Умерла Антонина ночью...да так тихо,что муж её Иван Михайлович и не слышал ничего, не позвала его дорогая жена попрощаться...
На рассвете в мою дверь нервно кто-то постучал. На пороге стоял Иван.
- Михалыч, ты что? Ни свет,ни заря? Да ещё в такой холод, самую пору только возле печки сидеть, -зябко потирая руки, сказал я.
Но видя испуганный взгляд соседа, решил просто пригласить к самовару, отворяя пошире дверь.
-Рассказывай, что случилось?
-Эх, не поверишь ты мне, Анатолий, да разве так может быть?- задумчиво Иван Михайлович пожевал свой ус, - разве могут покойный люди приходить, как живые?- последние слова Иван сказал и замолчал.
-Да, не томи уж, рассказывай!
-Плохо стал спать ночью, как Антонины моей не стало....А тут что-то под утро задремал и слышу сквозь сон, как старушка моя по кухне ходит. Обрадовался,а потом вспомнил, что нет моей женушки в живых, ну и подумал, что приснилось.
Я, конечно, не робкого десятка, но сердце екнуло. И на кухню не пошел, смейся не смейся надо мной, но побоялся. А утром захожу- а на столе стоит кружка с молоком. Откуда она взялась, толком взять не могу.
-И что? Она так тебя напугала? - я рассмеялся от души.
-Так и знал, что смеяться будешь.... Только моя Антонина и знала, что я люблю молоко по утру, да чтобы обязательно с медом. А как ее не стало, так и заботиться обо мне стало некому. Но откуда кружка с молоком появилась?- Иван замолчал.- Переночуй сегодня со мной, - уже жалобно промолвил Иван.
Вечером , около десяти часов я пришел к другу, который уже волновался от мысли, что ночью может произойти что-то страшное.
Проговорив до полуночи, мы легли спать. Услышав мерное посапывание Михалыча на кровати, я обрадовался этому. Но не тут то было...
Я услышал шаги в сенях. У Михалыча была привычка дверь на ночь не запирать. Говорил, что бояться ему нечего, всю жизнь здесь прожил, всех знает.
Но я все же дверь в сени накинул на крючок. Вот слышу, как крючок откинул кто-то, крючок слегка звякнул о металлическую задвижку, и наступила полная тишина.
Я даже задержал дыхание, только сердце бухало в груди.
Через некоторое время, дверь в сенцы отворилась, и кто-то уверенно прошел по коридору в сторону кухни быстрыми,но легкими шагами.
И вновь тишина...
Что и говорить- здоровый мужик, а струхнул. Сижу на диване, всматриваюсь в темноту в сторону двери, которая на кухню ведет.
Долго была мертвая тишина, я уже дремать начал, как слышу....
Кто-то к шкафу подошел, загремели кружки друг об дружку.
И вдруг как закричит:
-Иванушка мой, муженек мой дорогой, иди пить молоко!
У меня аж внутри все затряслось от страха и неожиданности услышать женский голос посреди ночи. Сижу - не жив, ни мертв от страха. Хочу Ивана разбудить, а рот , словно, склеился, будто язык проглотил- мычу, а членораздельное слово и вымолвить не могу.
Вдруг вижу, что друг мой очнулся ото сна и медленно идет ко мне, а сам с опаской поглядывает на дверь. Откуда у него столько смелости взялось, только как закричит :
-Какой чай, Антонина? Ночь на дворе!
Я, не долго думая, рванул к двери, засунул в ручку веник, первое что попалось под руку.
Слышим, кто-то медленно по сеням ходит, потом постоял, постоял и также медленно направился к комнате, в которой мы были.
Дернулась дверь, хрустнул веник,прогнулся, но не поддался. Через некоторое время дверь вновь попытались открыть, но уже с большей настойчивостью.
-Можно мне войти? - очень похожий на голос Антонины, услышали мы, но он был очень искаженным и глухим.
Не знаю откуда у Ивана смелость взялась, видно, Бог помог, но как закричит он:
-Нет, нельзя! Уходи откуда пришла! Раз ушла от меня , так мертвой не беспокой меня!
Дверь резко отпустили, и наступила гробовая тишина.
Вот такая история произошла с нами, с двумя стариками. Только просидели мы в запертой комнате до утра, а как рассвело, то вышли на кухню.
Батюшки мои, а на кухонном столе лежала кружка, а молоко было разлито по всему столу.
Только к слову сказать, что это было аккурат на сороковой день после смерти Антонины.
Больше Иван Михайловича никто не беспокоил, да и через полгода его дочь забрала в город. Иногда приезжаю в гости к нему на чай , и всегда вспоминаем эту страшную ночь.
Вот и что думать, то ли это жена покойная к нему приходила прощаться, то ли бесы пугали...