В нашей округе все плодородные земли испокон веков принадлежали жителям марийских деревень. Когда в середине девятнадцатого века зашла речь о строительстве храма, то крестьяне, пожалев хорошие земли, под церковь и новое село отдали низину и овраги между деревнями Масленская и Левые Янгурашки. Будущие прихожане выделенный участок осушили, отведя воды вниз к Немдежу, и за тридцать лет в честь архистратига Михаила построили двухэтажный, в четыре придела, самый красивый во всей Вятской земле храм!
Руководил строительством и возглавлял Михайловский приход отец Иоанн Дьячков. Однажды батюшка был в праздничный день в деревне Ремеши, и во время гуляния вечером он услышал, как на улице пела какая-то женщина. Отец Иоанн, очарованный необыкновенно красивым и сильным голосом, подошел поближе, долго слушал певицу, познакомился с ней и предложил ей попробовать петь в церковном хоре.
Аксинья Пивоварова стала приезжать в село, но только по воскресеньям и большим праздникам. Очень украсил ее волшебный голос службу в храме. Но это еще не всё. Как-то с ней приехали в церковь два ее сына, десятилетний Петя и двенадцатилетний Артем.
- Батюшка, пусть мои сыночки попробуют спеть с нами. Они кое-что уже умеют, - обратилась Аксинья к батюшке перед службой.
В хоре, которым руководила матушка Ольга, было десятка полтора человек. Хорошо пели, слаженно.
Петя и Артем несколько служб стояли молча, прислушивались к песнопению и пробовали тихонько, почти про себя подпевать.
Потом младший осмелился петь погромче. Оказалось, что голос Пети был похож на мамин голос, такой же высокий, чистый.
А однажды в церкви случилось чудо – вместе со всеми запел Артем.
Все прихожане повернули головы в сторону хора, батюшка и дьякон с удивлением смотрели на этого отрока. Еще не совсем окрепший, но уже бархатный голос Артема не был похож ни на один голос в хоре, он так приятно ласкал души молящихся, согревал их, наполняя теплом и светом.
Отец Иоанн решил, что эту семью надо во что бы то ни стало перевезти в село, поближе к церкви. Дом, конечно, можно было новый поставить. А как быть с землей? Не было хорошей земли у церкви. Да и трогаться с насиженного места старшие Пивоваровы наотрез отказывались.
Тогда батюшка обоих мальчиков (они учились в церковно-приходском училище) определил на жительство в церковном гостевом доме, выделил им небольшой, но уютный закуток.
Петя и Артем, соскучившись, иногда со всеми ремешинскими детьми после занятий уходили домой, а часто оставались ночевать, чтобы принять участие в спевках хора или петь во время службы.
Все певчие по-хорошему относились к братьям. Но был в хоре Николка, сын дьякона Серафима Мотрохина, не то чтобы очень вредный, но озорной парнишка лет двенадцати. Любил он даже во время службы над кем-либо подшутить. То мышку живую с собой принесет, чтобы попугать девчонок, то зажженную свечку как бы случайно к чьей-либо руке поднесет.
Узнает, бывало, о его очередном озорстве дьякон Серафим, после службы дернет сына за ухо, а тот только головой осуждающе покачает:
- Отец Серафим, не по-божески себя ведешь! И охота тебе, батюшка, такой грех на себя брать! Ибо сказано: «Возлюби ближнего своего!»
Рядом с братьями, в соседней комнатушке, проживал церковный сторож Ерофей. Он же топил в холодное время печки в церкви. Сами котлы печек находились в подвале, а кирпичные трубы, по которым шло тепло, обогревали полы, стены, залы на первом этаже.
Так вот, чтобы подбросить дров, нужно было обязательно спуститься в подвал церкви. Иногда Ерофей по ночам отлучался со своего боевого поста, к деревенским ходил в гости, а за себя он и оставлял Петю и Артема. Всего-то нужно было один раз ночью подбросить дров в котлы, а за это Ерофей утром угощал мальчишек чем-нибудь вкусненьким.
Однажды зимой пошли мальчики подложить дров в котлы. Сам подвал с улицы был заперт, а дверь служебного церковного входа, как и сказал им Ерофей, закрыта на замок без ключа. Зашли в церковь, спустились в подвал, идут – около дверей, что выходили на улицу, как бы в холодочке, стояли три гроба. Такое бывало, что покойников на отпевание привозили с вечера. Пройти мальчикам нужно было рядом с гробами. Чтобы побороть страх, Петя и Артем взялись за руки и, освещая себе путь фонарем сторожа, пошли к гробам. Тут они услышали и увидели, как крышка одного гроба медленно поползла в сторону! Наверное, убежали бы братья, бросив все, но, объятые страхом, они замерли на месте!
Тут и расхохотался, не выдержав, Николка, который стоял в темном углу и за веревочку тащил крышку гроба. Потом Николка сам же долго приводил напуганных ребятишек в чувство, помогал им дрова в котлы подкладывать и, поняв, что его шутка оказалась не очень хорошей, обещал мальчикам больше так не шутить. И даже обещал, что попросит свою сестру Глашу переписать для братьев некоторые песнопения. Вот это было здорово! Потому что никто так красиво, как Глаша, писать не умел. Правда, тут Николка слукавил – Глаша давно уже это все переписала, но не знала, как вручить такой щедрый подарок младшему из братьев, который ей очень нравился.
Вот такая история.
Известно, что Петя потом закончил духовную семинарию, вместе с матушкой Глафирой возглавлял приход в соседнем уезде. Николка же в нашем селе, когда пришло время, заменил своего батюшку Серафима. А вот Артем, старший брат Пети, отошел от церкви, стал певцом, выступал даже на столичной сцене, говорили, что он дружил чуть ли не с самим Шаляпиным и после революции тоже уехал за границу, а там след его уже окончательно потерялся.
(Щеглов Владимир, Николаева-Щеглова Эльвира)