Надо объяснить, кто такая Зоина Таня, и почему именно у неё оказалась монополия на артефакты. Вы уже с ней немного знакомы. Эта наша троюродная сестра, с которой мы проводили соревнования на самую страшную бабушку. Она ещё утверждала, что у её бабушки на каждый чих имелось предупреждение: так не делай, а то одна девочка сделала и… Ну вы помните.
И это именно ей ставили в пример “Любину внучку, которая играет на немой клавиатуре”. Потому что Таню тоже учили музыке. Зоя, Танина мама, ставила условие: пока не сыграешь от сих до сих, от инструмента ни ногой. Самой Зое некогда было дежурить над Таней, она хлопотала по хозяйству и вполуха слушала гаммы. Звуки лились непрерывно, но досадная мелочь раз за разом царапала слух. Зоя насторожилась. Так и есть: в одном и том же пассаже регулярно повторялась одна и та же ошибка. Зоя распахнула дверь в комнату. Инструмент отдыхал как поле под паром, за него впахивал магнитофон, а Таня валялась на диване. Обеими ногами и всеми остальными частями тела.
Танину маму, как вы поняли, звали Зоей. С нашей мамой они были двоюродные сестры, ровесницы и дружили с детства. Когда летом Люба привозила старших дочерей в Москву, девочки проводили много времени с кузинами и кузенами: гуляли по городу и потом ночевали то у одной, то у другой родни.
Однажды Люба ходила по делам с тётей Ниной Б., а девочки гуляли в компании кузин, одной из которых была Зоя. Вечером они всей компанией завалились к тёте Нине Б. на Садово-Кудринскую. Тёти Нины и Любы пока не было, и кузины устроились в прихожей на сундуке. Было темно как в лесу, и они завыли:
- У-у-у!
Стало весело. Дети вошли в раж и завыли мрачней и выразительней. В замке заскрежетал ключ. Вошла Люба. Она, разумеется, не могла присутствовать на спектакле, не сыграв в нём главной роли. Люба вскрикнула от ужаса, пошатнулась и нетвёрдой походкой поплелась в комнату, где рухнула на тёти Нинину постель. Пока хлопотливая тётя Нина приводила её в чувство, незадачливые волки, дрожа как зайцы, в слезах и соплях, просили прощения и молили судьбу, чтоб Люба благополучно оправилась от испуга.
Зоя была красавица - с милым открытым лицом и роскошной фамильной гривой, - а ещё уютная, ловкая, умелая и щедрая: в гости она везла такое несметное количество запасов, словно собиралась остаться насовсем. Мама причитала:
- Зоя, ну зачем ты столько везёшь?! У нас что, есть нечего?!! - а Зоя знай себе выгружала колбасу, сыр и лотки с яйцами.
Надя на всю жизнь запомнила Зоину коробку зефира: не субтильную пачечку, а гигантский ящик, где пухлые зефирины лежали бочком, чтоб больше влезло.
Принимая в гостях Любиного сына Серёжу, Зоя подарила ему огромную банку ветчины - по тем временам,, жуткий дефицит. Серёжа вернулся во Владивосток, где он тогда служил, и некоторое время банкой только любовался. Потом состоялось торжественное открытие. Серёжка собрал друзей и устроил игру вполне в Любином духе. Ведущий спрашивал:
- Кому этот ломтик? - а Серёжа называл имя.
Так Зоя одной банкой накормила весь Владивосток.
Сегодня мы, честно говоря, собирались быстренько объяснить, как прабабушкины фотографии попали к Зоиной Тане, и сразу после планировали их показать. Но заговорили о Зое и увлеклись. Ну и ладно, Зоя того стоит, её любила вся семья.
Но продолжим объяснение. Зоина мама, которую звали Нина (будем называть её Ниной Агранат, чтоб не спутать с тётей Ниной Б.), так вот, Нина Агранат приходилась нашей Любе старшей сестрой. Взрослой она жила в Москве, в Царицыне, а Софья, их с Любой матушка, провела у Нины последние годы жизни. В общем, если у Софьи имелись фотографии, то они могли остаться только у Зоиной Тани.
И да, альбом действительно хранился у неё, и она пообещала отсканировать снимки. А чтоб нам не скучать в ожидании, Зоина Таня рассказала пару баек о своей бабушке Нине Агранат.
Иногда, говорила Зоина Таня, бабушка Нина декламировала что-то по-французски. А однажды Таня вернулась со школы раньше времени, открыла дверь своим ключом и обомлела: из комнаты доносились музыка. Играла бабушка Нина. Заметив Таню, Нина закрыла крышку и больше не садилась за инструмент. А как-то раз Нина поделилась с маленькой Таней своим воспоминанием из детства: после обеда Абрам давал детям витамины - по паре грецких орехов.
Жизнь в доме Агранатов, когда Люба и Нина были детьми, представлялась Зоиной Тане вполне обеспеченной, сытной, с уроками музыки и французского. И это совсем не вязалось с рассказами батрачки-Любы.
Но и Любины, и Нинины истории, при всей их ценности, оставались фольклором. А нам не терпелось увидеть доказательства. Мы уговаривали Зоину Таню: нет времени сканировать, так одолжи нам альбом под залог или позволь при тебе переснять экспонаты (нам казалось, что там и фотографий-то кот наплакал, больше разговоров о них. Однако, мы ошибались!) И наконец, Зоина Таня сдалась.