Следуя за Христом, хрупкий, тонкий, благородный человек сумел пройти через страшное время сталинских репрессий, никого не выдав, не сломаться в советских лагерях и под пытками остаться верным Богу, Церкви и своему христианскому званию. Если бы не поставил Господь на подсвечнике этот светильник веры, возможно, Кира Ивановна Оболенская так и прошла бы незаметным тихим ангелом по огненным путям истории ХХ века.
«Аще не бы кончина мученическая, потаена бысть чистая и правдивая жизнь твоя, света евангельскаго исполненная. Сего ради восхваляем Бога нашего, даровавшаго нам чудную ходатаицу и молитвенницу спасения нашего».
(Тропарь канона мученице Кире Оболенской, песнь 7)
Родилась будущая мученица в 1889 году в семье князя Ивана Дмитриевича и Елизаветы Георгиевны Оболенских. Этот древний род восходит к князю Рюрику. Ее отец, князь Иван Дмитриевич Оболенский, служил полковым адъютантом 13-го Гусарского Нарвского полка. На 14-й год своей службы в действующей армии отставной штабс-ротмистр И.Д. Оболенский перешел в «гражданский чин» и получил назначение начальника Влодавского уезда Седлецкой губернии (сегодня это территория Польши). Семья тогда проживала в городе Грубешове.
Всего у Оболенских было две дочери и пятеро сыновей. Иван Дмитриевич, строгий и требовательный, сам военный, и сыновей хотел видеть только военными. Они пошли в военные корпуса.
«Желая дочь мою, княжну Киру Ивановну Оболенскую, определить на собственном иждивении в Николаевскую половину Смольного института, прошу Совет учинить о том распоряжение на основании прилагаемых документов», — писал Иван Дмитриевич в своем прошении, определяя десятилетнюю Киру в Смольный институт благородных девиц в Санкт-Петербурге. В 1904 году девочка окончила одно из самых престижных женских учебных заведений того времени с серебряной медалью.
Глубокое религиозное чувство и желание послужить ближнему определило жизненный путь княжны Оболенской: Кира стала учительницей. Она никогда и нигде не подчеркивала своего княжеского происхождения и не требовала к себе особого отношения, оставаясь везде человеком простым и добрым.
Первые шесть лет после окончания института Кира Ивановна давала частные уроки. Педагогической деятельностью она занималась вплоть до своей мученической кончины. Даже Октябрьский переворот не изменил ее образа жизни.
В 1906 году семья Оболенских переезжает в Петербург. Жили Оболенские на 6-м этаже очень скромной квартиры на Можайской улице. Иван Дмитриевич имел мизерный по тем временам доход и был очень рад, когда его дочь Кира смогла устроиться преподавателем в школу и прибавила свой небольшой заработок к их бюджету. В 1910 году Кира Ивановна также становится учительницей в бесплатной школе для бедных и преподает в ряде других далеко не привилегированных школ в рабочих районах: в школе на Лиговке, в школе при станции Поповка, в городском училище на Бронницкой улице, на заводе «Треугольник» и т.д. Она несла свои знания в гущу народа, где они были необходимы.
В этих трудах застала Киру Ивановну Первая мировая война. На фронте погибли двое сыновей Оболенских — Вадим и Борис. Отец сильно сдал. Боль от потери близких людей дала толчок к новому осмыслению жизни Кирой Ивановной, которая стала с тех пор опорой семьи.
«Яко княжескаго рода отрасли, вся красная мира сего доступна тебе бысть, и не прилепилася еси сердцем стяжанию земному, но и в нищете, якоже и в богатстве, верна Господеви обрелася еси».
(Тропарь канона мученице Кире Оболенской, песнь 5)
Революция внесла в жизнь Оболенских новые личные беды. В 1918 году родной брат Киры Ивановны Юрий вступил в Добровольческую армию и в 1920 году погиб в бою. В том же году другой сын Оболенских — князь Павел — был арестован. Прямо из-под расстрела, раненному в челюсть, ему чудом удалось бежать из ЧК и эмигрировать во Францию. Но это спасение навсегда разлучило его с семьей. В 1920 году умер отец. Заботы о семье (престарелой матери и больной сестре) легли на плечи Киры Ивановны.
«Не ожесточися, ниже озлобися благоуханная душа твоя посреди гонений суровых и преследований коварных. Сего ради молим тя: сохрани и наша сердца в любви Божией посреди рода развращеннаго и прелюбодейнаго».
(Тропарь канона мученице Кире Оболенской, песнь 6)
Княжна Оболенская духовно окормлялась у архимандрита Варлаама (Сацердотского), на тот момент руководившего Александро-Невским братством. В 1924 году отец Варлаам был арестован и на три года заключен в Соловецкий лагерь. Но переписку со своими духовными чадами он поддерживал и из лагеря, и из других, последовавших за первым арестом заключений и ссылок.
С 1918 по 1930 год Кира Ивановна продолжала работать в школе. В анкете для арестованных, приобщенной к ее следственному делу 1930 года, в графе «место работы с 1917 г. по сей день ареста» записано: «32-я советская школа — преподавательница, 84-я советская школа — преподавательница, 73-я советская школа — библиотекарь». Перевод «бывшей княжны-учительницы» на библиотекарскую должность объяснялся, вероятно, появлением у советской власти к 1930 году собственного педсостава, способного удовлетворять нужды социалистической школы.
По мере «всестороннего внедрения завоеваний Октября в жизнь советского общества» необходимость в использовании старых кадров царского времени на различных должностях отпадала. Теперь можно было избавиться не только от услуг, но и от самого присутствия «бывших» людей, являвшихся носителями чуждой, «буржуазной» культуры.
Первый арест княжны Киры Оболенской последовал 14 сентября 1930 года. В обвинении было написано: «потенциально является идеологической базой для недокорчевания пока нашей внешней и внутренней контрреволюции, моментами проникающей даже на работу в наши культурные и учебные заведения, как, например, проходящая по данному делу б. княжна Оболенская К. И., и там взращивающей в миропонимании подрастающего поколения вредную идеалистическую философию». Других обвинений предъявлено не было.
На допросе Кира Ивановна, исполненная спокойного бесстрашия и неподкупного благородства, открыто выразила свою позицию: «Я не отношу себя к разряду людей, разделяющих платформу советской власти. Мои расхождения с конституцией начинаются с вопроса об отделении Церкви от государства. От единомыслия с направлением советской государственности отказываюсь. Никаких контрреволюционных группировок, организаций или отдельных лиц, активно враждебно настроенных к советской власти, я не знаю, но одновременно заявляю, что называть какие бы то ни было фамилии считаю недостойной себя, ибо знаю, что это в условиях советской действительности навлекло бы на них неприятности». Эти прямодушие и органическая неспособность ко лжи были использованы органами против княжны. Из ее показаний извлекали отдельные фразы, и, объявив их контрреволюцией, тройка при ОГПУ по Ленинградскому военному округу приговорила Киру Оболенскую к пяти годам лагерей.
После вынесения приговора Кира Ивановна была выслана этапом из ленинградской тюрьмы в Белбалтлаг в городе Кеми Архангельской области, а затем переведена в Свирьлаг в городе Лодейное Поле Ленинградской области. В лагере она работала педагогом и медсестрой, трудилась много и усердно, за что была освобождена досрочно.
Въезд в город ей был запрещен, и она поселилась за 101-м километром от Ленинграда.
Сохранились крупицы переписки матери — Елизаветы Георгиевны Оболенской — с проживавшими во Франции родственниками. В письме, датированном 1935 годом, она сообщает о своей старшей дочери: «Курнавочка (так Елизавета Георгиевна называла свою дочь Киру. — Прим. ред.) в данное время готовится к экзаменам, иначе она не может работать как медсестра. Видим ее очень редко, так что мы с Варечкой, по обыкновению, сироты». Живя в деревне на поселении, Кира Ивановна, несмотря на обычную загруженность работой, нелегально посещала Ленинград, чтобы проведать престарелую мать и больную сестру Варю.
«Не отпаде душа твоя заветов Христовых, но во страданиих земных очистися и утвердися в Бозе сердце твое. Ныне на небесех вечно радуешися, мученице, госпожею нареченная, воспевая хвалебную песнь Живущему во веки веков».
(Тропарь канона мученице Кире Оболенской, песнь 6)
В 1936 году Кира Ивановна переехала в город Боровичи, где стала преподавать иностранные языки в неполной средней школе. Боровичи в то время были местом ссылки духовенства и мирян из Ленинграда и окрестностей. Здесь находился на поселении, после освобождения из лагеря, Ленинградский владыка архиепископ Гавриил (Воеводин), а также лица дворянского звания, чудом уцелевший генерал колчаковской армии Д.Н. Кирхман и многие другие.
Но относительно спокойная жизнь в Боровичах продлилась чуть больше года. 21 октября 1937 года Кира Ивановна Оболенская была вновь арестована. По делу проходило более 50 человек. Некоторые, в том числе священнослужители, не выдерживали пыток, оговаривали других обвиняемых. Но ни три недели камеры, ни методы физического воздействия ни к чему не привели: добиться каких-либо «признательных показаний» от самой арестованной не удалось. На очной ставке следователь устроил Кире Ивановне встречу с одним из не выдержавших давления священников, который согласился дать показания против нее.
«Показания Л. не подтверждаю. Отрицаю категорически» — был ответ мученицы на слова провокатора. На следующий день, 15 ноября 1937 года, подследственная К. Оболенская была подвергнута очередному допросу, который также был очной ставкой. Обвиняемый И. А. уличал ее в контрреволюционном заговоре. На это новое обвинение последовал тот же ответ арестованной: «Показания И. А. И. не подтверждаю». В тот же день органы предприняли последнюю попытку склонить Киру Ивановну к даче ложных показаний:
— Следователю известно, что вы состояли в контрреволюционной организации церковников и на деле проводили контрреволюционную работу. Настаиваю дать правдивые показания.
— Нет, в контрреволюционной организации церковников я не состояла и работы в ней никогда не проводила.
Кире Ивановне Оболенской удалось остаться победительницей в этом противостоянии лжи. Измученная голодной жизнью 20-х годов, заключением в лагерях, ссыльной жизнью, новым арестом и допросами, свою праведную жизнь она не запятнала грехом, и Господь дал ей силы претерпеть до конца. Она не дала под пытками никаких показаний, не назвала ни одного человека и даже не признала ни одного обвинения против себя. «Виновной себя не признала» — сказано в протоколе Особой Тройки УНКВД ЛО, приговорившей княжну К.И. Оболенскую к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение. 17 декабря 1937 года Кира Ивановна Оболенская стяжала мученический венец.
«Ложь и неправду гонителей отвергши, даже и во узилище не изменила благородству своему, мученице Киро, научи и нас, грешных, не посрамляти отпаденьми различными звания христианскаго».
(Тропарь канона мученице Кире Оболенской, песнь 5)
Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru
Фотографии из интернета
При подготовке использовались материалы:
- Новомученики Санкт-Петербургской епархии. Иеромонах Нестор (Кумыш). — Статис, 2003.
- Новомученица княжна Кира Ивановна Оболенская // Церковный вестник. 2003. N 5. С.9.
- Житие мц. Киры Оболенской (1937) | www.newmartyros.ru
- Мученица Кира Оболенская — Новгородская епархия. Русская Православная Церковь Московского Патриархата (vn-eparhia.ru)
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU