Боброе утро, дорогие читатели!
Сейчас из-за непостоянства Светы нормально писать не получается. Проблема не только в том, что времени стало меньше, но и в том, что, в случае какой-нибудь подработки, условный час теперь превратился в полтора-два.
Впрочем, не могу сказать, что окружение изобилует новостями: они достаточно однообразны и народ перетирает старое, начиная со «старых, добрых» микроволновок и унитазов, которыми так скудно Хладолесье.
Посему расскажу одну историю, в которой только и того, что мелкие детали поменял в целях конспирации.
Речь пойдет о т. н. «лучших друзьях» Опушки, статус которых в последние месяцы обрели «козлики» – сиречь, жители Козляндии: той самой, которая граничит с Опухой с запада.
Кстати, если что, такое имя ваш автор дал этой стране не потому, что он считает ее жителей козлами в переносном смысле слова, не потому, что желает оскорбить оных или их страну, а по той причине, что, согласно стереотипу, национальный менталитет жителей этой страны подразумевает изрядную вздорность, чрезмерные претензии на незнамо что и т. д.
Лично мне это напоминает такое животное, как коза домашняя обыкновенная: всё те же привередливость, капризы, внезапная драчливость, перемежающаяся с не всегда имеющей объективные причины паникой и пр.
Одним словом, непростое животное. И жители этой страны, хотя в среднем люди как люди, но в массе – довольно непростые.
Именно такая субъективная аналогия и подвигла автора на то, чтобы назвать страну Козляндией, а жителей, соответственно, козами или козлами.
Итак, до начала специального копьеносного мероприятия в наших краях к козликам относились двояко. Уже тогда в сознании прописались две не слишком хорошо сочетающиеся друг с другом идеи.
Хотя, должен признать, что в отношении такого непростого народа, как козлики, практически невозможно иметь какое-то однозначное мнение.
Итак, уже тогда в обществе преобладала мысль, что козлы кабанов не любят. Вернее, презирают и не стесняются показать это. Хотя, некоторые говорили, что ничего подобного нет.
При этом могу сказать, что обычно дурного отношения по отношению к себе не замечали те из кабанов, к которым и здесь не возникает желания проявить неприятие, тогда как не любили там почти исключительно тех, кого и здесь порой пришибить хочется.
Так что, подозреваю, что дело было на 90% в самих кабанах, принявших закономерную реакцию за предвзятое отношение.
Но, поскольку плохие новости всегда вызывали бо́льший интерес, то и к дурным отзывам о Козляндии прислушивались значительно больше (хотя если присмотреться, то количественно их было не более половины).
Но параллельно с этим почти все, кто уезжал туда на заработки в скором времени начинал утверждать, что на Опушке будущего нет, тогда как там его в избытке.
Должен отметить, что популярное убеждение, что кабаны там только унитазы драили, не соответствует действительности.
Насчёт нынешнего времени не поручусь, может и драят (хотя вероятнее, что пытаются всё получить за бесплатно), но раньше чаще всего они трудились на каких-нибудь упаковках кур, игрушек и не только.
Те, кому образование и настойчивость позволяли – получали неплохую работу. Кто не боялся мозолей – часто устраивались на стройки, ну и так далее. Присмотр за стариками, к слову, был редким.
Но практически все, особенно молодежь, которую здесь почти ничего не держало, там приходили к выводу, что на Опушке делать нечего.
В качестве штриха могу добавить то, что та часть молодежи, которая уехала в Козляндию на обучение, обратно не вернулась (за исключением единиц).
В свете того, что порой таковых было до 50% выпускников, можно себе представить, какой удар по будущему Опушки это нанесло.
Сюда можно добавить тех, кто сумел там устроиться, получить т. н. «карту козла», фактически приравнивающей кабана к природным козам. Этим опушкинцам тоже одна мысль о возвращении стала доставлять нестерпимый дискомфорт.
Я к подобному относился скептически, ибо жил в разных местах, и знаю, что ты можешь сколько угодно обожать, скажем, Страну Икс, и даже влиться в неё до предела, но это еще не значит, что люди этой страны будут пылать к тебе ответными чувствами и сочтут, что ты и в самом деле влился, что и в самом деле ты – свой.
Как показывает опыт, стая есть стая, и в случае даже самого ничтожного конфликта между стаями, тебе могут очень быстро вспомнить, что ты – чужак.
Посему людей, уезжавших куда-то на заработки, я вполне понимал, но тех, кто надеялся стать там своим, воспринимал либо как наивных, либо как суперушлых.
Я уж не говорю о тех, довольно многочисленных, которые еще до начала Специального Мероприятия уехали туда, не иначе, как чтобы раздражать местное население, ибо демонстрация подобного и здесь раздражала почти всех.
Так что козлам нужно медаль было выдать за то, что так долго терпели.
Позже мой скепсис получил подтверждения.
Однако интересно не это, а другое: убравшись в соседнюю страну, связав с ней надежды на будущее, прямо заявляя, что на Опушке ловить нечего и, что здесь неизвестно, когда будет нормальная (в их понимании) жизнь (с чем я по большей части согласен), эти люди параллельно умудрялись стать жуткими патриотами Опуни.
Забавные картины порой доводилось созерцать: желто-синий шарфик на шее и при этом навязчивое желание перемежать речь малопонятными для местных полонизмами.
При этом их местные родственники видели в этом определенную «патриото-престижность». Именно так: смешав в одну кучу холуйство с патриотизмом, получили дикую смесь – козло-кабана, который теперь считался большим кабаном именно из-за того, что он полукозёл и даже в чем-то одобрен природными козлами.
Выше кабано-козлов по иерархической лестнице стояли только кабано-доберманские и немногочисленные кабано-бизонские смеси. Вернее, не смеси, а имитации (к межнациональным смесям-то вопросов, как раз и нет).
Стандартная беседа двух кабанов, если касалась этой темы, обязательно должна была упоминать какого-то родственника, который в Козляндии или Добермании обретается. После этого ранг рассказчика/цы автоматически возрастал, и ему/ей начинали заглядывать в рот.
После же того как началось Спецмероприятие, в том направлении пошла волна перемещенцев, и поначалу их там встретили отлично. Должен признать, что по ряду вопросов козлы и в самом деле сделали очень многое.
Впрочем, это говорит не столько об их отношении к перемещенцам (оно в скором времени, как и следовало ожидать, резко ухудшилось), сколько о качестве работы бюрократического аппарата, который отреагировал очень быстро, предельно упростив очень многие процедуры.
На некоторое время приступы гордыни за причастность к Западу у местных стихли, ибо для гордости, как оказалось, достаточно быть кабаном. Причем этого хватало даже для завышенной гордости.
Смотрел на эти приступы национальной гордости ваш асоциальный автор и думал: почему некоторым людям, чтобы почувствовать себя хотя бы просто нормальными, обязательно нужна куча-мала и что-то подобное? Ведь иногда для этого достаточно начать регулярно делать какую-то мелочь из числа тех, которые осознавались как правильные, но которые делать не хотелось.
Смешно, но порой для этого достаточно нескольких минут мизерных усилий в день. Однако некоторые меньше, чем на народную войну не согласны. И ладно бы, если бы они принимали в ней непосредственное участие, но когда человек, сидя на диване вдруг начал гордиться от того, что его сородичи в драку ввязались…
Мдя… Разум на Земле воцарится еще нескоро.
Впрочем, нет никаких оснований считать, что разум нашему биологическому виду дан не для игр разума, а для разумной жизни.
Итак, оказавшиеся там и их родня здесь испытали мощный прилив национальной идентичности, которая крепко усиливалась от самого факта, что кабан сделал с Опушки ноги, вернее, копыта, или, выражаясь по-местному, «зробыв ра́тыцi». Абсурд, но я его созерцал не раз и не два.
Когда же кабанами там стали брезговать, до местных это дошло не сразу.
Отчасти причиной тому было то, что, хотя местные уже не знали, как бы от этих стад избавиться, тамошние власти продолжали оказывать обладателям пятачков поддержку, действительно облегчавшую кабанам жизнь и несколько нивелировавшую неприязнь со стороны простых людей.
Однако слухи просачивались все больше и больше.
Надо сказать, что местные жители не так уж оправдывали экстравагантные выходки своих сограждан за рубежом. Основная масса, напротив, считала их глупцами и позором нации.
Объяснить это я могу следующим: если раньше за рубеж выезжали в основном наиболее работящие и инициативные, то теперь туда резко, словно детская неожиданность, рванули наиболее истеричные.
Поскольку публика на моём канале в основном взрослая, уверен, что с подобными особями встречались все. То, что в минуту волнений у них начисто отшибает здравый смысл, думаю, тоже многие успели налюбоваться.
Подобные фонтаны неадекватных эмоций ничем не лечатся, кроме насилия (да и оно их только затыкает, но не исправляет), так что остается одно: созерцать сие действо, налив себе чая и закинув ногу на ногу, покуда «фонтан» не иссякнет.
В этом случае в роли зрителей выступили жители Разнолесья, недоумевающие, как вчера еще совершенно адекватные мигранты могли превратиться в ТАКОЕ.
Скорее всего, ответом на их недоумение может быть следующее: раньше это были СОВСЕМ ДРУГИЕ МИГРАНТЫ. Те были трудовыми, а эти – халявствующими истероидами. Трудовые же, по большей части остались дома.
Проще говоря, в Разнолесье, ему на «радость» отправился всякий национал-шлак. Увы, ввиду большого количества передвижных «национал-фейерверков», спокойно сидеть, закинув ногу на ногу, у тамошних жителей не получается.
Ибо достали.
К этому добавилось еще и то, что, когда Козляндия стала членом Разнолесья, местные жители сделали то же самое, что и кабаны – рванули в другие страны за длинным, нежели на родине, зло́тым, главным образом в Доберманию или Крыслэнд.
В результате Козляндия оскудела рабочими руками, и их очень своевременно заменили трудомигры с Опушки, которые были хороши ещё и тем, что работали за меньшую з/п.
И всё было чудесно, пока Разнолесье не столкнулось с определенными проблемами, начавшимися, к слову, еще до Спецмероприятия, чего там сейчас стараются не замечать.
Эти проблемы сделали пребывание козлов и коз в тех же Доберманиях и Крыслэндах не слишком желанным.
И начался «исход евреев из Египта», и потянулись стада козлов в свой хлев, который по прибытию, оказался «Землей умеренной степени обетованности», ибо в козьих стойлах обнаружились не пустые места, а многочисленные кабаны – зачастую грубые, напористые и далеко не глупые, ибо освоились с местными реалиями, зная, как их использовать себе на пользу.
Это не могло не спровоцировать конфликт, который и стал назревать (порой в жёсткой форме), повторюсь, ещё до начала Спецмероприятия, начало которого только на время затушевало тамошней «политикой партии», приказывавшей всем радоваться, истинно народные чаяния.
В течение некоторого времени это работало, но потом стало прорываться. Причем прорывалось не только сугубо народное негодование, но и сама система стала давать сбои, ибо она была представлена тоже не одними только чинушами-служаками, но и обычными козлами, которым были не чужды козлиные чувства.
Примерно тогда же родственник-кабан, живущий в Разнолесье, стал явлением не таким уж статусным, ибо почти все на Опушке стали понимать, что они там не цари, а, так сказать, исключительно по милости нацболов, и что знаменитая фраза «никогда мы не будем братьями» может работать в самых непредсказуемых плоскостях, в том числе и по отношению к навязчиво лезущим брататься кабанам.
Увы, закон Равновесия не знает исключений.
С той стороны стали доноситься всё более многочисленные печальные истории, которые я не раз слышал своими ушами, а не из ТГ-каналов.
Историй было так много, что даже изначальные прирождённые истерики стали возвращаться теперь уже в собственную «Землю еще меньшей степени обетованности», нежели состроившая им козью морду Козляндия.
Пример одной из них будет приведен ниже. Мне он показался наиболее живописным и объемным.
Хождение по мукам
Сидят, значит, несколько дам, студенческие годы которых помнят «Прожектор перестройки», пятнистый лоб Генсека, а в отдельных случаях – даже бессмертную «Малую землю» и передачу «Экономика должна быть экономной».
Сидят и обсуждают то, что в студенческие годы не обсуждали – болячки, порой весьма серьёзные.
Одна из дам сказала, что у нее есть то ли родня в Козляндии, то ли какая-то другая «путёвка в жизнь», и она намерена воспользоваться этим и отправиться туда на лечение.
Раньше товарки покивали бы головами и сказали бы, что-то типа «да-да-да, там медицина лучше». Но сейчас всё было иначе.
Слово взяла одна из собеседниц и сказала, что лучше не пробовать, поскольку она там уже «лечилась», ибо тоже имеет там свою свинку-дочку, к которой не так давно ездила проведать, ну и, само собой, настоящей жизни «як у людэй» полной ложкой хлебнуть.
Посмотрела, этого не отнять. Вскоре после прибытия, она захворала и ее направили к врачу. Вначале всё было неплохо: даму обслужили за какие-то умеренные деньги, хотя без проволочек не обошлось. Но их пережить было возможным.
После всего врач сказал, что у него есть определенные беспокойства относительно здоровья пациентки, и направил оную к другому специалисту. И вот он-то и начал гонять женщину по кругу, благодаря чему «отдых» у дочки превратился в одно сплошное хождение по инстанциям.
По лицам местных, с которыми пришлось контактировать женщине, было ясно, что ей не рады, и что-то явно не так.
Но упорство способно прошибить стены, особенно если оно истинно кабанье. Приём таки был назначен и «Час Х» настал.
Явившаяся в кабинет врача кабаниха готовилась уже, было, к осмотру, консультациям и всем необходимым процедурам. К слову, хотя за время своих мытарств, она уже неплохо освоила местное наречие, ей приходилось пользоваться услугами добровольного переводчика из местных медведеязычных.
Посему первые неприятные чувства женщина испытала, когда врач прошипела ей что-то невразумительное, но явно не слишком куртуазное.
Вторая порция уже заметно усилившихся чувств нахлынула на пациентку, когда она увидела залитое краской лицо толмача, опустившего взор долу, и сказавшего, что дама в белом халате категорически отказывается ее обслуживать.
Женщина поинтересовалась, чем мотивирован отказ, подозревая недоброе.
Врачиха что-то продолжала шипеть, меча перуны из-под линз в оправе, а «переводчик», словно отторгнутая наружу совесть и извечный ответчик за хамство оратора, мямлил, что причина одна – национальность больной.
Здесь уже почему-то стало стыдно самой несостоявшейся пациентке, будто ее поймали с чужим поличным.
Толмач перевел примерно следующее:
«Я вас, свиней, ненавижу, и не буду обслуживать! Вы нам здесь поперек горла, и я всегда вас ненавидела, шоб вы сдoxли, твари».
Классическим сахарком в сию филижаночку кавы стала непродолжительная риторика в стиле «понаехала тут, свинота необразованная!».
В конце концов ее попросили покинуть кабинет, что та и сделала на ставших деревянными ногах.
Толмач, понимая бедственное положение прошедшей долгие мытарства женщины, предложил ей пожаловаться кому-то из вышестоящего персонала заведения.
Там ее оскорблять не стали, но сказали, что решить эту проблему возможно только через суд или какие-то более высокие, нежели сама больница инстанции.
При этом сказали, что такие случаи, хотя и не являются обыденностью, но и редкостью названы быть не могут.
К этому добавили, что в теории подобные решения можно обжаловать и добиться своего, и такое даже иногда случается, но особого оптимизма питать не стоит, поскольку власти часто под тем или иным предлогом встают на сторону врача, либо делают процесс столько тягостным, что от него отказываются сами.
Так что о бесперспективности надежд входящим говорилось не только у входа в ад Данте: то же самое можно было бы написать и у входа в козляндскую больницу, добавив лишь одно: этот ад будет адом только для одной нации, которую настойчиво записывают в ангелы власти, но в которой народ видит по большей части демонов.
P. S. По окончании сопровождавшегося сердечными охами рассказа, в воздухе на мгновение повисло молчание, вслед за которым сильно взгрустнувшие подруги по несчастьям сказали только: «Да уж… Тогда, наверное, лучше не надо… Как-нибудь тут…»
Вот, вроде, не жалостлив я, и эти дамы были полубезмозглыми опушко-патриётками, от отсутствия мозгов лившими слезы над прописавшимися в их сознании тысячами изнасилованных захватчиками детей, но в этот момент мне стало их на мгновение жаль.
…
Скоро света покинет наши стены, и Волшебное зеркало перестанет слать свои лучи в пространство. Придёт пора Крокодилу уходить туда, где есть и Света, и труды праведные, а посему прощаюсь с вами до завтра.
Всех благ!