Мы протянули нить между двумя деревьями и когда ее концы оказались у самой кромки воды, остановились в раздумьях. Что говорить, суеверный ужас щекотал нервишки.
- Я же говорю, что страшно! – проворчала Любаша, с надеждой поглядывая на меня. Было видно, что она просто мечтала, что я сейчас скажу, мол, ну, его к черту, пошли отсюда.
Но я принялась, молча раздеваться, аккуратно складывая одежду на берегу. Любаша протяжно вздохнула и стащила кофточку, ежась от холода.
Через пару минут мы уже стояли в одном нижнем белье и смотрели на озеро, вода в котором застыла и стала похожа на агатовое блюдо. Коряга находилась на приличном расстоянии от берега и, представив, что придется ступать по мягкому илистому дну, я непроизвольно вздрогнула.
- Что, представляешь, как в озеро полезешь? – тихо спросила Любаша, заметив мою дрожь. – Я тоже…
Чтобы не оттягивать неизбежное, я собралась с духом и шагнула в черную воду. К моему удивлению она оказалась теплой и какой-то густой, что ли… Мне даже в голову пришло сравнение с нефтью. Ноги моментально погрузились в скользкую жижу, которая просочилась между пальцами и на поверхности появились маленькие пузырьки воздуха.
- Ой, мамочки… А ведьма ведь говорила, что вода холодная! - простонала Любаша, стоящая рядом. – Я не могу! Не могу это чувствовать!
- Пойдем, - я зажала между зубами бумажку с заклинанием, взяла ее за руку и мы пошли дальше, медленно погружаясь в теплую воду. Красная нить тянулась за нами длинной кровавой дорожкой.
До коряги нам даже пришлось немного проплыть и когда мои руки вцепились в ее шершавую поверхность, я с облегчением выдохнула. Было странно понимать, что она не двигается, будто это дерево, вросшее корнями в дно озера.
- Черт, как же страшно… - прошептала Любаша, фыркая и оглядываясь по сторонам. – Меня не покидает ощущение, что под водой что-то есть! Что оно притаилось и ждет как бы схватить меня!
- Хватит! – сказала я, не расцепляя зубов. Мне даже думать о таком не хотелось. Потому что боялась не меньше, чем она. – Давай уже покончим с этим.
- Главное, чтобы оно с нами не покончило, - проворчала Любаша, но ныть перестала.
Одной рукой я держалась за корягу, в ней же была зажата нить, а второй развернула бумажку. На ней было что-то написано мелким почерком и, прищурившись, я прочла:
- Черной водой заклинаю,
Всех заблудших призываю!
В меня темная сила войдет
И по пути колдовства поведет!
Любаша шептала вслед за мной, прижимаясь к моему бедру своим горячим бедром.
Как только последнее слово слетело с наших губ, я вдруг почувствовала, как моих ног коснулось нечто прохладное. Оно поднималось из озерных глубин, могильным холодом сковывая наши бултыхающиеся тела. По верхушкам деревьев пронесся ветер, срывая последнюю листву, и сразу же воцарилась тяжелая, гнетущая тишина.
- Ты чувствуешь это?! – тоненьким голоском протянула Любаша. – Давай выбираться на берег!
Но внезапно на мои конечности навалилась свинцовая тяжесть. Как я не старалась пошевелить ногами, у меня ничего не выходило, а холод уже доходил до груди.
- Главное нить не бросай! – предупредила я Любашу и та кивнула.
- Не брошу!
Я даже закричала, когда из центра озера вырвался темный столб. Он был похож на огромную змею, которая извивалась всем своим жутким телом, выискивая жертву. Столб выгнулся в нашу сторону и замер, будто присматриваясь. Потом от него отделились несколько черных струек и полетели в нашу сторону.
- Нина! Мне страшно! – крик Любаши резанул слух. – Что это такое?!
- Не двигайся! – горячо заговорила я. – Сейчас все закончится!
- А разве мы можем двигаться?! – огрызнулась Люба. – И зачем я согласилась на все это?!
Тем временем черные щупальца уже подобрались к нам, и я почувствовала их щекочущее прикосновение к своей шее. Они подняли мне волосы на затылке, а потом я оглохла…
Глядя на Любашу, я понимала, что со мной происходит. Извивающиеся струйки скользнули в ее уши и тут же глаза девушки наполнились чернотой, делая ее похожей на демоническую сущность. Сразу же лицо Любаши приобрело злобное выражение, и я зажмурилась, чтобы не видеть этого.
Сильный удар обо что-то твердое заставил меня громко вскрикнуть от боли. Мне даже показалось, что в моем плече что-то хрустнуло. Распахнув глаза, я с изумлением обнаружила, что лежу на берегу, а от него медленно отодвигается волна и соединяется с остальной водой.
Оглянувшись, я увидела, что Любаша лежит рядом. Уже хорошо.
- Ты живая? – я разжала руку, и кусок красной нити упал на землю. – Любань?
- А-а-а… - прохрипела она, приподнимаясь на локтях. Ее взгляд, обращенный на меня, сначала был испуганным, но потом она расслабилась. – Твои глаза нормальные… Как же я испугалась…
- Давай одеваться. В отличие от заблудших душ, обитающих здесь, мы живые и, увы, смертные, - я потянулась к своим вещам и застонала от боли в плече. – Да и темнеет уже. Похоже я плечо вывихнула…
Мы скоренько оделись и быстро пошли в сторону дома Марьи, подрагивая от холода.
А в лесной чаще уже что-то просыпалось, предчувствуя надвигающиеся сумерки. Оно что-то шептало, выло, протяжно ухало, и я постоянно слышала вокруг нас шорох от чьих-то быстрых шагов.
Как только мы вышли на главную улицу деревни, я немного расслабилась, да и Любаша тоже. Она провела рукой по лицу, словно убираю с него паутину.
- Я хочу умыться с мылом. Вернее я хочу принять душ. И стоять под ним час, не меньше! Как вспомню ту жижу из озера, чесаться начинаю.
Я посмотрела на дом и увидела, что его окна светятся. В комнатах горели свечи.
- Ну что, готова? – я повернулась к ней. – Мне кажется все самое страшное впереди.
- А куда деваться? После озера я уже на все готова, - ответила Любаша и направилась к калитке. – Только бы Марья опять чего не придумала.
- Явились? – ведьма стояла у печи, когда мы вошли в дом. Она что-то варила в почерневшем от сажи котелке, и оно так дурно пахло, что хотелось прикрыть нос, а еще лучше, выскочить из дома. – Как водичка?
- Бодрит, - ответила я, понимая, что она насмехается. – А вы, ужин готовите?
Она засмеялась и сняла котелок с печи голыми руками.
- Да, для вас питье. Вам понравится. Обещаю. Садитесь за стол.
Мы послушно уселись, не собираясь перечить. Какой смысл тогда был ходить на озеро, если сейчас начать капризничать?
Марья налила в кружки густого пойла, цвета детской неожиданности и подвинула их к нам.
- Пейте. Все до последней капли.
Я обхватила кружку двумя руками и сделала глоток. Он обжег гортань, потом вспыхнул огнем в желудке, и я почувствовала легкое опьянение. Ух, ты… Неожиданно…