурбану стала мусульманкой, с новым статусом. Её освободили от грязной работы, выдали новое платье и увеличили жалованье. Основное время дня отводилось обучению этикету, владению музыкальными инструментами, письму и чтению. Нурбану, будучи уже девушкой образованной, с лёгкостью постигала новые науки.
Как и предвидела Хюррем-султан, не всем в гареме пришлось по душе быстрое возвышение рабыни.
Соседка по кровати, Элиф-хатун, постоянно задевала Нурбану, пытаясь вывести её из себя и устроить свару, за что последовало бы неминуемое наказание. Но венецианка была аристократкой с врождённой железной выдержкой и не реагировала на выходки злобной хатун. И тогда завистница решила пойти другим путём, она стала подглядывать за Нурбану в надежде выведать что-нибудь неприглядное и доложить калфам. Однажды ей повезло даже больше, чем она рассчитывала.
В один из дней, когда девушки выходили из учебного класса, к Нурбану подошёл Сюмбюль-ага и сообщил, что Хюррем-султан желает её видеть. Девушка обрадовалась, потому что беседы с госпожой были не только содержательны, но являлись образцом красноречия. Да и бархатистый чарующий голос султанши завораживал, доставляя удовольствие.
Нурбану поспешила к покоям госпожи. Войдя в комнату султанши, девушка оторопела. Хюррем-султан стояла к ней спиной, не ответив на её приветствие. Через минуту султанша повернулась к Нурбану и, протянув вперёд руку ладонью вверх, произнесла отрывисто и сердито:
- Что это? И почему ты прячешь это?
Девушка в немом ужасе смотрела на ладонь султанши. На ней лежало святое распятие. Дрожа всем телом, Нурбану несмело произнесла:
- Это мой талисман…
- Я догадалась, хатун. Но почему твоим талисманом является католический символ? Ты приняла новую веру и поклялась служить мне. Значит, ты притворялась и лгала? – слова госпожи хлестали наотмашь.
Нурбану в этот момент не боялась сурового наказания за попрание новой веры. Ей было стыдно, что она разочаровала доверившуюся ей госпожу.
Упав на колени, девушка горько заплакала и сквозь слёзы, сбивчиво заговорила:
- Госпожа, всё не так, как Вы думаете. Поверьте мне, для меня это не символ веры, это…я сама не знаю, что это, - тут она перестала плакать и рассказала историю с привидевшейся ей в лесу Белой женщиной, когда она и обнаружила в траве возле себя этот предмет.
По мере того, как девушка продолжала свой рассказ, взгляд Хюррем-султан становился мягче и добрее. Наконец, она подошла к Нурбану, прикоснулась к её подбородку и спокойно сказала:
- Ну вот, Нурбану, это твоё первое испытание. Встань. Возьми свой оберег и спрячь его понадёжней. Запомни, доверчивость и наивность твои злейшие враги, не сможешь справиться с ними, они тебя погубят.
- Спасибо, госпожа, это происшествие будет мне хорошим уроком. Ваши слова я буду твердить бесконечно, пока они не врежутся в мой разум, - возбуждённо ответила Нурбану.
- Теперь ступай, завтра после занятий приходи ко мне, я хочу ещё кое о чём тебе рассказать, - обычным тоном, как будто ничего и не произошло, сказала Хюррем-султан.
Нурбану поклонилась и вышла из покоев. В коридоре она с облегчением вздохнула, радуясь, что взаимопонимание с госпожой было восстановлено, и решительно направилась в гаремную комнату, желая разобраться с Элиф-хатун. Не найдя её там, Нурбану стала дожидаться девушку, но к вечеру та не пришла, не было её и на следующий день. Больше в гареме её никто не видел.
Внезапная догадка, которая осенила Нурбану, заставила её испытать жалость к Элиф, несмотря на её гнусный поступок, но она постаралась погасить в себе это чувство, помня наставления Хюррем-султан.