(«Бесприданница»)
Итак, обед у Карандышева – переломная точка во взаимоотношениях жениха и невесты.
Прежде всего позвольте напомнить коротенький диалог. Отвечая на очередную просьбу уехать поскорее, Карандышев скажет: «От кого бежать? Кто вас гонит? Или вы стыдитесь за меня, что ли?» - и получит «холодный» ответ: «Нет, я за вас не стыжусь. Не знаю, что дальше будет, а пока вы мне ещё повода не подали».
«Пока ещё повода не подал». А ведь над ним уже смеются в городе! Вожеватов будет с издёвкой рассказывать: «Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, — так и Огудаловым хотелось [правда, множественное число здесь неуместно], - а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней под руку, голову так высоко поднял, что, того и гляди, наткнётся на кого-нибудь. Да ещё очки надел зачем-то, а никогда их не носил. Кланяется — едва кивает; тон какой взял: прежде и не слыхать его было, а теперь всё “я да я, я хочу, я желаю” [последнее ещё откликнется в сцене обеда]». И ведь практически ничего не преувеличивает – первые же сцены с Карандышевым его слова проиллюстрируют.
Но Лариса пока терпит. Терпит и «выезды» жениха: «Лошадь из деревни выписал, клячу какую-то разношёрстную, кучер маленький, а кафтан на нем с большого. И возит на этом верблюде-то Ларису Дмитриевну; сидит так гордо, будто на тысячных рысаках едет. С бульвара выходит, так кричит городовому: “Прикажи подавать мой экипаж!” Ну, и подъезжает этот экипаж с музыкой: все винты, все гайки дребезжат на разные голоса, а рессоры-то трепещутся, как живые».
Понимает ли Лариса, что счастья у неё в замужестве не будет? Думаю, да. Почему же всё-таки идёт на это?
Некоторые комментаторы уже предложили новый вариант для неё изменить свою судьбу – уйти в монастырь. Но думается мне, не из тех девушек Лариса, для кого монашеская келья – выход из положения. Она полна жизни, уживётся ли в стенах обители? И вовсе не потому, что как издевательски заметил другой комментатор, «в монастыре работать надо. И много работать», а просто выдержала ли бы она жизнь среди «келий душных и молитв»? Да ещё хочу спросить: из героинь русской литературы много ли тех, кто уходит в монахини? Я вспомнила четырёх: Елену из «Князя Серебряного», Флёнушку у П.И.Мельникова-Печерского, тургеневскую Лизу Калитину и героиню «Чистого понедельника» И.А.Бунина. У каждой свои причины, но, по-моему, ни одна из них не похожа на Ларису…
Для девушек круга Ларисы замужество – единственный выход. А для неё ещё и средство вырваться из опостылевшего дома, из атмосферы купли-продажи, стремления пустить пыль в глаза. Скажет же она матери: «Но пусть там и дико, и глухо, и холодно; для меня после той жизни, которую я здесь испытала, всякий тихий уголок покажется раем». И укажет причину: «Я ослепла, я все чувства потеряла, да и рада. Давно уж точно во сне всё вижу, что кругом меня происходит. Нет, уехать надо, вырваться отсюда».
Но понимания не находит ни в ком: мать всё время издевательски напоминает, какая жизнь её ждёт, стремится кому-то что-то доказать («Свадьба — так свадьба; я Огудалова, я нищенства не допущу. Ты у меня заблестишь так, что здесь и не видывали»), Карандышев тоже всё время пытается «повеличаться». Лариса с болью понимает: «Я вижу, что я для вас кукла; поиграете вы мной, изломаете и бросите».
И посмотрите, как меняется её настроение. Чуть раньше она сказала Карандышеву о Паратове: «А теперь хоть и явится, так уж поздно», - сейчас же её пугает известие о его приезде, она ещё старается скрыться, убежать от себя («Поедемте в деревню, сейчас поедемте!»), но понимания не находит…
А потом – сцена с Паратовым, его упрёки, попытка защититься, когда она скажет, что жених обладает «одним только» достоинством, «зато дорогим»: «Он любит меня». И – первое столкновение Паратова с Карандышевым…
А затем сам обед, неуместность и никчёмность которого она поняла давно. И вот уже – «Нет хуже этого стыда, когда приходится за других стыдиться. Вот мы ни в чём не виноваты, а стыдно, стыдно, так бы убежала куда-нибудь. А он как будто не замечает ничего, он даже весел». И ведь дело даже не только в том, что жениха нарочно подпаивают: вся обстановка подчёркивает убожество этих претензий на изысканность, что, конечно, ещё усиливают рассказы тётушки Карандышева о, как потом скажут, «заграничных винах ярославского производства», о ценах на стерлядей…
Если раньше повода стыдиться не было, то теперь…
И, по-моему, последний штрих – это эпизод с пением. Она ещё ничего не ответила на просьбы собравшихся, а жених уже заявляет: «Нельзя, господа, нельзя, Лариса Дмитриевна не станет петь». Она попытается уклониться («Извините, господа, я и не расположена сегодня, и не в голосе»), но не выдержит, услышав «Я положительно запрещаю»: «Вы запрещаете? Так я буду петь, господа».
И не случайно согласится уехать с Паратовым она ещё до провозглашённого женихом тоста (но думаю, она не забыла, что самый тост этот замышлялся им как «месть», а теперь это прозвучит уже откровенно пародийно). Она уже не может оставаться в этой атмосфере, напоминание Паратова «Сюда сейчас приедут: тётка Карандышева, барыни в крашеных шёлковых платьях; разговор будет о солёных грибах» уже ничего не решает…
И снова – очень важный вопрос: куда Паратов зовёт Ларису. Даже те мои комментаторы, которые признают ненужной отсебятину в рязановском фильме, упорно пишут, что на «Ласточку». Но ведь нет же!
Вожеватов предлагал: «Сергей Сергеич, мы нынче вечером прогулочку сочиним за Волгу. На одном катере цыгане, на другом мы; приедем, усядемся на коврике, жжёночку сварим». Уезжать собираются в шесть часов («Чтобы к шести часам всё было готово»), вернутся, когда уже стемнеет («А назад поедем, на катерах разноцветные фонарики зажжём»), однако и не так уж поздно – впереди ещё целая ночь кутежа («Сюда идут; всю ночь, гляди, прогуляют», - скажет Илья в начале последнего действия).
Что было между Ларисой и Паратовым? Думаю, ничего. Звал он её: «Послушайте: мы едем всей компанией кататься по Волге на катерах — поедемте!». Прогулка на катерах, пикник…
Почему так решительно Лариса скажет матери: «Или тебе радоваться, мама, или ищи меня в Волге»? Наверное, увидела сейчас последний шанс быть с Паратовым (напомню, что если Огудаловой он ещё как-то намекнул: «Хочу продать свою волюшку», - то Ларисе не сказал ни слова). Вспомним слова Кнурова: «Значит, она надежду имеет на Сергея Сергеича; иначе зачем он ей!.. И, должно быть, обещания были определённые и серьёзные; а то как бы она поверила человеку, который уж раз обманул её!» Кстати, маменька относительно спокойна: «Ах, Лариса!.. Догонять мне её иль нет? Нет, зачем!.. Что бы там ни было, всё-таки кругом неё люди...»
Кто-то из моих комментаторов, рассуждая о «предложении» Кнурова, написал: «Что купцы могли ещё предложить по сути уже падшей женщине? Не в карты же Лариса с Паратовым играли полночи?! Да ещё, практически, на глазах остальных».
В том-то и дело что не «полночи», а видимо, вечер. И действительно, «на глазах остальных», так что физической близости явно не было. И вернувшись, Паратов ещё «озаботится» её репутацией: «Но и здесь оставаться вам нельзя. Прокатиться с нами по Волге днем — это ещё можно допустить; но кутить всю ночь в трактире, в центре города, с людьми, известными дурным поведением! Какую пищу вы дадите для разговоров».
Другой вопрос, что Лариса сам факт этой совместной поездки расценивает уже как подтверждение серьёзных намерений любимого: «Что мне за дело до разговоров! С вами я могу быть везде», и скажет: «Маменька видела, как мы уехали — она не будет беспокоиться, как бы поздно мы ни возвратились... Она покойна, она уверена в вас, она только будет ждать нас, ждать... чтоб благословить».
Но все её мечты рушатся…
И новый вопрос: почему сейчас для неё стоит выбор, либо смерть, либо Кнуров? Почему не Карандышев?
Но об этом – в следующий раз.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского - здесь