В тот день Мария не пошла на работу, отпросилась. Два дня был обильный снегопад и отвезти детей в школу не было никакой возможности. Дети, понятное дело, были счастливы. Особенно радовался старший, Мишка, он прыгал и скакал, выкрикивая "Ура, ура!". Младшая, Василина, была более сдержанной.
Маша быстро придумала, чем занять детей: решила провести с ними мастер-класс по выпечке имбирного печенья. У неё ещё с прошлого года сохранились формочки в виде кроликов, домиков и сердечек. Она застелила стол специальной плёнкой, и достав ингредиенты для теста, объяснила дочке, в какой последовательности и как всё вымешивать. Мишка же должен был раскатать тесто.
И тут раздался звонок в дверь. Мария с удивлением посмотрела в глазок, и увидев свою подругу Валентину, открыла дверь.
— Валя? Что с тобой? — вырвалось у неё, потому что на Валю было страшно смотреть: лицо пошло пятнами, а глаза были буквально на мокром месте.
Валентина прошла в квартиру и встала посреди прихожей, громко всхлипнув.
— Валентина, ради бога, что с тобой! — повторила Маша свой вопрос, коснувшись её рукава, — с детьми что-нибудь? С мужем? Да не молчи ты!
Из-за угла показались любопытные лица детей.
— Василинка! — скомандовала мать, — неси воды!
Девочка принесла стакан воды и Валя с благодарностью приняла его. Потом стянула с себя шапку и посмотрев на Машу, просипела севшим голосом:
— Я могу, пройти, Машенька?
— Конечно, конечно, — Маша взяла у неё шапку и пальто и повесила всё на крючок.
— Там, на кухне дети занимаются, пойдём в гостиную. Я чайку согрею, будешь? У меня варенье — клубничное!
— Нет, спасибо, Машуль, не суетись. Мне уже лучше. Я водички! — Валя подняла наполовину полный стакан, — мне только... выслушай... я ничего, совсем ничего не понимаю...
***
Валентина жила в соседнем доме, который местные прозвали "военным". В нём, действительно, несколько квартир принадлежало военному ведомству и там постоянно менялись жильцы — офицеры приезжали учиться, жили, пока шла учёба, а потом уезжали домой, или же туда, куда распределяло начальство. Но несколько квартир имели постоянных жильцов — их получили очередники, среди которых была и семья Валентины. Её муж, Александр, преподавал в военной академии.
Валентина была старше Марии лет на десять. У них с мужем было двое детей: сын Дмитрий и дочка Марина. Валентина не работала, а обеспечивала чистоту и порядок в доме, кормила мужа и детей домашней едой. Лишь когда дети подросли и стали более самостоятельны, Валентина устроилась на работу в НИИ, туда, где работала и Мария. Её взяли в столовую буфетчицей, так как бухгалтерский учёт, который она изучала в техникуме, был основательно ею позабыт за время её домохозяйства. Зарплата в буфете была мизерной, но всё равно работа давала Валентине ощущение пьянящей независимости. Она стала покупать себе милые вещицы, и на неё стали обращать внимание мужчины.
Одно время они близко сошлись с Марией, стали прямо-таки подругами не разлей вода: у Марии была сложная беременность, когда она ходила с Мишей, и Валентина сильно ей помогала. На правах опытной подруги, она взяла над Марией шефство, и та была ей благодарна. Примерно в это же время Маша и узнала, что делает она это не только из-за неё, но и чтобы отвлечься от собственного горя. Дело в том, что по настоянию мужа Валентина сделала аборт.
— Уж почти год прошёл, а я никак не могу забыть! Я его ненавижу! Зачем я его послушала! — доверительно шептала Валентина, — бедный мой малыш!
— Я не знаю, что бы сделала, если бы мой Валерка такое сказал, — качала головой Мария, гладя шестимесячный живот, — просто не представляю себе такое!
— Ты прости меня, Машенька! Тебе сейчас о хорошем надо думать, смотри, что я тебе принесла, — говорила Валентина, — раскладывая перед Марией роскошно иллюстрированную "Энциклопедию матери".
Как-то Валентина забежала к ней с работы, на минутку, принесла свежего творога с рынка.
— Валечка, ты сегодня такая... красивая! — восхитилась Мария, — что случилось? У вас какое-то торжество?
— Почти,— уклончиво сказала та, — Я потом тебе всё расскажу, пока!
Глядя, как Валентина порхает на шпильках, Мария, если бы не знала её, ни за что бы не поверила, что её подруге за сорок и у неё двое детей, один из которых старшего школьного возраста.
Всё оказалось просто. У Валентины появился любовник, и она была счастлива с ним. Он жил в одной из квартир их "военного" дома, и не испытывал никаких угрызений совести, скорее даже наоборот, счёл возможным прогуливать лекции преподавателя, предпочитая им общество его жены.
Валентина расцвела, похорошела, с ней произошла прекрасная метаморфоза, которую муж, конечно, тоже заметил. Он вычислил любовника Валентины и смог добиться его исключения из академии. Ему это не составило особого труда, так как с руководством он был на короткой ноге. Любовник был вынужден уехать.
Прощание было тяжёлым, невыносимым. Марии, которая не одобряла супружеских измен, всё равно было очень жалко свою старшую подругу. Улыбка покинула лицо Валентины, плечи опустились. Шпильки она сменила на старые кроссовки.
Муж, как выяснилось позже, не сделал Валентине ни единого упрёка. Ничем не выдал своего знания, и она даже стала сомневаться: имеет ли он отношение к исключению её ненаглядного из академии.
— Он знает! — обхватив чашку с горячим кофе тонкими, музыкальными пальцами, — говорила Валентина, — я чувствую, как он меня ненавидит! Кожей чувствую.
— Ну, а может и не знает, просто кто-то донёс на твоего Славку, или его выперли за прогулы. Может такое быть? — успокаивала её Мария.
— Нет, всё он знает! У нас после того... ну, когда я по его требованию аборт сделала, вообще всё плохо стало, ну, ты понимаешь... но сейчас он вообще меня не касался. Я, думаю, ну и хорошо, но на днях он... смотри!
Валентина, поставив чашку, оттянула воротник и показала синюю шею и часть груди в синяках.
— Что это? — охнула Мария, — он что, тебя бил?
— Он меня покусал! Я и подумать не могла, что живу с садистом! Это он злость на мне вымещал, — горько усмехнулась Валентина.
— Разведёшься? — спросила Мария.
— Я хочу, но он не даст мне развода, из-за детей, — уверенно сказала Валентина.
Неизвестно, просила ли она развода, но факт остаётся фактом: семья продолжала жить вместе.
Мария родила Мишку, и ей стало не до перипетий в жизни Валентины. Часто, гуляя с коляской, она встречала её, с мужем под ручку, иногда в сопровождении детей, которые стали уже почти одного роста с отцом. Со стороны казалось, что это идеальная семья. Но Мария не могла в это поверить, вспоминая синяки на теле подруги.
Как-то, Валентина увидела Марию, та гуляла с Мишкой, который учился ходить, и подошла.
— Тебя снова можно поздравить? — улыбнулась Валентина, намекая на беременность Марии.
— И как ты разглядела? Я и сама только вчера узнала, — удивилась Мария.
— Опыт. Я сразу вижу! Ну как ты, Машуль? Не скучаешь? Ты прости, что не захожу, мне тяжело на Мишку твоего смотреть. Всё время думаю, что мой был бы чуть старше сейчас... — по лицу Валентины пробежала тень.
— Да я не обижаюсь, Валь, я всё понимаю, — Мария, даже представить боялась, что чувствует Валентина и решила поменять тему:
— Ну, расскажи, как у вас. Александр всё так же лютует?
— Нет! У нас всё наладилось. Я даже сама не ожидала! Мужа как подменили, ласковый, предупредительный. Прямо не знаю, что случилось, уж не гульнул ли он сам налево, с чего такая метаморфоза!
— Вы с ним поговорили по душам? Он знал про Славу?
— Нет, я думаю, не знал и не знает. Пусть так и остаётся, меня всё устраивает... ну или почти всё. Тут, знаешь, Слава мне весточку прислал. Он в соседнем городке. Предлагает приехать к нему.
— Ну, а ты что? — спросила Мария.
— Нет, я не стану рисковать. У наших отношений нет будущего, зачем. Я заставила себя забыть о нём, — она отвернулась, но Мария услышала, как дрогнул её голос.
— Ну и правильно, — сказала Мария,— хотя в душе не была уверена в этом. Ей с самого начала не нравился муж Валентины. Он создавал впечатление очень жёсткого, безжалостного человека. Даже его волосы, стриженные ежиком, создавали впечатление колючести. Тяжёлый волевой подбородок говорил о том, что его хозяин не прощает обид. И главное, Мария не верила в то, что человек может измениться в одночасье.
Прошло ещё несколько лет, Василинка, та самая, которую распознала Валентина несколько лет назад, уже пошла в школу.
***
Сейчас Валентина сидела в гостиной, напротив Марии. Она почти успокоилась, лишь плечи время от времени вздрагивали.
— Всё кончено, — сказала она, посмотрев на Марию, и улыбнувшись какой-то жалкой, неуверенной улыбкой.
— Что кончено, Валя? — обняла её Мария.
— Он подал на развод. Сказал, что его отцовский долг выполнен. Он всё знал, Маша, всё! И всё это время ждал, когда Маринка с Димкой вырастут и вылетят из гнезда! Вчера Димка прислал весточку, что у него всё хорошо, а сегодня муж сказал мне, что подаёт на развод а квартиру на разъезд.
— Господи, Валь. Ты меня напугала, я думала, что он застрелился, или с детьми что! — выдохнула Мария, — так что ты плачешь, наоборот, всё только начинается!
— Он забрал у меня лучшие годы жизни! Лучшие! Кому я теперь нужна? Почему он не дал мне развод, когда я его просила? — закрыла Валентина лицо руками, — а сейчас... кому я нужна в пятьдесят три года!
— А что от Славки нет вестей? — спросила Маша.
— Нет больше Славки, — лицо Валентины снова исказила гримаса боли, — погиб Славка, нашли с заточкой в боку, ещё тогда, когда он мне писал. Только узнала я это два дня назад!
Мария смотрела на подругу и не знала как её успокоить.
— Мам, пора выключать? — донёсся из кухни голосок Василинки.
— Да, выключай, — ответила ей Мария, и повернулась к подруге — Валь, всё образуется, сейчас главное успокоиться. Всё будет хорошо, — она гладила трясущиеся руки Валентины и искренне верила в это.