Кира с жалостью смотрела на своего мужа, собиравшего вещи. Ей хотелось как-то помочь ему, поддержать, найти какие-то нужные слова, но почему-то этого у нее никак не получалось. Она теребила край своей юбки, не зная, чем занять руки так, чтобы они не дрожали и выказывали ее волнения. Кире не хотелось, чтобы Андрей уезжал, у нее было какое-то плохое предчувствие насчет этой поездки. Но и не ехать он не мог: умерла его мать, а сын обязан был присутствовать на похоронах, какого бы другого мнения относительно его участия ни придерживалась невестка покойной женщины.
- Ты надолго уедешь? – спросила Кира, хотя сама понимала, что вопрос звучит глупо в сложившихся обстоятельствах. Ну откуда Андрей сейчас может знать, насколько задержится в Охотске? Может быть, на два дня, может, на неделю. Ей остается только ждать и надеяться на то, что все закончится благополучно.
- Милая, я еду в непредсказуемые условия, - отозвался Андрей, и голос его был мягким и убаюкивающим, - ты же знаешь, какая ситуация сложилась в Охотске. Матери сейчас не стало, придется что-то решать с домом, с фермой, с младшей сестрой. Про бабушку не забывай, ей уже почти девяносто лет.
Кира вздохнула. Конечно, у нее самой была уважительная причина, по которой она могла более требовательно подойти к отъезду мужа. Дело в том, что Кира находилась на седьмом месяце беременности, это была ее первая беременность, и к своему положению молодая женщина относилась с трепетом и полной серьезностью.
Свою свекровь, ныне покойную Людмилу Олеговну, Кира видела всего один раз в жизни. В первый и последний раз женщины встретились, когда Андрей привозил Киру на родину в Охотск, где с пафосом отмечал свой юбилей его отец. Родители Андрея к тому времени много лет были в разводе, что не мешало им встречаться и поддерживать достаточно дружеские отношения. Людмила Олеговна тогда вскользь познакомилась с Кирой, не придав этому факту серьезности: мало ли сколько еще у ее сына будет «невест». В общем, Кира особого впечатления на Людмилу Олеговну не произвела, хотя девушке очень сильно хотелось понравиться матери своего возлюбленного.
Тогда же Кира познакомилась еще и со старшим братом Андрея Кириллом, и это знакомство оставило весьма неприятный отпечаток в воспоминаниях Киры. Кирилл показался ей наглым и хитрым, он по-хамски вел себя не только с ней, но и с гостями, много выпивал, бил себя в грудь кулаком и пытался каждому доказать, что он тут главный. Отец Кирилла и Андрея не возражал против того, что старший сын себя так вел, даже с каким-то снисхождением наблюдал за тем, как некрасиво вел себя Кирилл, потакая ему и поддерживая.
- Сынок, угощай всех шампанским! Следи, чтобы гости были довольны.
Кирилл кивал и, размахивая руками, бродил среди гостей:
- Не беспокойся, батя! Все будет ровно! Я прослежу за праздником, я ведь тут главный. После тебя, разумеется.
Владимир Петрович ухмыльнулся, умыв руки от того, как вел себя и что позволял себе старший сын. Отец Андрея и Кирилла был вице-мэром Охотска, мог позволить себе и банкет, и некоторые нелицеприятные высказывания в адрес отдельных личностей. Кира смотрела на все происходящее с некоторой оторопью, она привыкла жить по другим законам, где не было места хамству, биению себя в грудь и попыткам доказать кому-то свою состоятельность. По мнению Киры, родственники Андрея вели себя слишком вызывающе, кичились богатством и выглядели при этом глупо и жалко.
В какой-то момент к Кире подошел Кирилл, приобнял ее по-свойски, а потом негромко сказал на ухо, поглядывая на своего младшего брата:
- Что ты нашла в этом лабухе? Он ведь как мужик – ни о чем. Посмотри на меня, тебе, может, такой, как я нужен?
Кира осторожно убрала руку Кирилла и посмотрела на него спокойным взглядом, хотя внутри боролись желание влепить ему пощечину и высказаться словами куда более серьезными.
- Такой как ты? Такой же тупой? Нет, не нужен.
Кирилл сверкнул глазами и едва заметно ткнул Киру в плечо. Тычок был едва заметным, но оставившим на теле девушки отпечаток. Видимо, очень сильно задели старшего брата слова какой-то городской крыски, посмевшей обозвать старшего брата тупым.
- За базаром следи, - цыкнул Кирилл, - а то пожалеешь.
- Я уже жалею, - ответила Кира, - мне тебя жалко. Мозги ведь ни в магазине, ни на рынке не купить, а тебе так надо!
Это был первый и самый запоминающийся разговор Киры и Кирилла. С тех пор старший брат Андрея либо вообще не общался со снохой, либо делал это откровенно сквозь зубы. Кира отлично знала, что Кирилл терпеть не может Андрея, считает его неудачником и слабаком, а вот о себе он был очень высокого мнения.
В отличие от своего старшего брата Андрей был более удачлив во всем. Смог закончить школу с отличием, поступил в институт, выучился на архитектора, то есть исполнил свою мечту, после чего утроился сначала на фирму к приятелю отца, а после переехал из Охотска в областной центр и там постепенно смог организовать свой собственный строительный бизнес. Женился на любимой женщине, построил себе небольшой домик в пригороде и жил относительно спокойной, но зато честной жизнью.
Что касалось Кирилла, то тот выбрал другой путь. Кое-как закончив школу, пошел работать в администрацию помощником какого-то депутата, попался на взятке, за что был уволен, устроился работать в банк, где снова попался на мошенничестве, а за это уже получил условный срок. После смерти отца Кирилл мертвым грузом повис на шее своей матери, которая владела крупной охотской фермой, там она пыталась пристроить старшего сына сначала на одну должность, потом на другую, но все никак у Кирилла не получалось проявлять себя. Женился он лишь однажды, через полгода развелся, потому что б*л свою жену, а она терпеть побои была не намерена. В общем, был Кирилл тем еще фруктом.
Теперь, когда Людмилы Олеговны не стало, пришло время братьям встретиться и сесть за стол переговоров. Помимо их двоих, у Людмилы Олеговны была дочь, девочка, удочеренная ею после смерти лучшей подруги. Ане недавно исполнилось шестнадцать, но она была точно такой же наследницей всего того состояния, что оставила после своей смерти Людмила Олеговна.
Кира считала, что им с Андреем не нужно было ничего. Бизнес мужа приносил хороший доход, и в деньгах покойной матери Андрея они не нуждались. Что касалось мужа, то он придерживался другого мнения.
- Кира, дело ведь не только в деньгах и наследстве. Надо решить, что будет с Аней – она еще несовершеннолетняя, и ее могут упечь в детский дом. С бабушкой надо вопрос решить, мать помогала ей, пока была жива, а теперь баба Шура останется совсем одна. Да и с фермой вопрос надо решить, там сотни людей работают, им работа нужна, чтобы семьи обеспечивать.
Кира молча кивала, с трудом пока представляя, как ее муж сможет решить столько вопросов за короткое время. Кире совсем не хотелось, чтобы муж уезжал из дома надолго, а сама она с ним ехать не решалась из-за своего положения. А вдруг что-то случится тем более, что там будет Кирилл. С другой стороны, если Андрей встретится с братом с глазу на глаз, тоже мало приятного, а Кира будет на расстоянии и даже ничего не сможет сделать. Хотя… Что она сможет сделать, если будет рядом? Также ровным счетом ничего. Оставалось только надеяться на лучшее.
Из областного центра в Охотск Андрей добирался чуть больше семи часов на поезде. Мужчина любил поезда, они ему нравились больше, чем самолеты, хоть и были более медленным видом транспорта. Почему-то именно в поезде Андрей всегда чувствовал себя комфортно и защищенно, примерно как в детстве, когда они с мамой ездили в другой город к деду. Это было давно, в живых уже не было и деда, и самой Людмилы Олеговны, даже отец умер, а чувство безопасности и комфорта при путешествии на поезде осталось.
На вокзале Андрея встретил Кирилл.
- Зачем ты время свое тратишь? – удивился Андрей, – Говорил же, что у тебя какой-то там бизнес, который требует твоего постоянного присутствия.
- Не каждый день брат приезжает в родные пенаты, - усмехнулся Кирилл, - такое я не мог пропустить.
Андрей сел в машину к Кириллу, обратив внимание на то, что старший брат так и продолжает ездить на машине уже покойного отца. Владимира Петровича не было в живых уже больше трех лет, а Кирилл так и не смог обзавестись собственным транспортным средством. Видимо, бизнес старшего брата был не таким уж перспективным. Вслух Андрей говорить об этом не стал.
Приехали в дом к матери. Все внутри выглядело так, как будто Людмила Олеговна до сих пор была жива. В объятия к брату бросилась Аня, она выглядела потерянной и была заплаканной.
- Андрюша! Ты приехал! Я так рада!
От взгляда Андрея не укрылась ухмылка на лице Кирилла. Он терпеть не мог приемную дочь Людмилы Олеговны, считал ее прихлебательницей и не раз об этом говорил, не стесняясь девочки. Андрей делал старшему брату замечания, но разве на Кирилла они могли повлиять? Старшему брату было плевать на всех, кроме себя самого.
Поужинали, после ужина братья сели за стол переговоров. Этот разговор Андрей назвал так про себя сам, уверенный в том, что для Кирилла это скорее перепалка, нежели попытки вести переговоры.
- Ты что-нибудь сделал для организации похорон матери? – сразу спросил Андрей.
- Я? Сам? – вопросы Кирилла говорили сами за себя. Старший брат и не собирался ничем заниматься, ожидая младшего и будучи уверенным в том, что Андрей все сделает как надо.
- Понятно. Значит, завтра с утра поедем в ритуальное агентство.
- Мне туда зачем? Сам займись этим. На мне дела все повисли, мне не до похорон.
- Какие дела, Кирилл? – Андрей, что было сил, старался сохранять спокойствие.
- Ферма на мне, понимаешь! Мать в последние недели сдала сильно, не занималась делами, все я вел. И теперь веду, и буду вести дальше.
Вот так, Кирилл уже все за всех решил. И бизнес матери себе прибрал, и похоронами заниматься не собирался. Выбрал то, что было удобнее. Андрей был слишком уставшим с дороги, чтобы спорить с Кириллом, ушел в свою старую комнату и почти сразу провалился в сон.
Утром поехал в ритуальное агентство, все организовал сам, сам же оплатил все расходы. По пути домой заехал на ферму, где первым дело встретился с заместителем матери, ее старым приятелем, от которого у Людмилы Олеговны никогда не было секретов.
- Плохо все, Андрей Владимирович, - вздохнул седовласый мужчина в очках с круглой оправой, - как только Людмила Олеговна отошла от дел из-за болезни, так сразу все в тартарары полетело. И поставщики бунтуют, и народ пачками увольняется. Вы же знаете Кирилла Владимировича, там сплошной ветер в голове. Он принимает странные решения, а страдает производство.
Андрей молчал. Он тоже не был силен в вопросах управления фермой, но отлично знал своего брата, который был готов сорить деньгами во благо исключительно себе. Если ничего не предпринять, можно было пустить ферму Людмилы Олеговны, которую та взращивала с рождения словно ребенка, ко дну и за довольно короткий промежуток времени.
- Я поговорю с братом, - пообещал Андрей, хотя в голове у него были мысли исключительно о матери. Хотелось проводить ее в последний путь по-человечески, поплакать на ее могиле, мысленно попросить прощения за все то, что было недосказано при жизни. Еще хотелось помочь Анечке и бабе Шуре, оставшимся в одиночестве после кончины важной для них обеих женщины.
Похороны прошли тихо несмотря на то, что на кладбище собралось несколько сотен человек. Людмилу Олеговну знали и уважали многие, она была женщиной справедливой, хоть и твердой по характеру. Рядом с Андреем стояла бабушка Шура, мать Людмилы Олеговны, она хватала внука за рукав дубленки, переминалась с ноги на ногу и тихо плакала. После кладбища все отправились в городскую столовую, чтобы помянуть Людмилу Олеговну. Кирилл тоже был в столовой, он общался со всеми подряд, и его пьяный смех слышался то из одного угла столовой, то из другого. Как обычно, старший брат вел себя вызывающе и агрессивно.
Бабушка Шура вздыхала, глядя на старшего внука, вяло жевала винегрет и запивала во*кой. Потом посмотрела на Андрея, почему-то положила свою морщинистую руку на его.
- Людка молчала все время, - сказала баба Шура, а Андрей не сразу понял, что бабушка обращается к нему.
- Молчала? Ты о чем? Мама поговорить любила, как мне помнится.
- Молчала по Кирилла, - прокашлявшись, сказала бабушка, а сама замахнула еще одну стопку, казавшуюся в ее возрасте крайне излишней.
- И о чем же она молчала? – спросил Андрей, а сам взгляда не сводил со старшего брата, шатавшегося по залу и пристававшего к гостям.
- Не наследник он, - ответила баба Шура, - чужой.
- Чужой? Почему же? – Андрей посмотрел на бабушку, которая до сих пор не казалась ему выжившей из ума.
- Потому что был он сыном Володьки, с ним она принимала своего мужа. Не сын Кирилл Людкин, а сын Володьки от первой жены. Тебе не кровный, да и мне тоже. Чужой и пустой, как этот стакан.
Баба Шура покрутила в руке граненый стакан, в который рука Андрея теперь так и просилась налить в*дки и залпом выпить. Он, конечно, не знал таких подробностей, и вряд ли без бабы Шуры узнал бы о них. Бабушка, которая, хоть и была стара и уже плоха здоровьем, оставалась кладезем знаний таких, от которых волосы дыбом вставали.
- Людка моя сердобольной бабой всегда была, - сказала бабушка Шура, - сначала Кирилла приняла как своего, потом Анечку. Анька девчонка неплохая, да и судьба у нее тяжелая – ни отца, ни матери нет. А этот… Кирилл… Чужой нам. Отец его воспитывал кое-как, выросло то, что выросло. И тебе с ним не бороться за наследство, Андрюша, потому что официально Кирилл – не сын Людмилы. Имей в виду. Не усыновляла она его, просто сыном звала, а он так и считает себя сыном Люды.
Андрей молчал. Впереди был непростой разговор с братом. Нет, не хотел Андрей делить наследство, не хотел быть победителем в неравной схватке. Просто хотелось, чтобы ферма существовала и работала, так, как это было при матери. И понимал Андрей, что Кирилл не справится с управлением, пустит под откос все то, что мать выстраивала годами, а то и десятилетиями. Жалко было труд матери, да и память о ней хотелось сохранить.
На следующий день Андрей встретился с заместителем Людмилы Олеговны, пробежались по всем документам, и Андрей, будучи единственным законным и имевшим все права наследником, выписал доверенность на управление фермой на заместителя матери, которому Людмила Олеговна доверяла и которого считала своей правой рукой.
Потом Андрей купил билеты себе и Анечке, нужно было возвращаться домой и пытаться наладить жизнь в городе рядом с Кирой. Она была рада услышать, что Аня вместе с Андреем вернутся к ней, а Кирилл… Пусть взрослый мужчина почти сорока лет от роду сам решает, как ему жить.
- Разрушить дело матери ему не дам, - сказал Андрей жене по телефону, - а дальше пусть там думает, как ему существовать и на что. Он – сын Владимира, мой брат лишь по отцу, а по сути – чужой мне человек.
Кира плакала, слушая мужа. Очень уж хотелось поскорее обнять и его, и Анечку. А еще хотелось жить спокойно, без вмешательств в их жизнь чужих для них людей, а Кирилл был как раз таким. Чужим, равнодушным, черствым. Оставшимся в прошлой жизни, но еще и тем, кто обязательно появится в будущем. Но это уже будет другая история.
Автор: Юлия Бельская