Матвей приходил по вечерам после работы к дому и колол дрова до самой темноты. Наколотое тут же складывал в поленницу, и снова уходил.
За два дня, которые он работал, он не заговаривал с женой, не заходил в дом и не сделал ни одной попытки увидеть сына. Даже из банки с квасом, который ему вынесла Даша и молча оставила на лавке, он не сделал ни одного глотка.
В эти два вечера у девочек не было желания раскрывать учебники; они так и оставались лежать стопкой на краю стола. Тихонько переговариваясь между собой, они наблюдали в окно, как мужчина ловко расправляется с чурбаками.
- Даш, это, наверное, не мое дело, но все-таки… ты сможешь его простить? Ну, ты же видишь, как он мается, как будто вину свою хочет загладить. –
Добрая ты душа, Ленка. – вскинулась Вера, - всех тебе жалко. Да только не все заслуживают жалости, а Матвей особенно. Я как вспомню, что он устроил, прямо разорвать его хочется! Даш, ну ты-то чего молчишь? –
- У всего есть начало, и есть конец. – спокойно ответила Даша. – Ты вот, Лена, спрашиваешь, смогу ли простить. Да я его давно простила! Дело в другом; он сам себя никак простить не может.
Потому и к сыну не подходит, и на меня исподлобья смотрит, от смущения, от стыда, не знает что и как сказать и сделать. И так и дальше будет, я ведь его хорошо знаю. –
- А у тебя нет желания ему помочь, сделать первый шаг? Ведь ты же его любишь! -
- Не знаю… раньше любила. –
К концу второго дня дрова были аккуратно прибраны в поленницу. Матвей уже собрался уходить, когда за ворота вышла Вера, и окликнула его:
- Погоди! Смотрю я на тебя, сосед, да все никак не пойму ни тебя, ни Дашку; чудные вы оба. Долго еще в молчанку играть собираетесь? Ты пойми… -
- А тебе и понимать ничего не надо. Тебе в этом деле какой интерес? –
- До тебя может, никакого интереса, а Дашку жалко, она мне как сестра. У тебя сердце каменное? Ладно, Дашка, Ну, полюбил ты другую, ладно – дело житейское.
Только сын- то при чем, за что ты такого кроху бросил? Вырастет он, и не простит тебя. Он у тебя всегда будет, а таких, как Вероника, еще не одна. –
- Откуда ты такая мудрая взялась? – зло бросил Матвей, но неожиданно повернулся к ней лицом, вернулся обратно и сел на скамейку. Вера тут же плюхнулась рядом.
Лена с Дашей сидели за столом, и делали вид, что усиленно занимаются математикой, хотя больше их сейчас интересовала парочка, сидящая на скамейке около дома и отчаянно жестикулирующая руками.
- Ссорятся они, что-ли? – встревожено спросила Лена.
- Не мудрено! С Веры станется, она и в драку полезет. - обеспокоенно сказала Даша, - говорила же, не ходи, так она разве кого- нибудь слушает? –
- Скажи, а у Веры парень есть? -
- Есть, только он сейчас в армии служит, на дальнем Востоке. Еще год остался. Серега такой же как и она, горячий. Вот парочка будет, не приведи Господи! – с улыбкой произнесла Даша.
- А хочешь, я тебе расскажу, почему после училища у вас в деревне оказалась? - сказала вдруг Лена.
- Ты же говорила, что по распределению.. –
- Да, так оно и есть! Только я к вам сама выпросилась, чтобы подальше уехать, чтобы меня один человек найти не смог.
Мы с Максимом выросли, можно сказать, в одной колыбели. Наши дома стоят напротив и смотрят окнами друг на друга, а наши родители дружили семьями с незапамятных времен.
Да что там говорить, мы даже родились с ним почти одновременно; он старше меня всего на два дня.. В школе мы сидели с ним за одной партой до седьмого класса.
А в восьмом классе с первого сентября к нам пришла учиться новенькая, дочка директора совхоза.
С первых дней стало понятно, что она считает всех нас, своих одноклассников, людьми второго сорта, относилась с пренебрежением, ни с кем не дружила.
Она была одна у родителей, да еще папа на таком посту, поэтому считала себя выше каждого из нас на целую голову.
К тому же она была очень красивая, выглядела старше своих пятнадцати лет в красивой и модной одежде, которую ей, видимо шили в городе, в ателье.
Почти все мальчишки из старших классов были влюблены в эту, как им все тогда казалось, неприступную красавицу, и даже взрослые парни сворачивали на неё свои шеи.
Подруг среди своих сверстниц у неё не было, да и мало кто из наших девчонок хотел бы иметь такую подружку. Как поется в песне:
Не заводите вы, девчоночки, подруженьку красавицу,
А то иначе ревностью ваш каждый день отравится…..
Все наши девочки были не сколько не хуже, и может быть, и красивее. Просто мы в то время были обычными школьницами, и цели у нас были другие; надо было учиться, родителям помогать и по хозяйству, и за младшими присматривать, ведь семьи у каждого из нас были не маленькие.
А Веронике делать было нечего, только в зеркало смотреться, да собой любоваться, какая она красавица уродилась, одна такая единственная в своем роде.
Любую другую девочку из нашего села за такое поведение давно бы уже осудили, но только не директорскую дочь.
Она и училась абы как, и учителям грубила, но и они молчали, все сходило ей с рук…. –
- Вероника!? – перебила вдруг повествование Даша. – Ты говоришь, что эту девчонку Вероникой звали? –
Лена удивленно посмотрела на неё: - Ну, да. А что такое? –
- А как фамилия этой вашей Вероники? Она что, до сих пор в вашем селе живет? –
- Какое живет! Давно уехали, только сначала она с матерью, а потом уже и сам Волков на повышение пошел, а у нас теперь другой директор, из наших. -
- Значит, Волков.. – Даша потрясенно замолчала, а Лена смотрела на неё с удивлением.
Дверь открылась. Вера зашла с улицы и уставилась на подругу; такого лица она у неё еще никогда не видела.
- Дашка, ты чего? Что случилось? –
-