Фёдор Александрович Масленников (1891 – после 1971) – сын самарского мещанина. Участник революционных событий в Самаре в 1905 году. В 1910–1915 годах обучался на механическом отделении политехнического института в Санкт-Петербурге. Перед его окончанием, как пишет в автобиографии, желая уклониться от призыва на фронт, «воспользовался предложением декана отделения поехать в С.А.С.Ш. в качестве арт-приёмщика, куда и уехал в ноябре 1915 года»*. Узнав о произошедшей в России революции, в июле 1917-го возвратился в Петроград. Работал в мастерской.
В марте 1918 года отправился к сестре в г. Ялуторовск Тюменской губернии, «куда приехал как раз в день объявления советской власти»*. Вместе со своим зятем Михаилом Ивановичем Федосеевым (убит во время восстания 1921 года) включился в политическую деятельность. Избран товарищем (заместителем) председателя Ялуторовского уездного ревкома (позднее – исполкома). Во время мятежа чехословацкого легиона в июне 1918 года занимался формированием красногвардейских отрядов, был назначен начальником Ялуторовского укреплённого района. С июля того же года командовал инженерным батальоном, с которым прошёл по фронтам Гражданской войны до Перми. Позднее назначен «начальником снабжения при начальнике инженеров ІІІ Армии»*.
В июне 1919 года вступил в ряды РКП(б). В августе–сентябре того же года политотделом ІІІ Армии назначен членом Ялуторовскаго ревкома, также работал председателем уездных совнархоза и комитета РКП(б). В 1920 году переведён в Тюмень, где работал на различных хозяйственных должностях. Руководил продразвёрсткой в Ялуторовском и части Ишимского уездов.
В 1921 году отозван в Москву. Работал в Наркомвнешторге, в торгпредствах СССР во Франции и в Италии. С 1927 года – вновь в Москве, на административно-хозяйственной работе в различных организациях. В 1931 году получил диплом инженера-механика.
В 1938-м арестован органами НКВД. Через год реабилитирован. Участник Великой Отечественной войны (дивизионный инженер).
В 1950-1960-х годах писал воспоминания о своём участии в Гражданской войне и становлении советской власти. Состоял в переписке с ишимским краеведом М. А. Бровко, которая и подготовила для публикации в местной газете его воспоминания о деятельности в качестве продкомиссара в Приишимье. *
Автобиография Ф. А. Масленникова, составленная 4 июня 1933 г. ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 175. Л. 4–7.
[…] В 1920 году <…>пришлось потребовать от крестьянства выполнения многих государственных обязанностей: трудовых и гужевых повинностей и хлебозаготовок. Эти требования вызвали враждебное отношение со стороны крестьянства, особенно продразвёрстка на хлеб. Крестьяне не могли при[1]мириться с тем, что советская власть требует от них по невыгодным условиям выполнять трудовую н гужевую повинность и сдавать государству хлеб.
[…] Центр всё решительнее требовал выполнения продразвёрстки и посылки хлеба. В этих условиях губком РКП(б) в конце 1920 года мобилизовал всех ответственных партийных работников на выполнение продразвёрстки. Губерния была раз[1]бита на ряд районов. В каждый район была послана бригада из коммунистов и продработников во главе с продкомиссаром. К каждой такой бригаде в полное подчинение продкомиссара прикреплялся вооружённый красноармейский отряд. Продкомиссару предоставлялись широкие полномочия по проведению продразвёрстки.
Меня также назначили продкомиссаром, закрепили за мной бригаду и вооружённый красноармейский отряд с двумя пулемётами. Предстояла очень трудная, напряжённая и ответственная работа. Мы спали по 2–3 часа в сутки, а иногда не спали по несколько суток, постоянно наталкиваясь на огромное сопротивление крестьян.
Накладываемая на село продразвёрстка исчислялась в зависимости от посевной площади и средней урожайности. Из этого высчитывался хлеб, необходимый для прокормления каждой семьи и необходимый посевной материал. Оставшийся излишек и составлял размер продразвёрстки. Распределение её по отдельным хозяйствам производил волисполком или сельсовет. При таком порядке распределения продразвёрстки могли быть отдельные ошибки и нужно было внимательно разбираться во всём.
Обычно для сбора продразвёрстки мы посылали в волость или селение продработников без отряда. В том случае, когда оказывалось сопротивление, присылали в помощь отряд. Особенно упорно не хотело выполнять продразвёрстку одно волостное село Ишимского уезда (название его сейчас не помню).
Я предупредил волисполком несколько раз, но он твердил одно, что в селе нет хлеба. Тогда я решил выехать туда вместе с отрядом. Село было возбуждено до предела. На меня набросились в основном женщины с проклятиями и ругательствами за то, что я – ирод, отбираю у них последний кусок хлеба, что пускаю их и их детей по миру умирать с голоду и т. д. Они открыто ругали коммунистов за продразвёрстку, за грабёж у них последнего куска хлеба. Если бы не было со мной отряда, то они, наверное бы, растерзали меня на части.
Я обещал внимательно разобраться во всём. Вызвал в волисполком председателя и членов волисполкома и попросил их показать, как они распределили продразвёрстку. Председатель и члены волисполкома в один голос доказывают, что хлеба в селе нет, что пришлось наложить продразвёрстку даже на солдаток, которые всё равно её не выполнят. Председатель называл одну за другой фамилии и объяснял: вот солдатка, она сеяла немного, собрала всего 20 пудов, а на неё пришлось наложить продразвёрстку 20 пудов; другая собрала 30 пудов и развёрстка наложена 30 пудов и так дальше. Так что если мы под метёлку вывезем весь хлеб, оставим голодным всё село, то и в этом случае не сможем выполнить продразвёрстку.
Я спросил председателя волисполкома, куда же делся хлеб? Он ответил, что неправильно был высчитан средний урожай. В селе был плохой урожай и потому с него нужно снять продразвёрстку. Это же подтвердили и другие члены волисполкома. У нас бывали подобного рода ошибки и в заявлении волисполкома нужно было серьёзно разобраться. Я спросил председателя, какой пример в выполнении продразвёрстки показали члены волисполкома. Председатель ответил, что они очистили свои амбары под метлу, но наложенную на них продразвёрстку выполнили. Как будут жить дальше, не знают.
Я отпустил членов волисполкома и приказал им без моего разрешения никуда не отлучаться, и стал вызывать в волисполком солдаток и красноармеек. Все они были крайне возбуждены против нас, говорили, что выполнить продразвёрстку не могут, но у кого есть хлеб, не говорили, по-видимому, были запуганы и боялись сказать.
Тогда я решил начать с председателя волисполкома. Пошел к нему, осмотрел его двор и хозяйство. Хозяйство было крепкое. Он имел трёх коров и много лошадей и овец, а амбары – пусты, выметены под метлу. Это было очень подозрительно. Я вызвал своих продработников и приказал им сделать тщательный обыск у председателя волисполкома, чего он, конечно, не ожидал. Мои продработники тщательно обыскали все постройки и все уголки в них осмотрели, двор, огород и гумно, везде попрыгали и вдруг на гумне нашли одно место, где земля как-то гулко отдавала от прыжков. Стали раскапывать это место и обнаружили яму, в которой оказалось зарыто более 200 пудов хлеба.
Председатель волисполкома оказался сам кулаком. Он накладывал на красноармеек и солдаток по 30–40 пудов хлеба, а на себя и членов волисполкома тоже 30–40 пудов. Тогда мне стало понятно, что весь состав волисполкома состоит из кулаков. И также понял и то, какими коварными методами кулаки восстанавливают широкие массы деревни против советской власти, против Коммунистической партии. Я арестовал председателя и принялся за остальных членов волисполкома.
Председатель просидел в подвале ночь, указал на некоторых членов волисполкома, где и сколько хлеба у них зарыто, и попросил за это освободить его. Мы вызвали этих людей и спросили, есть ли у них спрятанный хлеб. Они ответили, что нет. Мы пошли и нашли его. Посадили в подвал и этих кулаков. Тогда они, желая выпутаться, стали показывать друг на друга, где у них спрятан хлеб. Мы отобрали у кулаков излишки хлеба, оставив их семьям на пропитание и посевную, и этим хлебом покрыли с избытком продразвёрстку, освободив от неё солдаток, красноармеек и всю деревенскую бедноту. Кулаков же, прятавших хлеб, отправили в Тюмень для предания суду.
На другой день мы собрали сход, разъяснили, почему мы так поступили с волисполкомом, и на этом же сходе выбрали новый волисполком из бедноты и честных середняков.
Таких случаев обложения бедноты продразвёрсткой и тем самым восстановления её против коммунистов было немало. Были и другие случаи, когда несправедливо обложенной бедноте, солдаткам и красноармейкам кулаки выдавали хлеб для выполнения продразвёрстки в счёт будущего урожая или в счёт отработки. Это ставило в зависимость бедняка, а иногда и середняка от кулака, делало их покорными и восстанавливало ещё больше против продразвёрстки и коммунистов.
В такой тяжёлой обстановке, к сожалению, и наши продработники не всегда внимательно разбирались, часто перегибали палку, тем самым давали повод для кулацкой агитации против продразвёрстки и коммунистов. С большим трудом к январю 1921 года продразвёрстка по Ишимскому уезду в основном была закончена. […]
В конце января 1921 года началась подготовка к проведению посевной кампании. Для обеспечения посевным материалом Ишимского уезда нужно было собрать 4,5 миллиона пудов зерна, и эта работа окончательно поставила крестьянство в тупик – оно не согласно было с этой развёрсткой и при сильной агитации кулаков отнеслось к ней крайне враждебно. […]
Хлеб, собранный по продразвёрстке, и семенной, временно хранился на местах в крестьянских амбарах. Крестьянство смотрело на него как на свой общественный запас, который будет им вы[1]даваться в случае нехватки. Но в начале февраля хлеб из глубинок стали вывозить на центральные пункты.
Приказ по Челноковской волости Ишимского уезда о наряде семисот подвод для вывоза зерна на городской пункт всколыхнул крестьянство, и оно под влиянием кулачества пошло огромной толпой к райпродкомиссару с требованием выдачи этого хлеба крестьянам. Это требование сопровождалось угрозами и окончилось столкновением с красно-армейцами, в результате чего были убиты два человека. На помощь Челноковской волости быстро примкнули соседние волости. Так началось кулацко-эсеровское вооружённое восстание. […]
Опубликовано: Масленников Ф. Продразвёрстка и кулацко-эсеровское восстание // Ишимская правда. – 1971. 24 февраля. – С. 2–3.
Приводится в сокращении.
Публикуется по: Двадцать первый. Красная весна: Антология архивных и исследовательских материалов о Западно-Сибирском восстании 1921 года / Ред.-сост. Г. А. Крамор. – Ишим: Ишимский музейный комплекс им. П. П. Ершова, 2021. – 672 с., ил. Сборник издан при поддержке депутата Тюменской областной думы В. А. Рейна.
#краснаявесна_1921