Сегодня публикую завершающую главу из сказки Ремёсла, треска и поморское счастье. Это восьмая история про хранителей Севера, архангельских кудесников.
Наум
Кудесник Наум всегда был одет простовато: потёртый свитерок, поношенные куртка да штаны, за пазухой кирка-молоточек, в левой руке алмаз весом двести карат. Этот алмаз собрал в себе ум, смекалку и слово. А то, что Наум с виду совсем мальчишка, так и ум не в бороде, а в голове.
В Архангельской губернии обычно народ молчалив, задумчив, угрюм – от сурового вида поморов море порой замирает. Только ведь, где слова редки, там они и вес особый имеют.
Вот, Наум и отыскивает самородки: сказочников, песенников, собирателей поморской говори. Выводит их к людям, чтоб они басней, песней, небылицей подсобляли – беды да хвори отгоняли. Так и говорит: «Слово вовремя и кстати сильнее отчаяния и печали».
Один такой сказочник Малухин Евсей как начнёт, бывало, небылицу рассказывать, так и улов у рыбаков вдвое больше, и кораблик строится в два раза быстрей.
Мужики ему:
– Эге-гей!
Во весь рот улыбаются, в усы пшикают, кричат:
– Давай-ка ещё сказывай прибаутку, Евсей!
А он и рад стараться, дальше поёт:
– Есть недалеко от деревни Анашкино большие таинственные по происхождению Великие озёра. О том, как они образовались, никто из учёных людей до сих пор не ведает.
Одни говорят, мол, в стародавние времена в тех местах торфяные залежи копали, лес вокруг тому подтверждение. Другие, дескать, мать-природа всё за людей решила, и это карстовые провалы – глубин земных движение.
На берегах тех озёр вот уж двести лет пасутся крылатые, холмогорской породы, коровы.
У одних бурёнок крылышки чуть больше, чем у воробья. У других – размах вдвое больше, чем у орла. Слетаются они со всего Холмогорского уезда – не сыскать коровам наилучшего для прокорма места. Луга там сочные, туманы сладкие – у холмогорок от такой благодати шёрстка лоснящаяся да гладкая.
То, что коровы крыльями хлопают и, словно толстые гуси, с места на место частенько перелетают, давно никого в нашей губернии не удивляет. Уж настолько вкусное молоко крылатые бурёнки дают, что на подобные мелочи никто внимания не обращает.
Кто-то скажет, мол, причудливые ваши коровы. Но это они ещё не видели и не слышали про те самые Великие озёра.
На Великих озёрах, когда рыбак на берег приходит, он никогда там рыбу удочками не ловит – черпает котлом прямо из озера сытную, наваристую из налимов и щук уху, да пока не остыла, торопится, несёт горячий бульон скорее в избу.
А если охотник весной или осенью за дичью на Великие приплывает, он даже ружьё из чехла не достаёт, потому что у костра его готовое жаркое из утки дожидается, без дела скучает.
Но и всё перечисленное – не такое уж и диво!
В середине лета на озёрах расцветают белые водяные лилии. И когда лилий становится очень и очень много, посмотреть на их красоту слетаются не только крылатые коровы. Тут уж и белки-летяги с Урдомы, и дикие кони с Лешукони, из Мезени – северные олени, а из Онеги – бурые медведи.
Всякой живности в те дни на Великих озёрах бывает! Никто никого не ест, копытом не бьёт, рогами никто не бодает. Все только и делают, что лилиями любуются – красотой и счастьем, словно дикие пчёлы мёдом, на весь год запасаются.
Вот, как бывает!
Поморы, иной раз, удивляются, с замиранием сердца Малухина Евсея слушают, а от других небывальщин и неслыхальщин и вовсе, заливаясь смехом, на землю один за другим валятся.
У сказителя Евсея на любой случай жизни история найдётся – слово слово родит, третье уж само бежит, – сказка словно реченька льётся.
А кудесник Наум и сейчас на парапете Набережной в районе улицы Попова прогуливается. Алмаз к солнцу протягивает – блеском русского слова любуется!