оглавление канала
До Медвежьего Яра мы добирались на снегоходе Северьяна. И то правильно, чего технике простаивать. По дороге расспросить Прона об его успехах с егерем не получилось. Ветер летел навстречу, вышибая слезу, двигатель ревел. В общем, было не до разговоров. Прон не стал подгонять снегоход к самым вратам, остановил на краю поляны. И до вертикально торчащих из снежных сугробов камней мы добирались пешком. Расстояние было не большим, но за последние дни нападало много снега, да и ветер не отказывал себе в баловстве, поэтому, идти было убродно. Только возле самых врат памятью о недавно бушевавшей грозе сохранился пятачок с небольшим количеством снега на нем. Границу этой площадки отделяли от всей остальной поляны довольно высокие, сантиметров по семьдесят, бортики, больше похожие на сделанные искусственно из оплавленного стекла, чем из просто растаявшего, а потом опять замерзшего снега. Обойти этот пятак было довольно затруднительно, поэтому, мы полезли через верх. Прон лез и ворчал, косясь на меня, что, мол, некоторые творцом данные силы никак не научатся обуздывать, и, соответственно, никак не могут управлять ими. Я на его ворчания не обращала внимания, сосредоточившись на предстоящей беседе с Туралом. Не могу сказать, что у меня были какие-то уж очень веские доводы или аргументированные доказательства в пользу моей идеи. Но у меня была интуиция. Если выражаться совсем просто, то сердце мое беду чуяло, и я точно знала, что мне надо идти на помощь. Поэтому, к тому времени, как мы все же добрались до врат, в моей голове так и не родилось ничего похожего на веские аргументы для убеждения старца.
Прон отряхнул с одежды налипший снег, и сосредоточился на вратах. Пространство между камнями сначала легко завибрировало, издавая слабый звон, заколебалось серебристой дымкой, а затем вспыхнуло радужным светом. Почему-то вид открывшихся врат вызвал у меня легкую нервную дрожь. Скорее всего, это просто всколыхнуло мою память о событиях полугодичной давности. Я невольно поежилась, и огляделась вокруг, будто высматривая возможных врагов, притаившихся поблизости. Прон покосился на меня, усмехнулся, и сделал шаг внутрь сияющей завесы. Я, помедлив несколько секунд, сжала до скрипа зубы, почему-то закрыла глаза и ступила следом за старцем. Покалывающая боль, легкое успокаивающее тепло было уже знакомым. Я раскрыла глаза. Никакой дымки, никакого тумана. Пустынная поляна посреди горных вершин. Слабое дуновение ветерка ерошило низкую травку с сиреневыми головками цветов, и с легким тоскливым завыванием метался среди камней. Кругом был камень, один только камень. От россыпи мелкого щебня до огромных кусков скалы, похожих на застывших чудовищ, которых какой-то чудодей мановением руки превратил в диковинные фигуры. С поляны в глубь скал вела едва заметная тропа, с краю которой стоял небольшой серо-коричневый валун, похожий на кресло или трон горного короля. На нем сидел старик в коричневой одежде, напоминающей рясу монаха, подпоясанный обычной пеньковой веревкой. Длинные седые волосы и абсолютно черная с едва заметными серебристыми прядками борода. Птичий, немного хищный и проницательный взгляд из-под кустистых бровей вызвал у меня легкий озноб. Но, если он думал, что его проницательный взгляд вызовет у меня смятение или некое смущение, то старик явно, ошибся. Я выдержала его взгляд, хотя это было и не очень просто. Почему-то мне казалось, что он уже знал о том, зачем я здесь. Мы молча смотрели друг на друга несколько минут. Первым паузу нарушил Турал.
- Мне говорили, что ты упрямая. Не могу сказать, что это качество характера мне нравится у женщин. Но, как показали последние события, и от женского упрямства может быть польза. – Едва заметная усмешка скользнула по его губам. – Так ты думаешь, что там случилась беда, и что твое появление может ситуацию изменить в лучшую сторону? – Я молча кивнула головой. В горле почему-то пересохло, слова никак не хотели произноситься. Захотелось сделать хотя бы маленький глоток воды. Но я сдержалась. Тем более, что моего ответа, судя по всему, никто и не ждал. Турал еще помолчал, разглядывая меня, как муху под микроскопом, пристально и внимательно. Наткнулся на мой свирепый взгляд, полный решимости, тяжело вздохнул и посмотрел вопросительно на Прона. Старец в ответ пожал плечами, мол, что с ней поделаешь, придется исполнить, что просит. Оба старика посмотрели на меня. Не знаю, что они пытались высмотреть, но мне эти переглядки начали уже надоедать, и я начала медленно закипать. Тут каждая минута на счету, а они устроили тут ромашку «верю - не верю, надо - не надо». Я уже набрала в грудь воздуха, собираясь прекратить это безобразие, как Турал поднялся с камня, и тяжело, словно, камень швырнул, проговорил:
- Ступай за мной, коли так уверена…
И пошел по тропе, ведущей в скалы. Я глянула на Прона. Тот подбодрил меня взглядом, мол ступай и ничего не бойся. И я припустила мелкой рысью за Туралом. Мне почему-то казалось, что придется дольше убеждать старца в необходимости моего присутствия там, где находится Олег. Сердце билось от волнения у самого горла. А в голове была только одна мысль: «Я скоро его увижу… Совсем скоро…» Почему-то мыслей об ожидающей опасности совсем не было. Может быть Прон прав, и я легкомысленная и безответственная девица? Но размышлять на эту тему у меня времени больше не осталось. Впереди возникла туманная завеса, в которую, не оглядываясь шагнул Турал. Задержавшись на мгновение перед колеблющейся туманной завесой, я сделала шаг внутрь. Легкое головокружение и ощущение полета вызвало легкую тошноту, затем, перед глазами что-то вспыхнуло, рассыпаясь радужными брызгами в голове, а у меня почему-то мелькнула мысль, что Турал повел меня совсем не туда, куда я так стремилась в последние часы. Затем наступила темнота, и я просто отключилась, потеряв связь с этим миром.