… Самым трудным было вспомнить, как называется поселок, - какое-то мудреное название, похожее на лекарство, - и понять, как туда добраться. Остальное - дело техники и богатейшего детдомовского опыта странствий. Шатунов с азартом пустился в приключение. Хотя где-то в глубине души царапала совесть - все-таки его сейчас ищут, стоят на ушах… Ну так он же оставил им записку, объяснил по-человечески. Ему 16, могут у него уже быть свои дела? Или, к примеру, каникулы.
С деньгами помог Мишка Сухомлинов, не спрашивая, для чего и почему, человек надежный, один из немногих, кому он еще доверял. Своих наличных у Шатунова не было, только по мелочи, - ему просто покупали все, что нужно. А еще выручила припрятанная одежда, в которой Юра в июне ходил на концерт «Кино», - черная майка и джинсы. Атлас автомобильных дорог СССР прихватил в гастрольном автобусе. С остальным решил разобраться по ходу.
До Рязани Шатунов удачно добрался стопом, даже особо не скрываясь. Все равно мало кто поверит в то, что он – это он. И вряд ли его будут сразу искать с милицией. А если кто все-таки узнает и доложит, кому надо, - пусть думают, что он двигается на Оренбург.
После Рязани Юра резко взял на запад. На «собаках», но чаще на автобусах или в кабинах грузовиков через Тулу, Калугу и Вязьму без особых проблем добрался до Смоленска. По опыту он знал: в этом деле важны чутье на людей, наблюдательность, открытая улыбка и умение вовремя поддержать разговор. Но и не натрендеть лишнего.
В эти дни Юра встречал на трассах немало вольных путешественников. Прикольно получилось, когда пересекся с безумной компашкой - Бес, Крыса и Макс. Причем у девушки реально сидела на плече ручная белая крыса. Раз такое дело, Юра назвался старой детской кличкой - Копченый. Хотя эти ребята явно жили своей жизнью и понятия не имели ни о каком «Мае», что Шатунова вполне устроило.
Новые веселые знакомые двигались запутанным маршрутом из Казахстана на Питер. Расспросили, что он слушает. Когда узнали, что «Кино» и «Сектор Газа», очень смеялись и почему-то назвали «пионэром». Зато щедро угостили гречневой кашей, запаренной в кипятке, чаем с сухарями и предложили поспать в палатке - что было очень кстати. И еще дали дельные советы насчет того, как «брать» машины в сторону Прибалтики. На прощанье похлопали по плечу и проводили загадочными словами: «На свете всего одна Дорога, она как большая река. Истоки её у каждой двери и любая тропка — её проток. Знаешь, как опасно выходить из дверей, ступишь на Дорогу – и сразу хватайся за ноги, а то живо окажешься там, куда ворон костей не заносил».
Под Смоленском Шатунов неожиданно попал в «дыру». Машин в нужную сторону не было. Вообще. Он несколько часов впустую голосовал на трассе в сумерках, под моросящим дождем. Куртка из кооперативного придорожного шалмана ни хрена не грела. В крови еще гулял адреналин, но все-таки усталость брала свое, хотелось есть и спать. Какие-то хмыри на стоянке уже всерьез присматривались к нему - вернее, к его наручным часам. Наконец, ему крупно повезло – тормознул КамАЗ, который ехал прямо в Ригу.
Водитель по имени Василий, русоволосый здоровяк в тельняшке, попытался было завести разговор, чтобы скоротать время в пути. Но Шатунов только и смог выдать дежурную легенду, что едет в гости к родне, – и отключился. А проснулся от звуков собственной песни. Прямо перед носом в кабине валялись значки и полуразвернутый плакат – самый дурацкий, желтый, с вусмерть отретушированным лицом. «Ну все, капец», - Шатунов сгреб пятерней уже высохшую челку на лоб, чтобы прикрыть глаза.
- Нигде от него покоя нет, да что ж такое-то! – водитель сердито ткнул клавишу, и «Розовый вечер» сменился «Панками» Асмолова. Юра выдохнул. – Дома целыми днями вот это вот, и здесь еще - слышать уже не могу! Дочка у меня прямо помешалась на Ласковом мае, - пожаловался Василий. – Бегает по соседям с пачкой открыток, чтобы, значит, все голосовали и где-то там он занял первое место. Типа без нее не разберутся! На рынке у глухонемых все фотки скупила! Завесила стены до потолка, писать зайдешь - и там календарь с Юрочкой! В школу ходит вся в значках, что папуаска в бусах. Учительница прямо так и написала в дневнике: носит Шатунова рядом с Лениным! И подружки у нее такие же трёхнутые… «Привези мне, папка, плакаты и значки из рейса!» Вот, везу… Цветочек, бля, аленький!
Шатунов, который до этого ограничивался сочувственным мычанием и делал вид, что засмотрелся на сумрачные окрестности Витебска, не выдержал и рассмеялся.
- А ты на него похож, - подмигнул Василий. – Только выглядишь по-нормальному, а не как все эти… Вот ты кем хочешь стать?
- Шофером.
Здесь Шатунов почти не кривил душой - он и в самом деле еще в интернате присматривался к этой профессии, которая всегда обеспечит верным куском хлеба.
- Нормально… А моя - певицей! Вот 9 класс закончу, говорит, и поеду в Москву, в студию Ласковый май! Буду как Юрочка! Я ей покажу Юрочку… Учится надо! Разбаловали девку, ремня мало давал… Матери нет, я в рейсах, а из бабки, понятно, тот еще воспитатель, - Юлечка то, Юлечка это…
… Уже перед самой Ригой Шатунов улучил момент, когда Василий вышел из кабины, и размашисто написал фломастером на желтом глянце плаката: «Юля, слушайся отца. Он у тебя хороший, дело говорит». Вздохнул. Немного подумал и дописал: «Желаю счастья, здоровья и успехов в учебе. Юра Шатунов».
Дорога от Риги до Тукумса на электричках, а дальше до поселка заняла больше времени, чем он себе представлял. Здесь приходилось быть поосторожнее - все-таки курорт, туристы со всей страны и все такое… Хотя после почти трехдневного путешествия «на перекладных» Шатунов выглядел совсем не по-курортному.
Добравшись до поселка на попутке уже практически в ночи, он постучался в первый попавшийся дом. Приветливая пара никак не могла понять, кого ищет этот взъерошенный обаятельный парень в заляпанных грязью джинсах. Слова «Виктор Цой, группа «Кино» им ни о чем не говорили, и это было очень странно. Неужели он приехал не туда и все было зря… Тогда Юра чуть растянул пальцами глаза к вискам – так понятнее? «Ах да, это Виктор, такой тихий вежливый молодой человек, я помог ему чинить мопед, а он принес нам яблок! Вам в Зелтини, это дом возле дюны у моря, позвольте, покажу»…
На звяканье замка цепи, запиравшей невысокую оградку, из дома вышли двое – Цой и Наташа. Девушка первая разглядела в темноте, кого к ним принесло в ночи. Своим музыкальным слухом Шатунов уловил, как она от неожиданности с чувством что-то произнесла, наверное, по-французски – кажется, «Анфан террибль!» Но таким тоном, каким говорят: «Твою мать!»
- Здравствуй, Юра… Ну ты даешь!, - Цой открыл ворота и впустил ночного гостя. Но главное –Виктор улыбался. - Ты что, один ехал?...
- Ага… Мы ж договаривались насчет песен.
Когда они шли к дому, Наташа толкнула Цоя и тихо сказала: «В вас точно есть что-то общее…». Цой ухмыльнулся. Три года назад июньской ночью Виктор тоже неожиданно постучал, вернее, позвенел цепью ворот этого дома. А ведь, уезжая, Наташа не оставила ему адреса.
«Так вот как отдыхают знаменитые рок-музыканты…», - Шатунов оглядывал обычный сельский дом с печным отоплением, примерно такие же были в Савельевке и Старой Отраде у них под Кумертау в Башкирии. Внутри дом похож на охотничий, дерево, сухие травы-букеты, какие-то картинки со смешными человечками… Здесь ему сразу понравилось, казалось, сто лет не был в такой деревенской тишине. В сочинской Барановке они отдыхали по-другому.
Сидя на уютной кухне, он хотел смести сразу все, что поставили перед ним на стол. Но очень старался сдерживаться и не хватать, как с голодного края. Увлекшись рассказом о своем рисковом путешествии в ответ на вопросы Виктора, Юра все-таки не заметил, как уже говорит с набитым ртом и чуть не подавился.
На звуки разговора в кухню подтянулись дети - 11-летний сын Натальи Женя и 4-летний сын Виктора Саша. Они с любопытством уставились на гостя.
- Почему не спим? Завтра пообщаетесь. Дайте Юре поесть спокойно... Пойдем, поможешь мне в гостевом домике, - позвала Цоя Наташа.
Этот домик во дворе, в обиходе называемый сараем, был размером с комнату, в нем жил Юрий Каспарян и прямо здесь шла запись черновика нового альбома Кино. Сейчас Каспарян отправился в Ригу на несколько дней - «вдохновиться и сменить обстановку».
- Сумасшедший… Это ж опасно – одному проехать такое расстояние… да еще без документов, - покачал головой Виктор, когда они вышли на улицу. Цой считал, что его уже трудно чем-то принципиально удивить – с его-то обширным кругом знакомств, особенно в эпатажно-безумной питерской тусовке. Но Шатунову это удалось - в хорошем смысле.
- И что делать будем? - спросила Наташа.
- Как что? Записывать его прямо здесь, как получится, - убежденно сказал Цой. - Каспарян завтра-послезавтра вернется и попробуем.
- Я не об этом… Юра несовершеннолетний. Фактически в бегах, и его сейчас ищут, - заметила Наташа.
- С Дона выдачи нет, - усмехнулся Цой. - Разберемся.
В увитом зеленью сарайчике Юра сразу рухнул на разложенный диван. Только успел рассмотреть, что компанию ему здесь составляют гитары, усилитель, колонки, что-то еще… Снилась ему уходящая в сумрак лента асфальта и как будто бы сквозь вой сирены «скорой» слышались слова:
Вот Дорога моя, мне не видно конца,
Ей не видно конца, я не помню лица.
Той, что смотрит откуда-то сверху, лица
Под дождем из свинца, я не помню лица.
