Небольшой рассказ Романа Разживина — прозаика и музыканта из Санкт-Петербурга.
— Эй, Ванька, где ты? — крикнула Машка, держа в сырой варежке комок снега. Она выглянула из ряда припаркованных машин, подставляя ветерку румяные щёки.
— Машка! — выскочил Ванька из-за спины.
— Ой! Дурак!
Ванькин снежок влетел в голубой помпон Машкиной шапки и рассыпался на тысячи белых пылинок. Машка, съёжившись от окутавшего её холодка, бросила свой снежок наугад и помчалась за черный джип возле подъезда. Присев и затаившись, она тихонько отряхнулась от снега.
— Я слышу, как ты шмыгаешь носом! — послышался голос Ваньки. Вслед его голосу пролетели два снежка. Машка улыбнулась.
— Эй! Выдумали тут! —раздалось тявканье из открывшейся двери джипа, — в машину попадёте! Площадки вам мало?
Машка вытянулась в струнку и растерянно взглянула на Ваньку, который наскоро избавлялся от заготовленных «снарядов». Прижавшись друг к другу, они молча засеменили к площадке.
— Ну, чего ты?
— А ты чего?
— Испугалась?
— Нет!
Через минуту ребята шли вдоль ограждения площадки, на которой жужжал и крутился проворный снегоуборочный экскаватор.
— Как думаешь, красивая ёлка будет в этом году? — спросил Ванька, сгребая снег с ограждения.
— Не знаю. —Безучастно ответила Машка, шмыгая носом.
Площадка была обнесена красно-белой лентой, экскаватор до скрежета по асфальту счищал снег слой за слоем и скидывал его за скамейки. Поодаль мельтешила малышня со своими родителями. К малышне Ваня и Маша себя не относили и ревностно её избегали.
— В позапрошлом и позапозапрошлом году красивая была, — рассуждал Ванька, сооружая в руках, практически, идеальный снежок, — а в прошлом нет. Хотя моя мама… – Ванька увидел, что Машка встала на месте, губы её задрожали, он смутился, но осторожно договорил, — моя мама говорит, что это одна и та же ёлка. Машка, ты куда?!
Машка рванула к экскаватору, ловко перемахнув через ограждение, и оказалась там, куда посторонним нельзя. Ванька побежал за ней, шапка у него свалилась набок, а на правом ботинке развязался шнурок. Машка подбежала впритык к экскаватору, махала руками и что-то кричала. Ванька только подоспел и с тревожным любопытством наблюдал. Водитель заглушил двигатель и приоткрыл дверцу. Машку обдало крепким запахом чего-то по-взрослому новогоднего, хотя Новый год был ещё впереди. Поморщившись, она прокричала:
— Что вы делаете?! Вы же ломаете кустики!
— Я ничего не ломаю, — грубым голосом ответил водитель.
— Зачем вы кидаете снег за скамейки?
— Это мело… мириора… мелиорация земли, во! — с огромным трудом выговорил водитель экскаватора.
— Какая мелиорация?! — с первого раза выговорила Машка.
Ванька тем временем встал чуть позади Машки и угрожающе сложил руки на груди, зажимая в кулаке идеальный снежок.
— Выйдите, посмотрите! — не унималась Машка.
Мужчина нехотя вышел из экскаватора и, тут же съёжившись от холода, замотался в потрескавшуюся кожанку. Машка указала на верхушки молодых кустиков, что беспомощно топорщились из-под толщи снега, словно просили о помощи. Некоторые уже были сломаны, некоторые полностью погребены под тяжёлым сугробом. Водитель, покашливая и переступая с ноги на ногу, повторил:
—Мелир… мелирация земли, девочка. Ничего не могу поделать. Тебе лет-то сколько?
— Десять! И какая разница?!
— Иди к своим родителям, — он махнул рукой в сторону мельтешившей малышни, —мне работать надо.
Водитель развернулся к экскаватору, а Ванька, всё это время с любопытством разглядывавший открытую кабину, отскочил в сторону, словно нашкодивший котёнок.
— Маш, чего тебе кусты-то? — едва поспевая за стремительным шагом Машки, спросил Ванька.
— Эти кусты… – остановилась Машка и с ног до головы смерила взглядом Ваньку, — да ничего, шнурок завяжи!
Машка пошла дальше, а Ванька оглянулся на экскаватор, и, прицелившись, со всего маху залепил ему идеальным снежком прямо в заднее окно. Смачный «бух» был таким громким, что Ванька тут же пустился бежать, на ходу придерживая шапку. Машку он нагнал уже возле её подъезда.
— Маш, давай снимем на телефон его! — запыхавшись говорил Ванька, — выложим в сообщество нашего жилого комплекса! Мой отец всегда так делает, когда кто-то на его место машину ставит. Только с твоего выложим, а то мои разозлятся и телефон отберут. За любой косяк отбирают.
— Вань, я домой, — дрожащим голосом ответила Машка и прошмыгнула в свой подъезд.
Ванька остался один. Попинав минуту другую сугроб, он побрёл к своему дому.
Зайдя в квартиру, Маша написала отцу в «вотсапе» о том, что благополучно вернулась с прогулки; сбросив одежду, она прошла в свою комнату и долго разглядывала семейную фотографию, стоявшую на тумбочке. Мама, папа и семилетняя она — счастливые. Это были первые в её жизни летние каникулы, первое большое путешествие с родителями и первый отдых на море где-то на побережье Крыма. Маша помнила тепло того дня, помнила радость, исходившую от родителей, свежий морской воздух, гулкое пение шипастых, как броня динозавра, костяных ракушек и блестящие на солнце бугристые скалы. Часто обращалась она к этой фотографии, чтобы вновь войти в состояние безвозвратно утраченного волшебства. Маша видела, что в папиной комнате возле кровати стоит такая же фотография. Наверное, ему тоже дороги те воспоминания, Маша не спрашивала.
Замок щёлкнул. «Мышуля, я дома!» — раздалось из прихожей. Маша вмиг засияла, услышав родной голос. Она вбежала в прихожую и ощутила терпкий запах мандаринов и холода улицы.
— Привет! — радостно пискнула Маша.
— Здравствуй, мышка моя, — папа обнял Машу, она прижалась к его холодной с мороза щеке, — как обещал, пораньше сегодня. Разбирай пакеты!
Маша поволокла за собой на кухню всё, что принёс папа, и радостно принялась вытаскивать фрукты, попутно обнюхивая каждый пакет. Вскоре стало тепло и шумно, на жаркой уютной кухне отец готовил ужин, а Маша вертелась вокруг него, как кошка.
— Хочешь, к бабушке в Ярославль рванём? — спросил папа.
— Ух, ты! Двенадцать часов на поезде! — подпрыгнула Маша.
— Ага! — рассмеялся папа, — всё-то ты помнишь. Но это после первого, там билетов больше. Ну или на машине? Но это после пятого, когда из сервиса заберу.
— Не-е-е-т! Надоели машины. Хочу поезд! Там столько места, — Маша раскинула руки в стороны, как звезда, — можно стоять и бегать!
— Стоять и бегать? — продолжал смеяться папа, постукивая деревянной лопаткой о сковороду, — действительно, а что ещё нужно?
— Ни-че-го!
— С кем гуляла-то сегодня?
— Я же тебе писала, — слегка смутившись ответила Маша и села за стол.
— Ты писала, что с Леной гуляла, — хитро взглянул папа на Машу, — но что-то мне кажется, что…
Губы у Маши задрожали, глаза покраснели, она заплакала и поджала колени.
— Ты что, родная? — испугался папа, и, отбросив лопатку, обнял Машу, — хочешь с Ванькой, так гуляй с Ванькой. Просто какой-то хулиганистый он, что ли… – ослабив объятия задумался папа, Маша зарыдала громче, папа спохватился и обнял Машу ещё крепче, — тише-тише, Мышулька, ну что же ты?
Воспоминания о прогулке со скрежетом экскаватора слой за слоем, минуя холод, счищали теплоту. Маша почувствовала себя беззащитной и прильнула к папе.
— Они слом… сломали куст… кустик, папа, — всхлипывая, говорила Маша.
— Кто сломал? Ты что?
— Экс… экскаватор… щик, зав… завалил снегом наш… наш с мамой кустик, — на этих словах она заревела навзрыд, а папа ещё крепче прижал её к себе.
— Ох, родная моя… тише-тише, — папа слегка покачивал Машу в объятиях и аккуратно дотянулся рукой до плиты, чтобы выключить конфорку.
Прошло минуты две, прежде чем он заговорил снова:
— Машуль, понимаешь, — голос его дрожал, — ты ведь уже взрослая.
Маша лишь всхлипывала.
— Машуль, — повторил отец, словно ожидая ответа, — ведь тому кустику, что вы с мамой взрастили, невозможно причинить вред, ведь он…
— Сломали! — закричала Маша. Отец притих.
Спустя некоторое время Маша успокоилась, от сковороды на плите перестало пахнуть едой, отец застыл в одном положении, держа дочь в объятиях.
— Ну? — едва произнёс он, уткнувшись носом Маше в щёку.
— Отнеси меня в комнату, — тихонько попросила Маша, — я устала.
Отец без единого слова выполнил просьбу, положил Машу на кровать и, закутав её одеялом, легонько поцеловал в лоб.
Маша долго лежала, глядя в потолок. Она слышала, что отец тоже был в своей комнате. Ей не спалось, она взяла в руки телефон и начала листать новостную ленту. Она забрела в сообщество их жилого комплекса. Среди объявлений о пропаже животных, анонсов скучных мероприятий и ссор автомобилистов, Маша вдруг наткнулась на видео, на котором точно был Ванька. «Ломает кусты! Он ломает кусты», — кричал Ванька, и на неровной дрожащей картинке было видно, как за его спиной экскаватор сваливает снег за скамейки. «Неужели всем наплевать?» — перекрикивал Ванька скрежет экскаватора своим тонким голосом.
Маша тут же написала ему:
«Вань Я видела ты все-таки снял?»
«угу»
«это круто!!»
«спасибо. только толку если там всё равно один лайк»
«уже два», — подмигивала Маша.
«да они только про свои парковки пишут без конца»
«всё равно Вань… спасибо!»
Видео, и правда улетело в пропасть соседских ссор и пререканий, оставшись незамеченным. Они помолчали. Маша расплылась в улыбке и несколько раз пересмотрела видео.
«Вань, а рассказать тебе про кусты?»
«если сама хочешь»
«хочу»
«тогда давай», — расплылся в смайлике Ваня.
Маша вгляделась в силуэт семейной фотографии, бликующей светом уличных фонарей, подумала немного и написала:
«помнишь в первом классе я ездила в Крым? Я еще ракушку тебе привезла. Мы тогда много фиников привезли с собой. И когда гуляли с мамой во дворе то видели как кусты сажали у нас на площадке. Мама предложила закопать финиковую косточку и сделать куст нашим!! И мы следили за ним иногда поливали. Разговаривали с ним. Потом кусты выросли все одинаковые, но мы знали какой наш. А потом мамы не стало ты это знаешь, а куст есть»
Маша отложила телефон и, закрыв глаза, вслушалась сначала в тишину своей комнаты, потом в шаги отца за стеной, в далёкие голоса прохожих, по-новогоднему шумных. Через минуту телефон завибрировал, яркий экран прогнал темноту.
«Маш», — отозвался Ваня.
«Что?»
«Так у нас в Питере финики не растут»
Маша прыснула со смеху и послала Ване кучу смайлов. Почему-то ей стало легко. Она тут же перевернулась на живот, скрестив ноги, и принялась задорно отвечать:
«Ванька! Рассмешил, сейчас отец услышит. Пошли завтра с самого утра гулять? Я тебя снегом закидаю!»
«как эксковатар финик твой?»
Маша снова рассмеялась.
«давай часов в 10»
«у меня важное дело рано утром. Может позже», — сухо ответил Ваня.
«ладно утром спишемся!»
«хорошо»
Маша улыбалась и мирно засыпала в предвкушении завтрашнего утра.
Утро настало быстро. Маша открыла глаза с хорошим настроением и тут же учуяла с кухни запах чего-то вкусного. За окном было солнце. Она лениво потянулась и взяла телефон. Время было 9:34. «О, как раз!» — подумала Маша. Она зашла в переписку — от Вани сообщений не было, и в сеть он не заходил. Тогда она решила проверить количество просмотров на вчерашнем видео. Вся лента пестрела сообщениями возмущённых автолюбителей, будто за ночь произошло что-то страшное. Сначала Маша не поняла в чём дело, но прочитав пару таких сообщений, она чуть было не подпрыгнула на кровати. Быстро, но тихо собравшись, чтобы отец не успел задать лишних вопросов, она вышла из комнаты. Оставалось надеть только куртку, шапку и сапожки.
— Мышка, ты куда?! — выбежал из кухни отец в фартуке.
— Папа! Я быстро! — пискнула Маша, натягивая сапожки одной ногой уже за дверью, — в окно посмотри!
Выскочив на улицу, Маша застыла в изумлении. Всё, что писали в сообществе — чистая правда. Она позвонила Ваньке, но он не брал трубку. Маша стояла посреди двора, кружась и бросая взгляд всюду, где только могла. Тут и там водители стояли возле своих машин и разводили руками. Все припаркованные вдоль дома машины были забросаны снегом. Снег был везде: комья лежали на крышах машин, на лобовых стёклах, на капотах и багажниках. Вокруг закиданного снегом черного джипа крутился и тявкал мужчина с огромным пузом. Маша рассмеялась. Она смеялась всё сильнее и всё быстрее кружилась, пытаясь объять взглядом весь двор. Водители кричали, злились, снимали на видео и фотографировали свои любимые машины. Водители, чьи машины были закиданы больше, кричали на других водителей, чьи машины были закиданы меньше.
«Кустик!» — подумала Маша и побежала к площадке. Тот самый куст, её куст за скамейкой — она уже видела издалека — был полностью освобождён от снежного плена. Водитель экскаватора стоял неподалёку и пожимал плечами, ëжась от холода. «Финик! Ты живой!» — воскликнула Маша сквозь смех. Солнечные лучи играли в веточках Финика, радуясь новому дню. «Ой!» — крикнула Маша. Чей-то снежок попал прямо в помпон её шапки и рассыпался на тысячи белых пылинок. «С Новым годом, Машка!» — послышалось откуда-то сверху. Ванька выглядывал из окна своей квартиры, сгребая с подоконника снег.
— Ванька! — крикнула в ответ Машка, сияя улыбкой, — дурак!
#детскаялитература #читаемдетям #подростки #формаслов