Предыдущая глава здесь
Начало здесь
Вечером, уже в постели, Елена сказала Денису:
— Похоже, что у Вероники крыша совсем поехала.
Денис презрительно фыркнул:
— Ну, у нее-то в отличие от некоторых, причина уважительная.
Елена прекрасно понимала, кого муж подразумевает под «некоторыми», но привычно пропустила колкость мимо ушей. Если начать возражать или обижаться, то муж сделает из этого вселенский скандал, а потом будет дуться и не разговаривать с ней недели две. Эта его манера, когда он прекращал разговаривать, била Елену в самое сердце. Она сама не понимала, почему это настолько ее расстраивает.
Вот вернется Денис с работы не в духе, придерется к какой-нибудь мелочи, и если она попытается оправдаться, то начинается игра в молчанку. Прошлая молчанка продолжалась две недели, и это выбило Лену из колеи. Она даже к врачу обращалась из-за болей в сердце. Доктор сказал, что это всего лишь кардионевроз (правда, серьезный) и посоветовал не нервничать по пустякам.
Легко сказать: не нервничайте. А как это сделать, интересно? Как приказать боли успокоится? Слезам – не литься? Нервам – не натягиваться, как тонкие гитарные струны. Еще немного – и лопнут.
В детстве ее так же наказывал отец — игнор и молчание.
«Ну, подумаешь, молчит, — старалась утешать себя Лена, — ведь не бьет же. Других вон бьют». И каждый раз, когда она себя так утешала, казалась самой себе совершенно бесхарактерной ветошью.
Нет, она не была ни трусихой, ни слабохарактерной. И в школе, и в институте Лена занимала лидирующие позиции. Но когда дело касалось «молчанки» отца или мужа, тут она была совершенно беззащитна. Собственно, именно из-за этой молчанки Денису удалось так быстро подмять ее под себя и полностью парализовать ее волю.
А ведь в самом начале их отношений она (даже в тайне от самой себя) надеялась, что сама будет лидером. Да и вообще, это - «черновой» брак. Вот она спокойно уйдет из, ставшего ненавистным, отцовского дома, а потом, когда встретит НАСТОЯЩУЮ любовь, просто бросит мужа — и все дела. «Я скоро буду по-настоящему счастлива», — повторяла Елена себе.
Счастлива буду все равно - фраза стала для нее подобием мантры.
Эти мысли казались Елене мерзкими (они и были мерзкими), и она гнала их от себя всеми силами. Заглушить их было чем. Здоровье матери тогда быстро ухудшалось, у нее была сильная гипертония, и отец при каждом подходящем случае кричал: «Не доводи мать до инфаркта!» Достаточно было на несколько минут опоздать домой. Матери, разумеется, становилось только хуже.
Елене ужасно хотелось сбежать из этой атмосферы. Но просто съехать на съемную квартиру, как делали многие ее сокурсники, означало «громадный скандал с отцом», попреки, и коронное «не доводи мать до инфаркта».
Елена старательно уверяла себя, что любит Дениса. Он почему-то сразу заинтересовался ею, и после первой же встрече в Большом театре повел себя как настоящий жених. Мать была в восторге от парня, отец вообще с ним подружился. Можно было спокойно уходить из дома, строить собственную жизнь и втайне (даже от самой себя) ждать появление настоящей любви.
Но настоящая любовь все не появлялась. Зато тайное ожидание ее появления сформировало комплекс вины перед Денисом. Иногда Елене казалось, что первая беременность закончилась выкидышем и серьезными осложнениями именно из-за этого ожидания и самоедства. Денис – это трамплин. Всего лишь трамплин. Пробник. Не семья. Не муж. Не любовь!
Беременность обрадовала его, но не ее. Елена тщательно это скрывала (а может, и недостаточно тщательно). Рожать ей не хотелось, ведь это осложнит развод. Мысль о будущем малыше была ужасной. Елена не осмеливалась четко прокручивать ее в своей голове. Но мысль эта тайно присутствовала, подобно монстру под кроватью, и пугала Елену по ночам. Маленькое существо внутри ПОНИМАЛО! И понимало правильно. Не обманешь. В одну из душных ночей Елену отвезли на скорой. Выкидыш.
Денис использовал свои медицинские знакомства. Ему разрешили быть при жене в больнице. Она, когда ей становилось легче, любовалась его статной фигурой в белом халате. Там же Денис познакомился с Михаилом и Вероникой Кузнецовыми. Вероника попала туда с сильнейшими осложнениями после рождения дочки Виктории.
Денис тогда был так заботлив и нежен. Елена постаралась окончательно заглушить мрачный голос:
- Часики тикают. Тикают. Тикают. Почему ты еще здесь?
И тогда она ЗАСТАВИЛА себя, убедила, уговорила, наконец: чего ждать? Кого искать? Вот он, рядом. Единственный. Неповторимый. Родной. Как он трогателен и нежен. Хватит, началась настоящая взрослая, семейная жизнь.
У Дениса появились с Михаилом какие-то общие дела. Михаил нравился Елене. Красивый. Умный. Веселый и легкий. Но тогда она даже не помышляла о том, чтобы изменить с ним мужу.
А потом родился Миша. Несмотря на прогнозы врачей. Елена держала на руках маленького человека. Он серьезно смотрел на маму, а мама, фальшивя, давя в себе внутренний страх, смотрела на него.
В семейной жизни что-то изменилось. Денис стал быстро охладевать к жене и все чаще использовал против нее универсальное оружие — молчанку. Иногда он приходил с работы уставший, и когда она пыталась заговаривать с ним, досадливо отмахивался от жены, как от назойливой мухи. Это больно. Непонятно.
«А чего ты ждала, милочка? Пробный брак» - Елена часто так себе говорила. И усмехалась горько про себя: «Сбежала от жестокого папы? Ха-ха!»
Елене приходило в голову, что Денис в самом начале их брака все-таки чувствовал ее черную тайную мысль. Может быть, не четко, а каким-то шестым чувством. И теперь он ей мстит. Она убеждала себя, что это обычное охлаждение, обычный кризис брака. С кем не бывает? Сплошь и рядом такое случается. Успокоиться и жить дальше. Но...
Денис никогда не был пылким. Это больше походило не на любовь, а на какую-то гигиеническую процедуру, которая необходима для мужского здоровья. Ей было скучно, довольно не приятно, а иногда она чувствовала себя просто униженной.
«Теплохладный болван», — злобно думала она в такие моменты.
Почему-то ее мать очень любила цитату их Библии: "Знаю твои дела, ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих".
Мать часто повторяла ее, и Елена запомнила слова наизусть. Может, ее отец тоже был таким же «теплохладным болваном», поэтому мать и повторяла цитату к месту и не к месту. Иногда Елене приходило в голову: а вдруг она тоже «теплохладный болван». Она ведь тоже не замирала от любви. А этот брак, так сказать, черновичок, эскиз будущего счастья. Муж еще не был жирдяем. Вовсе нет. Но нависающее над ремнем брюк небольшое, пока еще аккуратное и довольно милое пузико по-настоящему бесило Елену.