Погода стояла прекрасная. Море после вчерашнего шторма успокоилось, и только мелкие волны набегали на берег с мелодичным шуршанием. Елена оставила свой автомобиль на парковке далеко от этого дикого пляжа и теперь спешила по каменистой дорожке к условленному месту, спрятанному от посторонних глаз за живописными валунами.
Обычно она приходила раньше него. Она спешила насладиться его обществом и не хотела пропускать ни единой минуты драгоценного времени. Но сегодня Михаил уже ждал.
Увидев его, Елена бросилась бежать, не обращая внимания на то, что острая галька безжалостно царапает ее великолепные пляжные сандалии (подарок мужа перед отпуском). Несколько стразиков выпали из своих лунок на ремешках, и, рассыпая радужные искры, запрыгали по устилающей тропинку гальке. Елена не обратила на это ни малейшего внимания.
С тех пор как начался их роман, она все время спешила, выкраивала время, лгала мужу, изворачивалась, как могла. Это напоминало ей юность, когда отец был категорически против ее дружбы с шалопаем однокурсником. Кровь ее кипела тоже, будто она сбросила лет пятнадцать и вернулась в свои восемнадцать.
Она даже курить бросила, чтобы полностью почувствовать возвращение настоящей юности. Муж сначала поддразнивал ее, нарочно курил при ней самые любимые ее сигареты, но потом понял, что она настроена серьезно. Теперь он ужасно завидует, и каждый раз, закуривая, злобно смотрит на нее, хотя она, в свою очередь, его не подтрунивать.
— Миша, эй, Миша! — вскрикнула на бегу Елена. Она видела, что он заметил ее, и побежала еще быстрее.
— Я так рада! Я так соскучилась! — она с трудом переводила дыхание, когда упала в его объятия.
— А я вот жду тебя уже который час, — весело подмигнул ей Михаил, — вокруг полуголые нимфетки так и шныряют...
Внезапно он прервал свою шутливую речь и подчеркнуто нежно сказал:
— Я тоже ужасно соскучился.
Только сейчас Елена заметила, что Михаил не в пляжных шортах, а в брюках и рубашке. На ногах у него вместо сланцев были ботинки. На каменном уступе рядом с ним стояла бутылка хорошего вина и небольшая корзинка для пикника.
— Устроим праздник, — прошептал Михаил.
— Да, — ответила она с таким чувством, будто стояла в фате у алтаря, но тут же спохватилась, — только не здесь.
Елена указала на двух молоденьких девиц, устроившихся почти у самой полосы прибоя. Они, пользуясь свободой дикого пляжа, загорали топлес.
— Да они же глаз от своих телефонов не отрывают, — засмеялся Михаил, — а впрочем, как хочешь, пойдем, поищем местечко поукромнее.
Взявшись за руки, они долго бродили среди скал, выискивая подходящее место. Сделать это оказалось не так-то просто. Народу на диком пляже становилось все больше. В конце концов, любовники отыскали закоулок, который полностью скрывал их от чужих глаз. Моря отсюда не было видно. «Но кому нужно море, если можно смотреть в глаза Мише», — подумала Елена.
Михаил сбросил с себя одежду и остался в одних плавках. Елена тоже сняла сарафан. Хотелось избавиться еще и от купальника и остаться в костюме Евы, но близость людей удерживала ее от этого шага. Конечно, время сейчас раскрепощенное. Девчонки же валяются на пляже топлес, а многие пары, не стесняясь, занимаются сексом при народе, но Елене не хотелось присоединяться к этой толпе, с животной страстью предающейся курортным наслаждениям.
Михаил решительно двинулся к ней и протянул руки. Елена устоять не смогла. И, в конце концов, что здесь такого? Скалы надежно укрывают их от любопытных глаз. Да и пошло оно все к чертям собачьим! Пусть хоть Денис собственной персоной предстанет — она будет наслаждаться любовью, солнцем и шелестом волн.
Михаил нежно и медленно ласкал ее, она отвечала на его ласки. Ну почему, почему он не ее муж? Они могли бы заниматься этим бесконечно. Они созданы друг для друга.
— Ради этого стоит жить, — прошептал Михаил.
Внезапно в голове у Елены пронеслась гаденькая мыслишка: а было бы это так приятно, если бы не контраст с опостылевшим ей Денисом? Но она тут же отогнала эту мысль от себя, как навозную муху.
— Мне кажется, кто-то обещал мне пикник, — игриво сказала Елена. Ей хотелось поскорей отделаться от воспоминаний о Денисе. Скоро нужно будет к нему возвращаться, а он, как назло, возник в мыслях и вечно все портит.
— Вино, наверное, сильно нагрелось, — виновато пробормотал Михаил. — Я не подумал взять сумку-холодильник.
— Значит, будем представлять, что это горячий глинтвейн, — засмеялась Елена.
— Ну, кто же это пьет горячий глинтвейн в такую жару? — Михаил вскинул брови с комичным удивлением.
«Неверные мужья и блудливые жены», — ехидно сообщил в голове Елены голос Дениса. «Пойло, как раз достойное похотливых кобелей и сучек».
— Я пью! — решительно ответила Елена. — Давай его сюда! Надеюсь, штопор ты не забыл?
— Всегда при мне, — ответил Михал, вытаскивая из корзинки элегантный мультитул. Настоящий, швейцарский. Подарок Вероники на какую-то праздничную дату. При виде этой вещицы в животе у Елены противно екнуло. Что-то Денис и Вероника под конец свидания разбушевались, так и лезут в голову.
— К черту штопор, — внезапно сказала она, — давай по-гусарски - о скалу.
— Во-первых, это не шампанское, а во-вторых, по-гусарски — это саблей, а не об скалу, — начал менторским тоном Михаил.
— Не занудствуй, — уже сердито сказала Елена, выхватывая бутылку из рук Михаила.
Она с силой ударила бутылку в камень, но ничего не произошло, стекло выдержало.
— Ах, чтоб тебя, зараза, — вскрикнула Елена и замахнулась сильнее, а Михаил нежно, но решительно отнял у нее бутылку.
— Не буянь, — он вонзил штопор в пробку.
— Прости, — смущенно прошептала Елена. Тут же она вспомнила, как однажды Михаил сказал своей жене Веронике «Не стервозничай», когда та закатывала какую-то истерическую сцену на новогоднем празднике. Не хватало только вести себя как Вероника. Горячая волна стыда и ужаса охватила Елену, и на глаза навернулись слезы. «Ох, только не истерика, только не истерика», — думала Елена, изо всех сил сжимая кулаки и чувствуя, как ломается один из ее тщательно наманикюренных ногтей.
— Что с тобой? Ты плачешь? — с искренней заботой спросил Михаил. — Из-за этого теплого вина?
— Нет, нет, — испуганно залепетала Елена, — просто жарко очень, это пот на ресницах. Давай скорей бокал, пить хочется, умираю!
Она улыбнулась дрожащими губами.
— Бокалов нет, — грустно вздохнул Михал, — только бумажные стаканчики.
«Не взял бокалы, чтобы паскуда Верка не заметила», — подумала Елена, и тут же испугалась, но быстро успокоилась. Хорошо, что Михаил не может читать мысли. Хотя наверняка он думает об этом же. Нужно быстрее, быстрее прогнать воспоминание о Веронике. Свидание подходит к концу, незачем тратить драгоценные секунды впустую. Жизнь и так проходит мимо.
— Давай стаканчик, — как можно веселее сказала Елена. — Я умираю от жажды! Мне сейчас и кипяток ледяным чаем покажется!
Она выхватила хлипкий, уже раскисающий от теплого вина стаканчик из рук Михаила с жадностью прильнула к нему губами. Вино было бы отличным, если бы не бумажный привкус. Но Елена с наслаждением проглотила теплую, почти горячую жидкость и протянула стаканчик Михаилу.
— Еще! — скомандовала она.
Михаил начал наливать, но стаканчик предательски превратился в липкую кашицу.
— Погоди, я другой возьму, — Михаил склонился над корзинкой и вытащил измятую, сплющенную стопку стаканчиков.
— Я, эта... — смущенно начал оправдывать он.
— Ерунда! — весело воскликнула Елена. — Подставляй горсть.
Михаил понял, что она задумала, и сложил руки лодочкой. Елена налила ему в ладони вино и жадно припала к его рукам. Потом она также напоила вином Михаила.
— Пожалуй, хорошо, что я не взял бокалы, — прошептал Михаил.
— Да, это было бы упущение, — согласилась Елена. — Сидели бы и пили, как на банкете. Зато вот так — это по-настоящему!