Танк «Гвардия» неотделим от истории Львова. Как известно, 27 июля 1944 года он одним из первых ворвался в город.
На высоком гордом пьедестале,
посреди июльской тишины,
он стоит, поблескивая сталью,
ветеран, вернувшийся с войны.
Эти строки относятся к танку, который высился, как памятник железному мужеству советских танкистов, на улице Ленина во Львове.
Ныне монумента с танком нет — он уничтожен. Современные фашисты мстят героям даже после их смерти.
Рассказывает О. БЕРЕЖНОЙ (1969)
Четверть века спустя. По маршруту танка «Гвардия» с его бывшим механиком-водителем Ф. П. Сурковым
Герой Советского Союза, гвардии младший техник-лейтенант в отставке Федор Павлович Сурков живет во Львове. 25 лет назад он пришел сюда как освободитель, как член экипажа, механик-водитель танка Т-34 «Гвардия».
Мы стоим на окраине Львова, и Федор Павлович рассказывает:
— Наша 63-я гвардейская танковая бригада первой прорвала кольцо обороны противника у Львова и по Ходоровскому шоссе вышли на его юго-западную окраину, к кирпичным заводам в конце улицы Зеленой...
Мне трудно представить себе, как выглядела тогда эта далекая городская окраина.
— Поле, изрытое оврагами и заросшее редким мелколесьем, — говорит Федор Павлович.
Сейчас я вижу здесь огромные светлые корпуса заводов, ажурные стрелы высоких башенных кранов, блестящую ленту асфальтированного шоссе.
После войны в этом районе выросли завод фрезерных станков, мебельный комбинат, строятся заводы электроизоляторов и электроламповый. И здесь же, на огромной территории в 1962 году был сооружен домостроительный комбинат.
— По сообщению разведки улица Зеленая была заминирована. Фашисты установили поперек дороги четыре ряда противотанковых мин, по девять мин в каждом ряду. Один из наших танков уже подорвался у этого заграждения.
Поэтому в двенадцать часов ночи наша «Гвардия» свернула от шоссе вправо и направилась в рощу Погулянки. Танк двигался очень медленно, осторожно. В темноте трудно было пробираться через холмы и овраги, прикрытые деревьями и кустарником. Кроме того, мы старались, чтобы противник не обнаружил нас по стуку мотора и гусениц.
Так мы двигались около четырех часов, но прошли не более трех километров...
Это расстояние мы с Федором Павловичем прошли за час с небольшим. В роще не много осталось старых деревьев. Молодая поросль, буйная, зеленая, разбежалась по крупным склонам Погулянки. Утоптанные тропинки то взбираются вверх, то стремительно убегают вниз, в чащу. На полянках то и дело нам встречались отдыхающие.
Обогнув стадион «Дружба», выходим на улицу Зеленую, прямо к общежитию строителей треста «Львовпромстрой».
— Начинало рассветать, когда мы стали выбираться из рощи, войдя в тыл правого фланга обороны фашистов. Проделав этот путь, мы снова оказались на улице Зеленой. Никто не ожидал здесь нашего появления, и мы завязали быстрый, короткий бой, уничтожив восемь фашистских танков, стоявших в засаде, и несколько пушек. Автоматчики, шедшие за нами, огнем отсекали гитлеровцев от техники, и они разбежались...
Где-то под землей, под фундаментами новых высотных зданий ржавеют остатки фашистской техники. На месте бывшей линии укреплений проходит граница чудесного микрорайона строителей. Улицу Зеленую можно еще смело называть улицей Строителей. Здесь они строят, здесь и живут.
Шесть огромных домов образовывают красивый комплекс со столовыми, поликлиниками, красными уголками, кафе, магазинами. Здесь же — огромный Дворец спорта строителей. Через квартал от него широкими окнами смотрит на стадион новое девятиэтажное общежитие на 512 мест. Уже в этом месяце его заселят молодые строители. Отсюда им близко до места работы, где возводятся новые корпуса заводов — по обеим сторонам Ходоровского шоссе. Мы подошли к обочине улицы Зеленой и увидели вдали выступающий над крышами прямоугольник ратуши...
— Перед началом нашего рейда в тыл врага весь экипаж «Гвардии» вызвал к себе командир бригады полковник Фомичев.
— На вас, товарищи, — сказал он, — возлагается задача пробраться к центру города и поднять над ратушей Красное знамя — символ освобождения Львова...
Полпути уже было пройдено, но впереди нас ожидало самое трудное. Свернув с улицы Зеленой на улицу Маяковского, туда, где сейчас поворотное кольцо трамвая № 7, мы наскочили на укрепление гитлеровцев. Начался бой. Мы сожгли восемь немецких танков и уничтожили несколько пушек.
Тогда «Гвардия» на полном ходу мчалась по неглубокой ложбине, от которой сейчас не осталось и следа. На этом месте стоят пятиэтажные дома, таблички на которых сообщают: улица Студенческая.
За полчаса неспешным шагом можно пройти улицу из конца в конец. А тогда она была словно раскаленная лента, несущая на себе смерть.
— С каждой крыши, из каждого подвала на наш Т-34 обрушивались залпы всех видов оружия. Из каждой боковой улочки и переулка в бронь танка впивались жало пуль. Клубы черного дыма стелились впереди, а за нами, как тени, мелькали гитлеровские автоматчики. Шли вторые сутки нашего рейда...
Теперь заштукатурены рваные оспины на фасадах домов. На нешироком бульваре под разноцветными кленами отдыхают на лавочках горожане. А в одном из скверов двадцать пять лет назад молчаливые танкисты с усталыми, закопченными лицами похоронили своего товарища, поставив на земляном холмике дощечку с надписью: «Здесь похоронен танкист-уралец Александр Марченко, первым поднявший Красное знамя над Львовом. Поклонись могиле героя, прохожий. Мы отомстим за него!»
Но это было через день...
— Пройдя с боем по улице Маяковского, мы вырвались на улицу Ватутина. Впереди не было видно фашистов, и это насторожило. Вдруг из подъезда одного дома выскочил прямо к танку мальчик лет десяти. Подбежав к нижнему люку, он крикнул мне: «Дяденька, только что туда зашли фрицы!» — и показал рукой на соседний дом. «Сколько? » — крикнул я, но мальчишка уже метнулся в подъезд и исчез. Мы развернули орудие и дали залп по окнам второго этажа, где виднелись силуэты фашистов, готовившихся встретить нас залпом из фаустпатронов...
Мы проходим мимо огромного серого здания, занимающего целый квартал. Здесь разместился отдел электронного измерительного приборостроения Львовского ордена Ленина политехнического института. В окнах первого этажа видна фигура преподавателя, быстро пишущего на доске какие-то формулы. В другом окне парни в белых халатах склонились над каким-то прибором, у одного в рухах электрический паяльник.
Улица, носящая имя выдающегося советского полководца, живет полнокровной мирной жизнью. И, словно аккомпанемент в этой картине, из открытого окна консерватории несутся звуки рояля.
— Впереди, в начале улицы Галицкой, дорогу нам перерезала очередь из крупнокалиберного пулемета. Рикошетившие пули застучали по броне, и я дал полный газ. До ратуши оставалось каких-нибудь триста метров...
Продолжение подвига экипажа «Гвардии» знает сейчас каждый львовский школьник. Любой из них расскажет, как у ратуши из люка выпрыгнул Александр Марченко, оторвал от борта танка знамя и вместе с подоспевшими советскими автоматчиками взбежал вверх по лестнице в башню. А через несколько минут над ней реяло алое полотнище, пропахшее порохом, пробитое пулями. Здесь, на площади, и сразила героя автоматная очередь фашиста, укрывшегося в доме напротив...
Федор Павлович смотрит вверх, на башню. Солнце садится где-то за оперным театром, и его лучи просвечивают трепещущий флаг. Ночью яркие прожекторы освещают башню, и она видна издалека, даже с улицы Зеленой.
Видит ее и танк, установленный на постаменте, на самой высокой точке улицы Ленина.
Видит ее Холм Славы, куда перенесен прах отважного Александра Марченко.
Видят ее сыновья и внуки тех, кто принес освобождение древнему Львову, принес ему вечную молодость.
О. БЕРЕЖНОЙ (1969)